— Жениха, — Никита вздохнул. — Вот чего ты на ней не женился? Да ладно, знаю я, как сестра она тебе. Иди, — махнул он. — А то опоздаешь, Ладушка не так много времени бодрствует.
— Я быстро, — Всемил бросился домой.
Но дома было совсем плохо. Ратибор жил в дружинной избе и после смерти отца сюда не заходил ни разу. Дом покрылся пылью, как‑то сразу стал сырым, неуютным и даже страшным. Всемил растопил печь, смахнул пыль, там где она явно в глаза бросалась, вымылся, поискал что бы поесть и не найдя, пошёл к соседям.
— Дядь Никита, а можно я к вам переберусь? — спросил Всемил. — Я по дому помогать буду и с Ладой тоже. Мне там, — он кивнул на противоположную сторону улицы, — плохо.
— Конечно, перебирайся, — Никита даже обрадовался. — И Ратибора зови, вместе оно проще. Ладе ты как брат, а мне, стало быть как сын теперь.
Лада другу обрадовалась, ей стало лучше, хотя совсем слабость ещё не отпустила.
— Всемил, ты за папой присматривай пожалуйста, — попросила девушка. — И если… если я всё же умру…
— Ты не умрёшь, — не дал ей закончить Всемил. — Если до сих пор не умерла, значит поправишься. Но за дядей Никитой я присмотрю, он разрешил мне у вас жить. Так что не волнуйся и не думай ни о чём.
— А что же мне ещё делать? — вздохнула Лада. — Лежу целый день, и если не сплю, то только думать и остаётся. Что с нами будет, Всемил? А с городом?
— Не знаю, что‑нибудь решим, — парень погладил подругу по волосам. — Теперь Ратибор за князя, а я стало быть княжеский брат, — он гордо выпятил грудь, а потом рассмеялся. — Так что не пропадём.
— Ох, болтун, — Лада улыбнулась. — Пусть Ратибор тоже к нам жить идёт, он заходил тут, смотреть на него больно.
— Это да, — Всемил вздохнул.
Они ещё поговорили, Всемил рассказал как дань собирали, как прогоняли соседскую дружину, как разбойников громили. Он ушёл когда Лада уснула. От Яснокаменных Всемил пошёл в дружинную избу и его ту же отправили город патрулировать, Ратибор держал всё под контролем, не давая оставшимся мужикам поубивать друг дружку. А вечером Всемила позвали на собрание.
— Думал я тут как нам дальше быть, — начал Ратибор. — Судя по всему, болезнь ушла, те женщины что выжили, оправятся, помоги им мать Земля.
— Купцы что вчера приехали, говорят в других городах эпидемии нет, — подал голос Микита. — Даже в тех, где беженцы наши поселились.
— Значит не заразно это, — кивнул Ратибор.
— В тех деревнях, где дружина дань собирала, тоже смертность не увеличилась, — заметил старший из докторов, на собрание приглашённый. — Значит, через мужчин болезнь не передаётся.
— А может, это вообще не болезнь была? — спросил новый воевода. — Уж больно странно всё, будто проклял наш город кто. И именно город, те бабы, что уехали, выжили.
— Не все, — снова вставил слово врач. — Кузнец семью свою к родне в деревню вывез, так вот там женщины тоже померли, но только они, больше в том селе не болели, ну вот именно так как у нас не болели.
— Какая теперь разница проклятие то было или болезнь какая, — Ратибор вздохнул. — Наших женщин это не вернёт, — он сжал зубы, потому что вспомнилась Дарена. Меньше месяца им довелось вместе прожить, и это было счастливейшее время в его жизни. Ратибор почти каждое утро ходил на кладбище, навестить могилы жены, да отца с братом. — Надо решать что дальше делать будем, — он тряхнул головой. — Без женщин жить невозможно, да и мальчишек малых у нас много. Часть в дружину возьмём мальцами, но часть служить не хочет, а их всё равно надо и кормить и одевать и воспитывать.
— Отцы у них есть, — буркнул новый воевода.
— Отцы есть не у всех, да и многие без жён сами как дети. Надо думать как и откуда женщин одиноких к нам пригласить.
— Дак откуда же их столько взять? — вздохнул Всемил.
— И кто к нам поедет? — добавил Микита. — Прости, Ратибор, но я считаю, нет смысла тут больше оставаться. Распусти дружину, раздай людям поровну то, что молодцы твои привезли, да каждому надо своим путём идти. Нет больше города у нас.
— Силой никого удерживать не буду, — спокойно сказал Ратибор. — Запрет на выезд сниму, но я пока погожу руки опускать. Слыхал я, у князя Лапыренского женская тюрьма есть.
Собрание зароптало.
— Тюрьма, — громче повторил Ратибор. — Не лучший вариант, но там несколько сотен баб, большинство из которых никто не ждёт. Да, есть среди них и откровенное отребье, а есть и те, кто раскаялся за небольшое злодеяние своё. Вот тех, хочу предложить я князю, нам отдать. Предложить им свободу на обязанность жить у нас, скажем, пять лет. Через пять лет уйти смогут, коли захотят, а за это время, глядишь, и семьёй обзаведутся, деток родят.
— Несколько сотен преступниц город не спасёт, — покачал головой Микита.
— Предложи другой вариант, — не стал спорить Ратибор. — Ты купец, по миру много ездил, много видал, подскажи, может ещё где места есть где бабам мужиков не хватает, мы туда посольство отправим.
— Тут подумать надо, вспомнить.
— Подумай. И остальные думайте, нам женщин в город кровь из носу надо.
Потом обсуждали насколько надо увеличить количество мальцов в дружине и как убедить мастеровых и ремесленников осиротевших мальчишек к себе в ученики брать. Где и как провизию закупать и как наказать зарвавшихся крестьян, цену на свои продукты задирающих.
А потом все разошлись и остались только Ратибор и Всемил.
— Иди домой, Всемил, — устало велел Ратибор. — Ты мне завтра нужен будешь.
— Тебе бы тоже отдохнуть, ты сам едва на ногах стоишь. Тяжело это князем быть, да?
— Да какой я князь? — усмехнулся Ратибор.
— Самый что ни наесть настоящий, — горячо заявил Всемил. — Люди тебя выбрали, люди тебе подчиняются и верят.
— Устал я, — Ратибор сел и вздохнул. — Не нужна мне власть эта, мне бы домой, — он отвернулся, вспомнив свой дом. После того как Дарену похоронили он возвращался туда раз, ну да ту же ушёл, тяжело ему дома было.
— Дядька Никита предложил нам у него жить, — сказал Всемил. — И нам хорошо и ему польза. Я ему с Ладой помогу да и вообще по дому и нам с тобой легче. Я домой заходил, а там…, — Всемил замолчал.
— Переезжай к Никите, — одобрительно кивнул Ратибор.
— И ты давай тоже, не дело это одному страдать. Нас с тобой двое осталось, — Всемил хлопнул брата по плечу. — И я не хочу ещё и тебя потерять.
— Ну я ж не красна девица, — горько усмехнулся Ратибор.
— Батя с Любомиром тоже девицами не были, — Всемил насупился и ушёл.
— Не были, — согласился Ратибор. Он вышел на улицу и глубоко вздохнул. Лето было уже в разгаре, на тёмном небе сияли звёзды. В такой вечер с девушкой бы гулять. Ратибор вздохнул и пошёл к дому Никиты Яснокаменного, а как вошёл понял, что правильно сделал. Никита обрадовался ему как родному, и Лада, которой было получше, тоже приняла его с радостью. А потом, как Лада уснула, Никита поставил на стол к скромному ужину бутылку вина, что у него в запасах была, и мужчины молча напились.
