— Брешешь! — выдохнул наконец один из крестьян.
Народ сбросил оковы онемения, загомонил. Но настроение неуловимо изменилось, вместо скептических смешков отовсюду послышался пугливый шепот. Пекр чутко уловил смену атмосферы, громко и четко произнес:
— Правду говорю. Нашу роту расформировали, как и десятки других, отправили по домам. Чуете, чем пахнет? Альены решили продать Родину врагам, с коими бились десятилетие…
— Домыслы! — возразил кто-то.
— Да ну? — усмехнулся крикун, вонзил немигающий взгляд в смельчака. — А как насчет того, что в Окран отправили делегацию парламентеров?..
— Не может быть! — возмутилась разом половина людей.
— А вот и может.
— Что же делать? — охнули в углу.
— Как — что? — уверенно сказал Пекр. — Полковник Ривз в Антраже собирает верных людей, чтобы пойти на Гент и восстановить власть Совета. Предлагаю присоединиться, изгнать проклятых братьев…
Заводила говорил веско и убедительно, яростно жестикулировал. Всем видом выражал негодование и жажду покарать нечестивцев. Местные поначалу неуверенно переглядывались, шептались. Но быстро прониклись, начали поддерживать.
«Хороший оратор, умеет задеть за живое и превратить людей в мычащую толпу послушных скотов, — равнодушно подумал чародей, глянул на крикуна исподлобья. — Паршиво… если и в других деревнях происходит подобное, Свободные Земли ждет гражданская война».
Из состояния задумчивости вырвал толчок в бок. Сосед, кряжистый, угрюмый ремесленник, всю перепалку сидел молча. Но со временем начал ерзать, беспокойно шмыгать носом. Наконец не выдержал, бесцеремонно пихнул Птица локтем, выбрался из-за стола. Ни к кому конкретно не обращаясь, проворчал:
— Чушь несете, ребята.
— Объяснись, — мгновенно отреагировал Пекр, вонзил в мужика уничтожающий взгляд. Остальные притихли, посмотрели с любопытством.
— А что объяснять… — невнятно пробормотал ремесленник. — Как дети малые, ей-богу. Неужели не понимаете? Если будем жить так же, Свободные Земли исчезнут. Поля пустые, мужиков все меньше. Живем в войне, забываем о деле…
— Мы воины, — гордо заявил крикун.
— Мы ремесленники, — парировал мужик твердо. — Мастера, механики, шахтеры…
— Так ты против Свободы? — угрожающе проворчал Пекр.
— Нет, — отмахнулся ремесленник. — Но Патрик потому и ушел, что оказался неспособен спасти край.
— Войска отводят, границы оголили… — заикнулся один из приятелей заводилы.
— Я слышал глашатая, — перебил мужик. — Альены приказали войскам вернуться по домам, заняться ремеслом и полями. А вы на самом деле трусы и лентяи. Отвыкли работать, опьянели от крови…
— Да кто ты вообще такой? — охнул Пекр. Но быстро пришел в себя, разъярился: — Урод! Только языком молоть умеешь. А сам на баррикадах стоял, а?..
— Да не был он на войне, — выкрикнул кто-то из местных, презрительно хохотнул. — Орлин, трус и подлец, к мечу не прикасался. И к нам пришел потому, что стэркский Совет заставлял идти на боевую смену.
— Вот как… — с кривоватой усмешкой произнес крикун. Переглянулся с приятелями, потянулся к мечу. — А не пошел бы ты, милейший, вон?!
— Я мастер Дерева в пятом поколении, — с обидой воскликнул ремесленник, — и никогда не отниму жизнь.
— Вон! — взревел Пекр, потянул меч из ножен и привстал из-за стола.
Другие воины тоже схватились за клинки, местные напряглись. Орлин дернулся как от удара, низко опустил голову. Медленно и тяжело шагнул к выходу, громко хлопнул дверью. Народ победно загудел, многие одобрительно застучали кружками. Беседа быстро свернула в деловое русло, принялись обсуждать, как снять голову новым правителям и когда отправляться в Антраж.
Птиц выдержал необходимую паузу, встал и украдкой направился к выходу. На пороге задержался, зябко поежился. Не по-весеннему холодный ветер трепал волосы и одежду, плевался водяными брызгами. Вокруг виднелись унылые силуэты изб, мокрые заборы. Даже зловонное нутро трактира теперь казалось не таким уж и плохим на фоне грядущего плавания в лужах.
Орлин ушел недалеко, прятался под навесом большого амбара на противоположной стороне площади. Кутался в дырявый плащ, тоскливо смотрел в небо и о чем-то размышлял…
«А почему бы и нет?» — мысленно хмыкнул чародей. Решительно сошел с крыльца, запрыгал по лужам. Махнул рукой, произнес негромко:
— Эй, уважаемый!..
Видимо, появление парня явилось для ремесленника неожиданностью. Мужик вздрогнул, с испугом глянул на Птица и сжал кулаки.
— По мою душу?..
— Вовсе нет, — фыркнул маг. Секунду помедлил, добавил осторожно: — Ты действительно отказался воевать?..
— Слышал же, — отрубил Орлин, помрачнев. — Дай угадаю… трусом обзовешь.
— И не думал, — спокойно ответил парень, окинул мастера внимательным взглядом. — Не понимают?..
Вопрос застал врасплох. Мужчина смешался, неопределенно развел руками. В глазах отразились великое изумление, опаска. А вдруг соглядатай? Вдруг в темницу потащит?..
— Нет, — выдавил Орлин. Но не удержался, процедил зло: — Дураки! Шапками кидаются, потому что уверены — войскам в любом случае будут отдавать провизию.
— А ты как? — поинтересовался Птиц.
— Я работать хочу, — ответил ремесленник. — Не для того годами мастерство перенимал, чтобы кровь проливать зазря…
— Тогда уехал бы, — предложил чародей. — В Окране и Скифре умельцы в цене.
— Кто через границу пропустит? — вяло отмахнулся мужик. — Оно конечно, неплохо начать сызнова. Но так, чтобы и краю не навредить… Э-эх, пустой разговор.
— Напротив, — твердо сказал Ирн. — На южном отроге Седых гор есть хорошая долина. Дерева много, руд… наверное. Там живет могучий маг родом из старого Лугара. Мастеров привечает, защиту дает и налога не требует. Хочет город поставить, помочь родным краям. Желаешь уйти? Могу устроить.
Ланс по инерции махнул рукой, побрел прочь. Но через секунду сказанное дошло, и ремесленник споткнулся на ходу. Резко развернулся, с жадностью всмотрелся в лицо парня. Во взгляде сверкнула безумная надежда, сменилась тоской.
— Паря, не трави душу. И рассказывать небылицы не надо.
— Придется начинать с нуля, — спокойно сказал Птиц. — Но если не боишься, шепну… переправят.
— Когда? — почти закричал мастер.
— Да хоть завтра, — небрежно хмыкнул Ирн.
— А друга с семьей можно захватить? — осторожно спросил Орлин. Видно — еще не верил, сомневался. Но ухватился и за призрачный шанс. Тем заметнее было отчаяние, обуревавшее неплохого в принципе человека.
— Много знакомых жаждет вырваться? — догадался чародей.
