И тогда Гарри посмотрел на нее. Долго. И у нее перехватило дыхание. Сильно, резко, так, что закружилась голова.
И вдруг он помотал головой.
― Нет.
― Что?
― Нет. ― Гарри резко высвободил руки и схватил ее за плечо.
― Гарри, что ты…?
― Мы уходим.
― Но мне показалось…
― Я передумал.
Драко смотрел, как он тащит ее из комнаты.
Она обернулась посмотреть на него. На секунду. В последний раз.
И в ее глазах что-то было. Что-то. В ее глазах всегда что-то было. Кроме этого.
Драко стоял, привалившись к стене. Голова раскалывалась от боли. Холодные волны жестокой освободительной боли. И он соскользнул вниз.
Что это было?
У него начинало щипать глаза.
Рон ждал.
Это было не терпеливое ожидание типа давайте-спокойненько-посидим-и-посмотрим, а сумасшедшее, полное раскаяния вышагивание взад-вперед-и-поперек перед камином в риффиндорской гостиной. Испарина у него на лбу, казалось, говорила:
«Тебе не надо было его отпускать. И сейчас, если через минуту он не вернется… ты пойдешь за ним».
Потому что Рон знал. Знал, куда пошел Гарри, выскочив из гостиной. Но был почти уверен, что Гермиона встретит его ехидной отповедью, пару раз треснет по голове портфелем, может, потыкает булавкой от значка старосты и пошлет подальше. И он вернется. А там последует классический диалог: — «Я тебе говорил не ходить», - «Я знаю, но я должен был», - «И что»? - «Гермиона послала меня на хер», ― и так далее, по кругу, всю дорогу в столовую.
Рон бы несколько раз пробормотал, ― «Малфой того не стоит…»
Вот что должно было случиться. Уже. Как всегда.
Но Гарри все еще не было. А все остальные давно ушли на ужин. Кроме Рона. А Рон ждал. И медленно сходил с ума, потому что его лучший друг, лучший друг, у которого с такой немыслимой легкостью отказывали тормоза, где-то там вопил на Гермиону и Малфоя. Единственного парня в школе, способного как следует ему врезать. Потому что Гермиона далеко не все могла остановить умными словами.
Рон глубоко вздохнул.
Разве что Гарри пошел еще куда-нибудь. А не искать ее.
Хотелось бы, чтобы так и было. Рону это определенно больше нравилось. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, как она среагирует на появление Гарри: богатый выбор из «портфелем по башке» или «булавкой от значка в задницу».
Только если он застал ее там.
Что, если Гарри нашел только Малфоя? Не Гермиону. Одного Малфоя?
И больше никого.
Никого, чтобы разнять их.
Остановить неизбежное.
Черт возьми, Рон, ты тупица.
Прав он или нет, он не собирался сидеть тут, чтобы это выяснить. И если он ошибается, если ничего не случилось, он назовет себя трусливым шакалом. Когда-нибудь попозже. Не сейчас.
А сейчас возьмет палочку и помчится отсюда на фиг, вниз, в подземелья, найдет Гарри и Гермиону. Приведет назад. От этого ублюдка. Разберется. Будет благоразумным. Попытается притвориться, что вовсе не мечтает о том, чтобы Гермиона никогда, никогда не становилась Старостой Девочек. Потому что с тех пор. Рон знал. Знал, что с тех пор все изменилось.
Перед дверью… перед тем, как протянуть руку, чтобы толкнуть ее… его челюсть отвисла. Он отступил назад. Моргнул.
Он был прав.
― Гарри…
… Мерлиновы яйца. Он был прав.
― Гарри, какого черта, блин…
― Не сейчас, Рон.
― Скажи мне, что ты этого не делал. Скажи, что это не то, что я думаю… ― Он бросился вперед. Руку на плечо. Гарри вздрогнул. Руку с плеча. Быстрый взгляд на размазанную по лицу запекшуюся кровь и на свежую, еще сочащуюся из разбитой губы. ― Ты… нашел его, да?
― Она вернулась? ― Гарри огляделся. Быстрый взгляд в каждый угол. ― Гермиона. Она вернулась?
― Что? Почему? Нет… Какого…
― Мы шли сюда… после… и она… мы поругались. Она ушла.
― Это Малфой тебя?
― Рон, не надо, не сейчас, ладно?
― Нет, сейчас! Ты мне скажешь, какого хрена там случилось! Потому чт…, Мерлин, Гарри, ― Рон не собирался продолжать пребывать в блаженном неведении. Ему не нравился подход оставьте-их-в-покое-и-пусть-сами-разбираются. ― Пошли наверх.
― Пойдем, поищем ее, Рон. Со мной она все равно не будет разговаривать… ― Гарри поднял руку, чтобы вытереть кровь, капающую из носа. ― …Ты знаешь пароль в ее комнату? Она ведь не давала его нам, да? ― Он почти смеялся. ― Рон, нам надо узнать ее пароль.
― Твою мать, Гарри. Это Малфой?
«Разумеется, это гребаный Малфой. Вряд ли это Гермиона, так ведь? И она ушла. Что там было? Какого дьявола там произошло? Он был прав. Ему совершенно не следовало отпускать его.
Проклятье, Рон. Ну почему ты оказался настолько прав»?
Гарри ощупывал челюсть. Рон взял его руку и перекинул себе через плечо.
― В нашу комнату, Гарри. Давай, пошли наверх.
― Я просто… сорвался. ― Гарри помотал головой. И позволил Рону тащить свое одеревеневшее тело вверх по лестнице. ― Просто совершенно слетел с катушек.
«Конечно он сорвался. Какого черта ты отпустил его, ты, идиот»?
― Я знаю. Мне надо было остановить тебя, ― пробормотал Рон, ― но я думал, что если ты пойдешь туда, Гермиона сама с тобой справится. Она всегда может тебя уболтать, и я подумал, ну, подумал, что сейчас как раз самое время для очередного…
― Плюнь, это уже совершенно неважно. ― помотал головой Гарри, ― Забей, Рон, я бы все равно пошел. Я просто… хотел сказать ей, что я узнал. То, что ей тоже надо знать. Но не так.
― А как? Что ей надо знать?
― Я слышал, что говорила Паркинсон. ― Гарри передернуло. Последняя ступенька, дверь в спальню. ― После того, как я вышел отсюда. Я слышал их в коридоре. Она говорила про Малфоя. Про Гермиону. Что он… что он к ней чувствует…
Он позволил Рону усадить себя на кровать. Вздрогнул от боли, пронзившей спину.
― Что он чувствует?
― Она сказала, что Малфой хотел Гермиону. Что он… хочет ее.
Хочет ее? Хочет Гермиону? ― Какого хрена это должно означать?
― И я просто не мог… понимаешь, Рон, если бы ты был на моем месте и услышал это… ты бы тоже побежал. К ней. Ты же знаешь Малфоя. Если он что-то хочет… цель всегда оправдывает средства. Ты бы тоже пошел, да?
― Да. Наверняка. Но я имею в виду… там что, так и было? Этот гребаный сукин сын посмел тронуть ее?
― Я не… нет. Не думаю. Он орал. Просто что-то гнусное, мерзкое. Я почти не слышал. Я просто… он был…
― Он прикасался к ней?
― Нет.
― Пытался? ― Рон всматривался в него. ― Гарри, он пытался?
― Я не знаю.
― Но тогда… что? Почему ты…? То есть, что…
Если он не прикасался к Гермионе. Если он не пытался. Тогда… очевидно, не правда ли… Гермиона контролировала ситуацию.
