— Понятия не имею. Рано ещё, — вымолвил я, пытаясь уловить скрытый смысл вопроса.
— Наверное, ты прав. — Грег положил деньги за чай в услужливо принесённую официанткой папочку с золотистыми буквами «Счет». Скупой англичанин никогда не оставлял чаевых. Кстати, мой кофе был не учтён. Наверное, Грег попросил счет ещё до моего прихода. Какой же он иногда… англичанин!
— Всего доброго, Дмитрий! — Он поднялся, кивнув мне на прощанье. — Надеюсь, мне не стоит переживать за отношения Тани и Миры.
— Не стоит! — буркнул я. — Счастливо, Грег!
Колдун неспешно вышел.
Временами я его любил, как брата. Временами не понимал. А вот сейчас мне хотелось его убить. За заносчивость, за то, что знает больше меня, за то, что он сильнее меня, за то, что ведёт себя как всемогущий Гудвин! Интересно, может, он в ангелы метил?
Я затряс головой, отгоняя бредовую мысль. Грег слишком эгоистичен, чтобы быть наивным дураком. Он до мозга костей колдун. Лепит мир и людей вокруг под себя.
— Счет, пожалуйста, — дожидаясь, пока мне подадут мою персональную папочку с золотыми буковками, я набрал Танин номер.
— Котёнок? — Заговорил я, как только в динамике послышался её голос. — Ты всё ещё не прочь сыграть в игру «Кошка-Лань»?
— В смысле, втереться в доверие к оленихе? — спросила сонным голосом Таня. — Я ж говорила, мне будет интересно!
— Отлично! Тогда ты сегодня идёшь заниматься собой!
— Это что за намёк такой? — в голосе послышались опасные нотки.
— Нет, это не намёк, моя кошка! Это стратегический ход!
Вкратце я обрисовал свой план девушке, не забыв упомянуть про Грега. Она согласилась. Правда, уточнила:
— Дим, Грег точно не ведёт двойню игру? Он просто хочет нас помирить?
— Не знаю, — признался я. — Хочется верить. Но что-то не верится.
— Не волнуйся, — ответила Таня. — Я буду осторожной. Что-что, а прикидываться безмозглой блондинкой я умею. От дурочек никогда не ждут опасностей. Если у Грега и Миры что-то на уме, я это узнаю!
Она отключилась.
Танюшка заинтересовалась. Хорошо! Даже отлично! Главное, пусть не слишком заигрывается. Не думаю, что Мира или Грегор способны ей сильно навредить, но осторожность не помешает. Ничего. Будем считать это частью обучения Татьяны.
Наконец-то принесли счёт. Я не скупился в отличие от Грега. Вместо положенных десяти процентов от суммы, я положил целых пятнадцать на чаевые. Вот! Пусть милая девушка порадуется! Не все колдуны — скряги!
Беззаботно смеясь, я покинул ресторан. Уже на выходе о мою ауру ударилась чья-то злая мысль: «Вот, уроды!» Не церемонясь, я послал ответный несильный импульс. Будет знать, как за спинами обзывать благородных посетителей, несчастная прислуга! Из зала послышался вскрик и звук падающего тела. Всего лишь обморок. Через минутку оклемается.
Подняв воротник плаща повыше, я пошёл к машине. Только сунул ключ в замок зажигания, как раздался телефонный звонок. Клод. Интересно, что учителю от меня надо?
Нажав на кнопку ответа, я поднёс трубку к уху.
— Добрый день, мой мальчик! — послышался спокойный чуть суховатый голос. — Я тебя не побеспокоил?
— Добрый день, Клод! Никакого беспокойства!
Интересно, что будет, если я когда-нибудь отвечу иначе?
— Прелестно! Тогда жду тебя. Не задерживайся. У нас очень важное дело. Ах, да! Чуть не забыл, — он понизил голос, — мальчик мой, возьми свои инструменты.
— Конечно. Буду через сорок минут.
Я повернул ключ, и машина понеслась, совершенно не скользя по оледенелым улицам.
Клод жил за городом. Он терпеть не мог городской суеты, людей и бездомных животных. Самое замечательно то, что при всех своих качествах он умудрялся работать вместе со мной в клинике. Нет, не так. Не работать, зарабатывать. Конечно, я понимаю, Клод Оди — французский известный врач, каким-то чудом оказавшийся в нашей глубинке. Но почему его заработная плата, естественно та, что в конверте, а не по счёту, переплёвывала мою в три раза? Почему, а?
Но обижаться на Клода было святотатством. Он меня устроил на работу, обучил колдовству и, вообще, я ему многим обязан. Именно француз вывел меня в свет, так сказать. Поэтому я закрывал глаза на его странности и неприятный характер. Учитель, маэстро, как говорили в эпоху Возрождения, второй Бог для его учеников!
Заехав, по велению Клода, за своими инструментами, я повёл машину за город. Большая шкатулка с двумя моими кинжалами, кубком и специально заговорёнными свечами лежала на соседнем сиденье. Тёмный дубовый ларец с двумя выдвигающимися отделениями, обитый алым бархатом. Подарок Клода на мою успешную инициацию. Шкатулка была своего рода талисманом для меня. Пока она моя, пока она цела — я силён. Пусть глупо и суеверно, но колдуны — самый суеверный народ.
Остальное тоже при мне. Я не ритуальный маг, как Клод. И не люблю обереги, как Грег. Моё колдовство, по словам учителя, — это моё чистейшее намеренье. «Намеревался» же я всего в двух сферах: бытовой и боевой. Всё остальное меня не волновало. Правда, до появления Танюшки, я баловался чародейством. Привораживал девиц, развлекаясь, пока не надоест. Сейчас надоело-таки. Да-а, Таня очень сильно меня изменила. Хорошо это? Или плохо? Как я к ней отношусь? Как к любовнице, коллеге, ученице? Или всё вместе?..
Я закрыл глаза. Рискованно так делать за рулём. Только мне ничего не грозит. Колдовство отведёт беду.
Приведя мысли в порядок, я снова уставился на дорогу. Зимой машин меньше, чем летом. Многие боятся попасть в аварии. Общественный транспорт переполнен, дороги — нет.
Съехав с трассы, я выругался. Снег сглаживал ухабы и ямы, но машина не переставала подпрыгивать и вихляться на грунтовой дороге.
Ещё каких-то восемь минут, и я подъехал к дому главы нашего Круга.
Сам домик был двухэтажным, но небольшим, аккуратным. На просторном балконе по весне расцветали белые розы в горшках. Сбоку от дома разросся плодовый сад. Ни разу не видел, чтобы Клод за ним ухаживал. Однако каждое лето тут спели абрикосы.
К крыльцу вела вычищенная дорожка. Тут точно постарался сам француз. Порядок он любил даже больше, чем я.
Дверь оказалась незаперта. Я скинул плащ и, не разуваясь, спустился в подвал. Если Клод просил взять инструменты, значит, замыслил какое-то колдовство. А если колдовство, то в заклинательной комнате, которая и находилась в подвале.
Я спустился по деревянной лестнице. Каждая ступенька была заговорена. Охранные символы вспыхивали и тут же гасли, почуяв «своего». Чтобы открыть дверь в заклинательную комнату, мне пришлось приложить руку к тёплой древесине и шепнуть слово-пароль, вложив в прикосновение капельку своего колдовства. Дверь отворилась, и я зашёл внутрь.
