И там было ее разрывающееся сердце, трещина в монстре, которого она видела в глазах Дорина, демоне, что охотился на нее и Эдиона, чтобы разрушить ее мечты.
- Я не должна перед тобой извинятся, - сказала она Шаолу.
- Не разговаривай со мной так, будто ты моя королева, - рявкнул он.
- Нет, я не твоя королева. Но тебе придется решить в ближайшее время, кому ты будешь служить, потому что Дорин, как ты знаешь, ушел навсегда. Будущее Адарлана больше не зависит от него.
Боль в глазах Шаола поразила ее, словно физический удар. И ей было жаль, что она не справилась с собой лучше, объясняя ему, но он был нужен ей, чтобы понять риск, который она взяла на себя, и опасность, в которой он был, позволяя Аробинну манипулировать им. Ему следует знать, что была четкая граница, которую она должна провести, и которой должна придерживаться чтобы защитить ее собственный народ.
Так она сказала:
- Иди на крышу и займи пост.
Шаол моргнул.
- Я не твоя королева, но я собираюсь уделить внимание моему кузену прямо сейчас. И поскольку я надеюсь, что Несрин сейчас залегла на дно, кто-то должен быть на посту. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас застала врасплох королевская рать.
Шаол не потрудился ответить, когда он повернулся на каблуках и пошел. Аэлина слушала его шаги, вверх по лестнице и на крышу, в тот момент когда у нее вырвался вздох, и она вытерла свое лицо.
Когда она опустила руки, Лисандра стояла в проеме гостевой спальни, широко распахнув глаза.
- Что ты имеешь в виду, королева?
Аэлина поморщилась, ругаясь себе под нос.
- Это именно то слово, которое я использовала, - сказала Лисандра, лицо ее было бледное.
Аэлина сказала:
- Мое имя…
- О, я знаю, каково твое настоящее имя, Аэлина.
Дерьмо.
- Ты понимаешь, почему я должна держать это в секрете.
- Конечно, - сказала Лисандра, поджав губы. - Ты не знаешь меня, и на кону стоит больше чем только твоя жизнь.
- Нет, я знаю тебя.
Боги, почему слова так чертовски трудно подбираются? Чем дольше боль мерцала в глазах Лисандры, тем сильнее чувствовалось напряжение во всей комнате. Аэлина сглотнула.
- Пока у меня не было Эдиона, я не собиралась рисковать. Я знала, что должна сказать тебе в тот момент, когда ты увидишь нас вместе, в одной комнате.
- И Аробинн знает, - эти зеленые глаза были твердыми, как кусочки льда.
- Он всегда все знает. Это ничего не меняет между нами, ты знаешь. Ничего.
Лисандра смотрела за нее, в спальню, где теперь без сознания лежал Эдион, и выдохнула.
- Сходство поразительное. Боги, тот факт, что вас не раскрыли в течение такого количества лет поражает.
Она снова изучала Эдиона.
- Хоть он и красивый ублюдок, но это как целоваться с тобой, - ее взгляд был по-прежнему твердым, но теперь там мелькнула искра развлечения.
Аэлина поморщилась.
- Я могла бы жить и не зная этого, - она покачала головой.
- Я не знаю, почему я вообще нервничала, думала, что ты начнешь благодарить или оскорблять.
Забота и понимание плясали в глазах Лисандры.
- И в что в этом было бы забавного?
Спустя несколько дней после похода к Командующей эскадрильей, лодыжка Элиды Лочан воспалилась, поясница скрутилась в тугой узел, и ее плечи ломило, когда она сделала последний шаг в гнездо. По крайней мере, она сделала его, не сталкиваясь ни с какими ужасами в залах, хотя подъем сюда почти убил ее.
Она не привыкла к крутым, бесконечным походам в Морате за эти два месяца, когда ее притащил в это ужасное место Вернон. Простое выполнение ежедневных задач заставило ее поврежденную лодыжку пульсировать с болью, которую она не испытывала уже годы, а сегодня все было еще хуже. Ей придется раздобыть кое-какие травы из кухни сегодня вечером и растереть свою ногу, может быть, даже некоторыми маслами, если злобный повар будет достаточно щедрым.
По сравнению с некоторыми другими обитателями Мората, он был довольно мягким. Он терпел ее присутствие в кухне, и ее просьбы о травах — особенно, когда она так сладко предлагала ему помыть посуду или приготовить пищу. И он ни разу не моргал дважды, когда она интересовалась о следующей поставке продовольствия и припасов, потому что она любила его фруктовый пирог, и было бы так приятно попробовать его снова. Легко льстить, легко обмануть. Заставлять людей видеть и слышать то, что она хотела - один из немногих видов оружия в ее арсенале.
Подарок от Аннейта. Дама Премудростей, Фаннула, утверждала, что единственный подарок, который Элида получила, было доброе сердце и ум от своей старой няньки.
Она никогда не говорила Фаннуле, что часто молилась Богине Мудрости, чтобы даровать еще один подарок тем, кто сделал эти годы в Перранте сущим адом: смерть, а не что-то другое. И не как Силба, которая предлагала мирный конец, или Эллада, предлагающая насилие, сожжение. Нет, смерти в руках Аннейта - в руках супруга Эллады - были жестокими, кровавыми и медленными.
В эти дни Элида ожидала приход смерти в любой момент, от ведьм, которые бродили по залам, или от темноглазого герцога и его смертоносных солдат, или беловолосой Коммандующей эскадрильей , которая попробовала бы ее кровь, словно хорошее вино. Ей до сих пор снились кошмары об этом. То есть, когда она вообще могла уснуть.
Элиде было необходимо отдыхать два раза по дороге к гнезду, и ее хромота усиливалась к тому времени, как она достигала вершины башни, готовя себя к зверям и монстрам, которые здесь находились.
Срочное сообщение пришло Лидеру Крыла, пока Элида убиралась в ее комнате, и когда она объяснила, что Лидера Крыла там не было, мужчина облегченно вздохнул, сунул письмо в руку и сказал, что ее надо найти.
А затем человек убежал.
Она подозревала это. За два сердцебиения она отметила все детали этого человека, его говор и отметины. Его потное лицо было бледным, зрачки расширены — он осел при виде Элиды, когда она открыла дверь. Ублюдок. Большинство мужчин, она решила, были ублюдками разной степени. Большинство из них было чудовищами. Не меньше, чем Вернон.
Элида осмотрела гнездо. Пусто. Даже дрессировщика не было видно.
Сено на этаже было свежее, кормушки полны мяса и зерна. Но еда оказалась нетронутой драконами, чьи массивные, кожистые тела маячили за пределами арки, примостившись на выступающих деревянных балках, они рассматривали сторожевую башню и армию ниже, подобно тринадцати могущественным лордам. Хромая так близко, как она осмелилась, к одному из массивных отверстий, Элида взглянула на вид.
Это было точно так, как изображено на карте Лидера Крыла, в свободные минуты, когда ей удавалось украдкой взглянуть.
Они были в окружении пепельных гор, и хотя она проделала в тюремной повозке долгий путь сюда, она приняла к сведению леса, за которыми она шпионила на расстоянии, и журчащую массивную реку, рядом с которой они провели дни, прежде чем поднялись по широкой, каменистой горной дороге. Глухомань — вот где находился Морат, и вид, открывшийся перед ней подтвердил это: ни городов, ни поселков, только целая армии, окружающая ее. Она запихнула назад свое отчаяние, проникшее в ее жилы.
Она никогда не видела армию до приезда сюда. Солдат, да, но ей было восемь, когда отец посадил ее на лошадь Вернона и поцеловал на прощание, обещая увидеть ее в ближайшее время. Она никогда не видела армию в Оринфе, захватившую ее богатства, ее народ. И она была заперта в башне, в замке Перранта, к тому времени, когда армия достигла земель ее семьи, и ее дядя стал верным слугой короля и украл титул ее отца.
Ее титул. Леди Перранта — вот кем она должна была быть. Не то, что бы это имело значение теперь. Там было не так уж и много дворов Террасена, оставленных ему. Никто из них не приехал за ней в те первые месяцы после убоя. И с тех пор никто не вспомнил, что она существовала. Возможно, они предположили, что она была мертва, как Аэлина, дикая королева, которая, может быть, выжила. Возможно, они были все сами мертвы. И возможно, учитывая темную армию, теперь распространяющуюся перед нею, это было милосердием.
Элида посмотрела на мерцающие огни лагеря для военнопленных, и холодок пробежал у нее по спине. Армию, сокрушившую все сопротивление, о котором Фаннула когда-то шептала в ходе долгих ночей, когда они были заперты в той башне, в Перранте. Возможно, сама Лидер Крыла возглавила бы ту армию, на крылатом драконе с мерцающими крыльями.
Резкий, холодный ветер дул в гнездо, и Элида окунулась в него, проглатывая его, словно это была пресная вода. Было столько ночей в Перранте, когда только воющий ветер был ее компанией. Когда она могла поклясться, что он пел старинные песни, чтобы склонить ее в сон. Здесь...здесь ветер был холоднее, изящнее — почти как серпантин. Занимательные, такие причудливые вещи, которые будут только отвлекать вас - Фаннула бы упрекнула ее. Ей было жаль, что ее няни здесь нет.
