В результате отпущенные судьбой мгновения иссякли, со стен, как горох, посыпались сибиряки, а из пропилеи вбежал Станислав во главе сборной толпы защитников. Бурутиец, чувствуя, что настали последние мгновения жизни, как загнанный в угол зверь, с отчаянием умирающего атаковал в последний раз. Ярослав, понимая, что ворота назад уже не открыть, рискнул, крутанулся на месте, поднырнув под руку врага и, схватив за одежду, перекинул через себя, как это делают самбисты и дзюдоисты. Тяжко грохнувшись оземь, враг сделал последний рывок и попытку ударить мечом, но Ярослав блокировал руку, а подоспевший Труба приставил к горлу бурутийца остриё меча.
Все было кончено, ворота спасены!
Не рассуждая, Ярослав вскочил с земли (подоспевшие воины уже вязали бурутийца по рукам и ногам), выкрикнув:
— Ты где шляешься?!
Станислав в отчаянии развел руками:
— Стража посланника напала на нас, еле отбились.
— Так это они открыли ворота цитадели?! — возмущённо воскликнул Ярослав.
— Вероятно, они, — несколько неуверенно ответил товарищ.
Вокруг уже толпились люди: одни поднимались на стены, другие укрепляли ворота подпорками. Положение явно стабилизировалось, переселенцам удалось удержать последние из трех. Ярослав, с одной стороны, был рад счастливой судьбе, что подарила им миг удачи, но одновременно злился на себя, на собственную глупость и непредусмотрительность, по вине которых сложилась опасная ситуация. В раздражении он потребовал:
— Труба! Где мой шлем?
Парень пожал плечами, снял и отдал свой.
— Пойди, найди, — примирительным тоном скорее посоветовал, чем приказал Ярослав, на ходу принимая и надевая предложенный шлем.
* * *Проезд, в котором оказались враги, представлял собой две линии стен с воротами в концах и недавно построенными, деревянными перекидными мостиками над ними. Высота стен не позволяла взобраться без лестниц, а бурутийцы о них не позаботились, вероятно, предполагая взять крепость с налёта. То что им удалось проникнуть практически за третьи ворота, говорило о большом опыте воинов, и не будь сегодня удача на стороне колонистов, крепость бы бесспорно пала. Находясь в окружении, они рубили створки топорами, не оставляя попыток прорваться дальше вглубь крепости, всё ещё рассчитывая на победу. Надо признаться, не без оснований, в прямом столкновении даже две сотни колонистов не могли бы противостоять профессиональным воинам бурути. Таким образом, от победы их отделяли только жалкие створки ворот, а стрелы защитников наносили мало вреда воинам, хорошо прикрытым броней и широкими щитами.
Понимая всё вышесказанное, Ярослав взирал со стены на усилия врага. Он мог приказать попытаться открыть ворота цитадели и атаковать конницей Шестопёра, сейчас ожидавшей команды в «коридоре смерти» между внешними вратами крепости и цитадели. За прошедшее время всадники сумели занять его, а арьергард бурутийцев ушёл внутрь, закрыв ворота. Однако потери могут быть неприемлемы для колонистов и нет гарантии, что конница сокрушит тяжелую пехоту бурути. Оставалось одно — расстрелять их из арбалетов.
— Станислав! — обратился он к другу. — Собери наших и принесите арбалеты. Ерофей! Пусть твои люди сбрасывают камни с мостков и постараются не дать выломать ворота. Берите самые тяжелые из парапетов. Лучники! — крикнул он, обращаясь к окружившим воинам. — Непрерывный огонь! Не жалейте стрел! — затем как бы сам себе: — Может, кого и ранят.
На плотный строй щитов обрушился ливень стрел со всех сторон, малоэффективный, но время от времени стрелы доставали, нанося незначительные раны. Тем временем арбалетчики собрались на стене цитадели, взвели оружие. По команде «Огонь!» выпустили болты. Первая попытка оказалась неудачной. Почти все они застряли в щитах.
— Цельтесь в щели! — командовал Ярослав. — И в тех, кто с топорами!
Выждав момент, когда с мостков полетел камень, и воины бурути метнулись в стороны, нарушив строй, Ярослав скомандовал:
— Огонь!
Теперь залп вышел на порядок эффективней, сразу трое воинов повалились, пронзенные болтами, с тяжелыми ранами.
Поняв, что их обстреливают из незнакомого, очень мощного оружия, бурутийцы прекратили рубить ворота, перестроились на некотором расстоянии от стен так, чтобы плотно прикрыться щитами, но не быть пораженными сброшенными камнями.
Бой на время прекратился. Враги выжидали, а Ярослав берег болты, которых в запасе оставалось мало и на серьёзный бой могло не хватить. Пользуясь заминкой, он обратился к воинам внизу на модонском языке, потому как бурути и модоны — один народ:
— Бросайте оружие! — выкрикивал он. — Вы в ловушке! Ворота не выбить! Не позволим! Не сдадитесь, перебьём всех!
Реакции не последовало, воины всё ещё на что‑то надеялись.
Видя замешательство, Ярослав продолжал уговоры, теперь предлагая «пряник»:
— Бросьте оружие, и мы гарантируем жизнь! — и через некоторую паузу, с сомнением, — … и свободу! — ещё сам не веря словам.
— Отправим на корабль… без оружия! Скатертью дорога! — он понимал, что врет, но что не сделаешь, на какую гнусность не пойдешь ради сохранения жизни своих людей.
По рядам воинов прошёл ропот и вслед за тем выкрик:
— Откройте ворота! Мы уйдём!
В ответ Ярослав злобно:
— Сейчас! Держи карман шире! Я сказал: отпустим без оружия! И плетей вломим по первое число! Но обещаю, отпустим живыми!
На той стороне ещё что‑то размышляли, и Ярослав взмахнул рукой. Новый залп накрыл плотно сжавшихся в кругу людей, проникнув сквозь неизбежные щели, поразил сразу троих. Новые раненые громко взвыли, уползая за товарищей. А Ярослав крикнул раздражённо:
— Долго думаете! После десятка залпов среди вас не останется целых воинов, а через пару — перестану обещать свободу!
Однако Бурутийцы на что‑то надеялись. Прикрытые щитами, они сгрудились посреди узкого проезда. Крупные камни, что отогнали их от ворот, невозможно добросить на такое расстояние, но защитники с легкостью могли обрушить град более мелких, килограмм в десять, которые, если и не задавят, то будут чувствительны при попадании в щиты. Лучники и арбалетчики не упустят момент.
Тем временем на стенах собралось всё мужское население крепости, вооружённое копьями, луками, арбалетами и камнями, готовое по первому сигналу перебить попавших в ловушку врагов, но Ярослав медлил. Бойня претила. Он рассчитывал, что воины одумаются и сложат оружие, и ему не придётся брать на душу грех убийства.
Пользуясь заминкой, Станислав посоветовал, глядя на людей внизу:
— Нам сильно повезло, что смогли удержать третьи ворота, они наше самое уязвимое место в обороне, если бы здесь были войо с лестницами, то…
