— Убит Единорог, — голос его был исполнен скорби.
— Кто это сделал? — прошипел Кетан, ощущая, как злость закипает в нем.
— Тот, кто это сделал, будет наказан. Отряд красных мастеров уже вышел по следу.
— Катарина знает?
— Я уже давно ее не видел… Кетан нам потребуется твоя и ее помощь, но не сейчас, а пока воспользуйся свободным временем для того, чтобы ее отыскать.
Ирион ушел, а Кетан стоял, раздумывая о его словах. В необъяснимом порыве он направился к Тайной Обители. Вокруг стены, отделявшей его от сада Тайного Склепа, был воздвигнут непроницаемый барьер. Не смотря на то, что он не смог его преодолеть, ему удалось различить фигуры в белых одеяниях, стоящих у открытой двери склепа. Совет мастеров что-то яростно обсуждал. Кетан никогда еще не видел их в таком смятении. Даже в самых, казалось бы, сложных ситуациях они хранили ледяное спокойствие. Не желая тревожить их, он покинул Академический сад, направившись в Жилище, надеясь отыскать там Катарину. Подойдя к двери, черный мастер вскрыл ее — в келье никого не было. Окно было распахнуто, и ветер колыхал лепестки алой увядшей розы, лежавшей на столе.
Сев на кровать, он решил подождать ее, но за окном уже светало, а Катарины все не было. Тогда взяв со стола увядший цветок, Кетан отправился на ее поиски. Проходя мимо конюшни, он заметил Андрэ, бегущего с большим деревянным шестом — в два раза выше его самого.
— Андрэ, — окликнул его Кетан.
Юноша оглянулся, и радостная улыбка озарила лицо.
— Приветствую вас, вирт Кетан, — бросив ношу, он исполнил приветственный жест.
— Андрэ, видел ли ты Катарину?
— Нет, вирт Кетан… хотя вчера я видел, как она шла в сторону Тайного Склепа.
— Спасибо, — черный мастер проследил за парнем, бегущим к конюшням, где кипела работа: после пожара деревянное здание требовало восстановления.
Возле стены уже не было защитного барьера, и Кетан без труда проник сквозь открытую калитку в прохладный сумрак вечнозеленого сада. Он удивился, увидев дверь Тайной Обители распахнутой настежь. Спустившись в длинный темный коридор, черный мастер услышал шорох, и в полумраке, в свете зажженных факелов, мелькнула фигура. Запах плесени наполнил пространство вокруг Кетана.
Достигши комнаты в конце коридора, он резким движением отдернул тяжелую завесу, в надежде найти того, кто убегал от него. Посреди пустого помещения, держа в руках, только что снятый со стены, факел, стоял Риваол. Он стоял спиной к черному мастеру. Кетан попытался обойти его, но он отвернулся и сказал:
— Приветствую вас, вирт Кетан, извините, что не могу развернуться к вам…
— Я ищу Катарину. Я ждал ее, но она не вернулась в Жилище этой ночью. Может вам известно, где она может находиться?
Ответом ему было молчание.
— Риваол, ответь мне! — Его голос стал более требовательным и жестким. — Что ты сделал с Катариной?
Альв молчал, и тогда в ярости Кетан схватил его за плечо и рывком развернул к себе. Увядшая роза, о которой он забыл, выпала из ладони — Проводник отшатнулся, скрывая наполнивший его ужас за маской удивления. Лицо Риваола было невообразимо худым, щеки впали, под глазами пролегли черные тени, кожа приобрела зеленоватый оттенок, и на ней обозначились небольшие кровавые язвы.
Костлявой рукой, некогда прекрасной, Риваол поднял мертвый цветок, откинув со лба безжизненную прядь белых волос, после чего произнес хриплым шепотом:
— Вирт Кетан, вы многое не знаете, — он обвел уставшим взглядом стены, бывшие свидетелями убийства, и поведал Кетану тайну Совета.
Когда рассказ окончился, черный мастер отрицательно покачал головой, не желая верить в то, что ему поведал альв. Красный мастер печально склонил голову, остановив взор на розе. Грустная улыбка коснулась его губ:
— Катарина…
— Не смейте произносить даже ее имени. Вы хотели использовать ее в своих собственных целях!
— Да… признаю, но я не учел одного — родившейся в сердце любви к ней. Это чувство возникло внезапно, не давая мне возможности побороть его… Мне хотелось искупить перед ней свою вину… когда я почувствовал поток силы, образовавшейся в склепе, мне стало ясно, что там произошло — Катарина убила человека способного изменить будущее. Признаю, что это мной был убит Единорог — последний Единорог. Я взял на себя проклятие, желая избавить Катарину от еще одного греха…
— Ты врешь! Катарина не могла совершить такое!?
— Ты глупец! Для тебя существует лишь высоко ценимая тобой Академия во главе, которой стоит Совет Белых. Ты не желаешь признать того, что они так же глупы и грешны, как и все другие. Они как дети, обнаружившие в руках долгожданную игрушку и знающие лишь одну ее возможность, смели использовать всю мощь, хранившуюся в этом человек… нет… существе, в своих собственных целях. Зачем? Ты можешь сказать, зачем им были нужны эти мори с нортландами?! Нет? Но они не учли одного — того, какие последствия будет иметь это действие. Это Совет магов виноват в стольких смертях голаденских солдат, погибающих в сражение с объединенными силами этих племен… Все мы грешны и все мы можем совершать ошибки — ты не исключение, так же как и Катарина. Ты не желаешь признать того, что для тебя она намного важнее, чем все это вместе взятое, — Риваол обвел комнату рукой, — ты боишься… боишься того, что будет с тобой, если ты, Кетан признаешь то, что Академия — это лишь защита, стена, возведенная тобою, от окружающего мира, как домик для улитки… А Катарина — это трещина в этой стене и ты этого испугался.
Кетан склонил голову, волосы упали ему на лицо. Он тихо произнес:
— Вирт Риваол, вы осуждаетесь за убийство Единорога, чистейшего существа на земле. До выяснения приговора, вы должны проследовать за мной в вашу келью.
Риваол устало провел ладонью по седым волосам:
— Это место стало для меня пристанищем. Прошу оставить меня здесь. Обещаю, что не исчезну, — красный мастер усмехнулся.
Кетан задумался над его словами и затем кивнул головой, соглашаясь с предложением собеседника. Повернувшись к Риваолу спиной, он вышел из склепа. Солнце ослепило его на несколько секунд, поэтому он остановился, привыкая к ярким лучам. Тряхнув головой, Проводник поспешил в Академию, желая уведомить Совет Белых об убийце Единорога. Слова альва впивались в душу, не оставляя в покое. Вера в Совет пошатнулась, ему казалось, что она колеблется, как весы, не желая вновь обрести равновесие. Было невыносимо тяжело продолжать верить в то, что он верил раньше. Трещина в стене превратилась в щель, и Кетан чувствовал, как медленно из нее выпадают каменные куски. Риваол был прав — он боялся, боялся остаться перед реальным миром без защиты, его страшило то чувство, которое возникло у него в душе, когда он ближе узнал Катарину. Кетан до боли сжал пальцы в кулак. Он остановился, а ветер тем временем, как ласковый пес, обвеял его лицо, но не принес успокоения. Его душа металась, не находя выхода из того положения, в котором оказалась сейчас. Черный мастер хотел продолжать верить в то, что Академия является оплотом справедливости и мудрости, но… слова Риваола, как заноза засели в сердце. Ноги сами понесли его в Орде. Он, как маленький мальчик, желал услышать из уст Совета, что все, о чем говорил красный мастер — ложь. Кетан так стремился увидеть Белых магов, что не заметил, как оказался перед закрытой дверью, ведущей в Зал Совета. Ему захотелось услышать разговор, который Белые маги вели с красными мастерами, поэтому, сосредоточившись, ощущая, как вся энергия тела переходит в руки, он создал в зале очень маленькую стрекозу, жалея лишь об одном, что у него нет зрительного контакта с ней и боясь, что ее обнаружат. Помещение было защищено сильной слуховой преградой, чтобы ее преодолеть, Кетану пришлось напрячь все силы и запустить заклятие Распутывание — произошло чудо, еле уловимая сеть стала медленно опадать, погасая. От сильного напряжения голова разболелась, и он почувствовал металлическо-солоноватый привкус во рту. На пути стрекозы встретилось еще несколько преград, но вскоре все трудности оказались позади и Кетан смог расслышать то, о чем говорил Совет.
