Капитан ответил не сразу.
— Я бывал в Миэрине. И мог бы найти город снова, да… но зачем? Теперь в Миэрине нет рабов, там нечем поживиться. Серебряная королева положила этому конец. Она закрыла даже бойцовые ямы, так что бедному моряку будет нечем заняться в ожидании, пока заполнятся трюмы. Скажи мне, мой вестеросский друг, что влечет тебя в Миэрин?
Самая прекрасная женщина на свете, подумал Квентин. Моя невеста, если будет на то воля богов. Иногда по ночам он не мог заснуть, представляя ее лицо и тело и задаваясь вопросом, зачем такой женщине выходить за него, когда в ее распоряжении принцы со всего мира. Я — это Дорн, говорил он себе. Она захочет Дорн.
В ответ Геррис рассказал заранее придуманную ими историю:
— Вино — наше семейное дело. Моему отцу принадлежат обширные виноградники в Дорне, и он отправил меня на поиски новых рынков. Я надеялся, что славный народ Миэрина с радостью встретит мой товар.
— Вино? Дорнийское вино? — капитан не поверил. — В городах работорговцев идет война. Неужели вы не знаете?
— Говорят, что сражения идут между Юнкаем и Астапором. Миэрин не участвует.
— Пока нет. Но скоро будет. Прямо сейчас посол Желтого Города нанимает мечи здесь, в Волантисе. Длинные Копья уже сели на корабль в Юнкай, а Гонимые Ветром и Братство Кота последуют за ними, как только пополнят свои ряды. Золотые Мечи также идет на восток. Это всем известно.
— Вам лучше знать. Мое дело — вино, а не войны. Все знают, что гискарские вина — дрянь. Миэринцы хорошо заплатят за мое дорнийское марочное.
— Мертвым все равно, какое вино пить, — хозяин "Приключения" теребил свою бороду. — Думаю, я не первый капитан, с которым вы пытаетесь договориться. И даже не десятый.
— Да, — признал Геррис.
— Так который? Сотый?
Почти угадал, подумал Квентин. Волантийцы любили хвастаться, что сотню островов Браавоса можно поместить в их обширную гавань и затопить там. Квентин никогда не видел Браавоса, но готов был в это поверить. Разросшийся, созревший и уже подгнивающий Волантис присосался к устью Ройны, как жаркий мокрый поцелуй, растянувшись через холмы и топи по оба берега реки. Корабли были повсюду: спускались по реке или выходили в море, заполняли причалы и пристани, разгружались и загружались товарами; военные корабли, китобои, торговые галеи, карраки и плоскодонки, маленькие и большие рыбацкие лодки, ладьи, корабли из Лисса, Тироша и Пентоса, Квартийские судна с пряностями, огромные как дворцы, корабли из Толоса, Юнкая и островов Василиска. Их было так много, что Квентин, впервые увидев порт с палубы "Жаворонка", сказал друзьям, что они не задержатся здесь больше трех дней.
Но минуло уже двадцать дней, а они все еще не могли найти корабль. Капитаны "Мелантины", "Дочери Триарха" и "Поцелуя Русалки" просто отказали. Штурман "Отважного мореплавателя" рассмеялся им в лицо. Хозяин "Дельфина" обругал за то, что они впустую потратили его время, а владелец "Седьмого Сына" обозвал пиратами. И это все только в первый день.
Только капитан "Ласковой" объяснил им причины своего отказа. "Это правда, что я плыву на восток, — сказал он, потягивая вино. — Сначала на юг, огибая Валирию, и дальше прямо на восход. Мы пополним запасы воды и провизии в Новом Гисе и затем направимся в Кварт и Нефритовые Ворота. Все путешествия по морю сопряжены с опасностью, а долгие — сильнее всего. Зачем мне наживать себе лишние проблемы, заходя в Залив Работорговцев? "Ласковая" — это все, что у меня есть. Я не стану рисковать ей, чтобы доставить трех сумасшедших дорнийцев в самое сердце войны".
Квентин начинал думать, что проще было купить собственный корабль в Деревянном Городке. Правда, это могло привлечь к ним нежелательное внимание. Пташки Паука были повсюду, даже в залах Солнечного Копья. "Дорн истечет кровью, если твои намерения будут раскрыты, — предупреждал его отец, наблюдая, как детвора резвится в бассейнах и фонтанах Водных Садов. — То, что мы делаем, является изменой, поэтому не ошибись. Доверяй только своим спутникам и приложи все силы, чтобы избежать ненужного внимания".
Геррис Дринкуотер одарил капитана "Приключения" одной из своих самых обезоруживающих улыбок:
— Сказать по правде, я не считал тех трусов, что отказали нам, но в Доме Купца говорят, вы — храбрый человек, готовый рискнуть чем угодно за соответствующую плату.
Контрабандист, подумал Квентин. Так описали хозяина "Приключения" там, в Доме Купца. "Он контрабандист и работорговец, наполовину пират и наполовину пройдоха, но, возможно, он ваша единственная надежда", — сказал им хозяин.
Капитан потер большим пальцем по указательному:
— И во сколько золотых вы оцениваете такое путешествие?
— Втрое больше твоей обычной платы за проезд до Залива Работорговцев.
— За каждого? — капитан обнажил зубы в некоем подобии улыбки, и его узкое лицо приобрело хищное выражение. — Возможно. Действительно, я храбрее многих. Когда вы хотите отплыть?
— Хорошо, если уже завтра.
— По рукам. Возвращайтесь за час до рассвета со своими друзьями и винами. Лучше отплыть, пока Волантис спит, во избежание ненужных вопросов о месте нашего назначения.
— Договорились. За час до рассвета.
Улыбка капитана стала шире:
— Рад, что могу помочь. Нас ждет приятное путешествие, не так ли?
— Определенно, — сказал Геррис.
Капитан крикнул принести эль, и они вместе выпили за успех предприятия.
— Приятный человек, — произнес Геррис позже, когда они с Квентином спустились к опорам причала, где их дожидался нанятый хатхай. Воздух был горячим и тяжелым, а солнце беспощадно слепило, заставляя их обоих жмуриться.
— Приятный сладкий город, — согласился Квентин.
Такой сладкий, что испортит тебе зубы. Повсюду в изобилии росла сахарная свекла, её подавали почти с любым блюдом. Волантийцы готовили из неё холодный суп, густой и вязкий, как мед. Их вина тоже были сладкими.
— Однако же, боюсь, что наше счастливое путешествие будет коротким. Этот приятный человек и не думает везти нас в Миэрин. Слишком быстро он принял твои условия. Он, конечно, возьмет втрое против обычной платы, а как только примет нас на борт и земля скроется из виду, перережет нам глотки и заберет остальное золото.
— Или прикует нас к веслам рядом с теми беднягами, чью вонь мы вдыхали. Нам нужно найти контрабандиста рангом повыше.
Возница ждал их, стоя у своего хатхая. В Вестеросе такое, скорее всего, назвали бы воловьей повозкой, хотя он был украшен намного богаче любой повозки, виденной Квентином когда-либо в Дорне, а волы отсутствовали. Хатхай тянула карликовая слониха со шкурой цвета грязного снега. Их было полно на улицах Старого Волантиса.
