…Гостомысл с тревогой посматривал на уже светлое небо. Рассвет быстро наступал, проявляя из темноты строения и улицы, но в городе по-прежнему было тихо. Никто не поднимал тревогу, не было слышно ни хриплого рёва труб, ни ударов барабанов. Словно город затаился в страхе, опасаясь вызвать неудовольствие налётчиков… Словно затаился… Затаился… Даже огней рабов, встающих затемно и начинающих заниматься домашними делами не было видно, что было уже совсем невероятным…
- Пленники есть?
- Всех кончили, княже!
- Вот же… Поторопились. Ладно. Возьми троих воев, притащи мне любого человека. Оттуда.
Гостомысл указал на уходящую в город улицу. Воин кивнул, позвал товарищей, и через мгновение те исчезли в тени зданий. Впрочем, ненадолго. Едва досчитали до полусотни, как они уже вернулись, волоча за собой толстого голого человека, с ног до головы окутанного верёвками, дико вращавшего выпученные в страхе глаза.
- Путята!
Жрец вырос перед князем мгновенно, словно стоял за спиной, что, впрочем, так и было.
- Спроси его, почему так тихо? Где солдаты?
Тот проквакал, потом вытащил тряпку изо рта пленника. Ромей прокашлялся, затем затараторил без перерыва. Путята внимательно выслушал, после вдруг заулыбался, ударил себя ладошами по бокам. Гостомысл с удивлением за реакцией жреца, наконец тот произнёс:
- Римский военачальник узнал, что на окраине появились неизвестные варвары, поэтому увёл легионы на защиту берега. Солдаты ушли четыре дня назад. Я так думаю, когда мы появились у берегов Островов. И в городе сейчас нет военных вообще. Все, кто оставался, находились на пристани. Так что…
Жрец вновь рассмеялся, и Гостомысл тоже раскатился смехом:
- Так они боятся, что мы придём к ним?
- Разумеется! Потому и забились по своим каменным норам и трясутся в ужасе!
- Тогда чего мы так спешим?
Сунул два пальца в рот и гавань раскатилась заливистым пронзительным свистом, заставившим воинов замереть. Гостомысл махнул рукой:
- Не спешить! Делаем дело спокойно. Потом по городу пойдём. Солдат здесь нет – ушли.
- Гой - Да!!!
Дружно рявкнули воины в ответ на добрую весть. Впрочем, погрузка продолжалась в том же бешеном ритме. Обе каторги осели почти по отверстия для вёсел, когда князь отдал приказ прекратить погрузку. Всё равно, забрать всё, хранившееся в городе, было нереально. А вот утопить трофейные неуклюжие суда, неприспособленные к таким переходам, как лодьи, можно было легко. Да и скот нужен был… Спокойно поднялся на палубы римских кораблей, взглянул на заваленные награбленным трюмы, распорядился:
- Путята, возьми пять человек, выкини лишнее. Будет высокая волна – булькнут наши каторги, как булыжники.
Жрец согласно кивнул, вопросительно взглянул на князя:
- А мы по городу прогуляемся. Интересно взглянуть, как живут ромеи…
Путята ухмыльнулся:
- А мне любопытно, где потом ромейки, как Славова жёнка, потом отцов своих детей искать будут?
Оба рассмеялись…
Внезапно жрец резко оборвал свой смех и обратился к князю:
- Я что скажу, у парня девица хоть из дикого народа родом, да душой чиста. Её Триединый не трогал. А римлянки… Над ними Проклятый Бог свою тень распростёр. Грязные они. Не телом. Душой. Отравлены насмерть. Учти это, княже, хотя, бывает, и среди гнилья можно доброе семя найти. Правда, редко…
Помолчал мгновение, добавил вполголоса:
- И ещё – среди рабов надо людей нашего языка поспрашивать. Может, и найдутся. Сам видишь…
Кивнул в сторону глубоко осевших каторг. Гостомысл кивнул в знак согласия… Подобного ужаса Лондиниум ещё не испытывал. Вошедшие в гавань Темзы ночью огромные корабли невиданных доселе очертаний быстро расправились с манипулой оставленных для охраны города солдат, а потом закованные с ног до головы в сталь гиганты ограбили склады приготовленных к отправке в Метрополию товаров дочиста. Но это не всё… Покончив с грабежом чужаки вошли в притихший от ужаса город. Рабы были освобождены. При этом нападающие громко что-то выкликали на своём варварском наречии. Тех, кто отвечал, уводили с собой, и было видно, что рабы этому были счастливы. А потом… Не один отец рвал на себе волосы, видя позор своей дочери, бьющейся под телом огромного варвара, слыша её мольбы и крики. Но никто не посмел даже подумать о сопротивлении. Родители затыкали уши, мужья – облегчённо вздыхали, радуясь тому, что остаются живы такой малой ценой… Нашли нескольких монахов. С теми покончили быстро. Устраивать развлечения было некогда. Воины стремились насладиться женским телом, без которого обходились столько времени, и священнослужителей просто повесили на деревьях и воротах. Сам Гостомысл получил наслаждение от дочери того самого римского военачальника, который увёл своих солдат на поиски объявившихся на Острове варваров. Словно посмеялся над незадачливым воякой. Дом римлянина ему указали освобождённые рабы славянского племени, которых набралось не так уж и мало, почти тридцать человек. Путята внимательно побеседовал со всеми, потом вынес своё решение – люди не сломались. Остались тверды духом. Можно брать их с собой. Поделили на две команды. По пятнадцать человек каждая на каторгу. Изладили по две мачты на каждую. Заставили пошить пленных женщин паруса. Задержались из-за этого ещё на сутки. Зато теперь идти обратно, к Заставе на Зелёной Земле и далее можно было и на захваченных кораблях. С опаской, правда. Но можно. Да ещё князь к тем пятнадцати, что появились, ещё по десятку своих дружинников добавил. Так что за переход более-менее спокоен был. Заодно и с грузом разобрались. Выкинули лишнее. Нужное добавили. Немного облегчили корабли. Уложили всё, как нужно, чтобы при волне грузы не сдвинулись, на один борт не навалились и не перевернули лодьи. Очистили и городскую казну, забрав собранное золото-серебро. Да не так оно любо славянам, как то, что зимовать теперь спокойно можно было. И много чего ещё добыли. Эх, будь людей, да кораблей побольше… Однако, делу – время. А потехе – час. Отвели душу дружинники, дело справили. Засиживаться нечего, хотя некоторые из тех жительниц города, кто под славянами полежал, и глазки строят, и зазывно улыбаются, просятся уплыть с ними, обещают быть верными жёнами. Да вот только Тень Проклятого над ними столь густа, что пустота души женщин видна невооружённым взглядом каждому воину… Никого не взяли с собой славяне. Хотя на пристани, когда караван из четырёх кораблей отчалил, рыдали многие навзрыд… Суда ходко бежали по течению. Несмотря на опасения, каторги тоже вели себя прилично, почти не отставая от насадов. Но это здесь. На реке. А как римские корабли поведут себя на морской волне? Зря, что ли, ромеи вблизи берегов стараются плавать, не уходя в море без крайне необходимости? А когда отошли от Лондиниума подальше, дозорный на мачте закричал, назад указывая. Князь встрепенулся, поглядел, куда тот указывает. Неужели легионы вернулись? Ан, нет… Потянулись к небу густые чёрные дымы. Вспыхнул град. С чего бы вдруг? Подошёл Путята, глянул в ту сторону, произнёс тихо:
