— Постойте, постойте, вовсе не надо поднимать ствол, да это вам и не по силам, — сказал гном. — Смотрите, кому-то здорово повезло: его не придавило стволом, а только прижало толстыми ветками. Если ты, Карл, обрубишь их секирой, мы сумеем освободить пленника и так.
Карл кивнул, отстегнул от седла секиру и несколькими сильными ударами обрубил ветки, прижимающие человека к земле. Вольфгер и гном наклонились над пленником дерева и за ноги вытянули его из-под ствола. Тот не шевелился, видимо, был без сознания. Спасённый был невысокого роста и довольно хрупкого телосложения, одет в совсем новую, добротную и дорогую одежду — кафтан, штаны в обтяжку и сафьяновые сапоги. Вольфгер осторожно взял его за плечи и, придерживая голову, перевернул на спину. Из-под упавшей шапочки хлынула волна длинных, блестящих, иссиня-чёрных волос. Это была девушка! Барон долго молча смотрел ей в лицо. Матовая кожа, нос с высокой переносицей, странный разрез закрытых глаз, чувственные губы. Сердце тяжело стукнуло. Перед ним лежал овеществлённый плод его детских грёз, ундина из озера.
— Клянусь бородой первого гнома, да ведь это эльфийка! — удивлённо сказал гном. — Странно, откуда она здесь? Господин барон, гляньте, а она жива?
Вольфгер нагнулся и положил руку на шею незнакомки. Кожа была тёплой, под пальцами билась жилка.
— Жива… — выдохнул он, — надо перенести её в дом.
Карл бродил вокруг дерева, пытаясь разобрать следы.
— Странно, — сказал он, — не могу понять, как она сюда попала. Вокруг упавшего дерева следы есть, а следов, ведущих к дереву, нет. Не с неба же она свалилась!
— Может, следы смыло дождём? — предположил Вольфгер.
— Одни смыло, а другие нет? Так не бывает, — возразил Карл. — И вещей с ней никаких нет, только мешочек у пояса. И потом, где её лошадь? Не пешком же она пришла в этакую глухомань? Ничего не понимаю…
— Ладно, потом разберёмся, — махнул рукой Вольфгер, — понесём её на руках или положим на лошадь?
— Я на руках донесу, — ответил Карл, — здесь недалеко, а девчонка, видно, не из тяжёлых. Позвольте, ваша милость, — и Карл взял девушку на руки.
Вольфгер с удивлением ощутил укол ревности. Ему было неприятно, что чьи-то руки дотрагивались до тела незнакомки.
* * *
Когда они, промокшие до нитки, вернулись в дом, на кухне уже было тепло и уютно — за дровами сходил отец Иона, а кресало, чтобы разжечь огонь, он позаимствовал в мешке гнома. Сырые дрова шипели и дымили, но всё равно, заброшенная кухня чужого дома уже казалась обжитой и родной — такова магия огня.
— Кого это вы принесли? — спросил монах, с любопытством заглядывая в лицо девушки.
— Да вот, в лесу нашли, её деревом придавило, — объяснил Вольфгер, — ран вроде нет, а в себя она почему-то не приходит. Ута, посмотри, а?
Ута подошла, заглянула девушке в лицо и поджала губы:
— Вы нашли и принесли в дом эльфийку, — неприязненно сказала она.
— Да, Рупрехт тоже сразу сказал, что она принадлежит к народу эльфов, — удивился враждебности Уты Вольфгер, — ну и что?
— Ровным счётом ничего, — сухо ответила Ута. — Кладите её на мою постель и подождите в соседней комнате, я её раздену и осмотрю.
Мужчины вышли.
— И всё-таки интересно, откуда здесь оказалась эльфийка? — задумчиво сказал Рупрехт. — Я слышал, что эльфы давно уже ушли из этого плана бытия, гномы не встречались с ними давным-давно, я, например, читал про эльфов только в старых книгах.
— Знаешь, я про гномов тоже только в сказках слышал, — усмехнулся Вольфгер, — а ты — вот он. Что-то в мире происходит, что-то сдвинулось. С начала путешествия мы уже встретили лесного гоблина, ведьму, гнома, теперь вот эльфийку…
— А кто ведьма? — немедленно заинтересовался Рупрехт.
— Ута, — коротко ответил Вольфгер.
— А гоблин где? — не отставал гном.
— Ты что, думаешь, я его в мешок посадил и с собой взял? — начал сердиться Вольфгер, — поговорили и разошлись.
— А какой он, лесной гоблин?
— На тебя похож, такое же маленькое чудовище, — не удержался и съязвил монах.
— Ну, люди по гномьим меркам тоже не красавцы, — необидчиво ответил Рупрехт. — Но господин барон совершенно прав. Что-то в этом мире серьёзно меняется, если нечеловеческие существа полезли из своих тайных убежищ…
Гном схватился за бороду и в задумчивости довольно сильно дёрнул себя за волосы.
— Смотри, оторвёшь, потом не вырастет, — предупредил Карл.
— А у тебя дёргай не дёргай — и так ничего не растёт! — окрысился гном.
— Да перестаньте вы! — прикрикнул Вольфгер, — дела-то серьёзные… — Скажи, Рупрехт, а вот вы, гномы, в последнее время не ощущали ничего странного?
— Да вроде нет… — пожал плечами гном, — всё как прежде… В большом мире ведь постоянно что-то происходит, но истолковать это по звёздам затруднительно. Собственно говоря, что вы понимаете под странным, ваша милость?
— Да как бы сказать… — замялся Вольфгер, — ну… некоторые религиозные вопросы стали решаться несколько иначе…
— Тут я ничего сказать не могу! — развёл руками гном, — человеческая религия гномам непонятна и чужда.
— Мужчины, можете заходить! — позвала Ута.
Эльфийка лежала на постели Уты, укрытая плащом. Её собственная одежда сушилась у очага, исходя паром. Девушка то ли спала, то ли была без сознания. Дышала она спокойно и глубоко. В её ногах развалился Кот и, жмурясь, поглядывал на Вольфгера.
— Что с ней? — спросил Вольфгер, — в себя она так и не пришла?
— Нет, не пришла, — ответила Ута, — не знаю я, что с ней. Я её осмотрела, видимых повреждений нет, то есть буквально ни царапины. Насколько могу судить, кости тоже целы, что, между прочим, воистину удивительно, если, как вы говорите, её придавило деревом. Не знаю я, как её лечить, потому что раньше я видела эльфов только на картинках в бестиарии. Нам остаётся только ждать, пусть спит. Кто их, эльфов, знает, как их надо лечить?
— Ну что ж, делать нечего, видно, придётся ещё одну ночь здесь провести, — развёл руками Вольфгер, направляясь к своему импровизированному ложу.
Ута устроилась у изголовья спящей девушки, взяв на колени Кота, а Рупрехт и Карл затеяли игру в кости. Гном, было, достал стаканчик, но Карл улыбнулся, порылся в своём мешке и достал ещё один.
— Так, пожалуй, будет вернее, — сказал он.
Вскоре игроки яростно гремели костями и азартно переругивались. Выяснилось, что Рупрехт считал честную игру глупостью и пытался плутовать, но неизменно попадался. Карл знал все хитрости профессиональных игроков и каждый раз прихватывал гнома на горячем. Рупрехт не знал, то ли смеяться, то ли злиться, но выиграть ему удалось всего несколько пфеннигов.
