— Кто такой этот Седрик, чьим именем назван ваш Зал? — спросил Клайд с интересом. Но Эмми только равнодушно пожала плечами:
— Да кто ж его знает?
Она вовсе не торопилась убегать, но говорила отрывистым тоном и пару раз все-таки фыркнула, так что Клайд понял, о чем ему рассказывал друг. Эмми вела себя как ребенок, тщательно изображающий взрослого, и магу временами хотелось наподдать ей по попе, чтобы прекратила кривляться. Они сходили в город перекусить, потом она показала ему, как стреляет из лука. Правда, пару раз ему пришлось добивать чересчур ретивых орков, которые не давали ей нормально выстрелить.
— Мне бы еще меч хороший, — вздохнула Эмми. — Так, чтобы стрельнуть — и по морде, по морде!
— Будет тебе потом и меч. Не все сразу.
— Да ладно, что я, не понимаю: ты деньги не куешь.
— Ну и что? Я их зарабатываю. Знаешь, сколько падает монет с одного паука? — невольно приосанился Клайд. Эмми слушала его рассказы и только крутила головой. Она понимала, что ей эти монстры пока не по зубам.
— Ничего, погоди, закончишь тут учиться, у нас такая команда может
получиться: я, ты, Сэйт, еще может быть из гномов кто-то…
— А я слышала, что новичкам на материке лучше охотиться по двое, — сказала Эмми неожиданно тихо. Она задумчиво смотрела в сторону моря. Клайд хотел было начать бурно возражать, что наоборот, чем больше охотничья партия, тем лучше, но что-то остановило его. Чувствуя себя жутко старым и мудрым, он небрежно сказал:
— Да, новичкам лучше по двое, это точно. Идеально если один боец и
один целитель. Идут без остановки, как по маслу! Правда, мне это уже будет не по уровню, я бы лучше с гномами поработал. Но у нас же еще один новичок как раз намечается. Вот мы вас вместе и поставим.
— Не очень-то надо, подумаешь, целитель ушастый! — возмутилась Эмми, залившись краской так, что, казалось, даже волосы на голове
порозовели — Он… Он… Он пауков боится!
— Тогда уже не будет, поверь мне. — серьезно сказал Клайд и перевел
разговор на описание эльфийских земель. На душе у него было необычное чувство. Он невольно оказался хранителем чего-то хрупкого и очень красивого, словно нес теперь за пазухой живой цветок. Но Эмми не заметила выражения его глаз, она расспрашивала про разные земли, которые он видел, потом содрала с него страшную клятву (похожую на курсантские прозвища), что он будет писать ей обо всяких новых местах, где побывает. Под конец она достала из кармана мятые обрезки пергамента и заставила Клайда сидеть неподвижно на камне, делая наброски угольком. Вечерело, и мага донимали комары, поэтому он дергался, а Эмми ворчала:
— Трудно посидеть две минуты? Я думала, маги терпеливые. Не съест
тебя этот комар. Сядь, как был, ты же весь развернулся!
Но когда жертва творчества заявила, что в данном случае искусство явно происходит от слова «искусать», художница угомонилась. Наброски, правда, показала неохотно, обещав потом прислать законченные рисунки тушью. Но и увиденного мельком было достаточно, чтобы признать ту же манеру, что и на картинке у Сэйта.
Хорошо ли она рисовала, Клайд не брался оценивать. В рисунках была какая-то глубина, словно что-то еще не проступило из их линий, но в то же время какая-то упрощенность. Но все было узнаваемо до мелочей. Перебирая наброски, он заметил на оборотной стороне одного листочка узор, который не раз рассматривал на лбу эльфа. Он сделал вид, что не обратил на это внимание.
Сестра проводила его до Школы Магии. Так как он провел с ней весь день, Клайд решил заняться поручением Зигаунта на другое утро. Он снова заночевал у своего учителя, но в этот раз они не вели долгих бесед: старик был занят проверкой каких-то работ учеников, а Клайд надышался морского воздуха и сильно хотел спать.
«Что чувствует человек, впервые вынужденный просить милостыню?
Стыд, неудобство или отчаянье, затмевающее стыд? Наверное, есть люди, которые скорее умрут, чем опустятся так низко. Но большинство тех, кто так говорит про себя, просто никогда не были там, внизу, не доходили до такой степени отчаянья…» Примерно с такими мыслями отправился Клайд на следующий день на поиски Лайонеля. С одной стороны, он был должен выполнить поручение Зигаунта. С другой, ему было гадко иметь какое-нибудь отношение к подобным вещам. Это было еще дальше от его детской мечты, чем боевые задания в Школе, которые он так не любил тогда. Он задумчиво обходил дальнюю часть леса, куда редко попадал в детстве. А если и попадал, то никогда не уходил оттуда своими ногами. Теперь же большинсво монстров светилось зеленой и синей аурой, не представляя для него особой опасности. Обойдя очередные развалины, он заметил в центре довольно большой группы орков невысокого человека в свободной одежде. Он спокойно записывал что-то в небольшом блокнотике.
— Уважаемый Лайонель! — бросился к нему Клайд, торопясь
отделаться он неприятного поручения. — Добрый день, уважаемый!
— Осторожно! — не испуганным, а скорее сердитым голосом
воскликнул ученый. Но его предупреждение запоздало. Огромный лоснящийся орк с хриплым ревом бросился на Клайда. Магу пришлось срочно убегать от монстра и отбиваться. Через несколько минут он осторожно вернулся к Лайонелю. На лице ученого застыла досада:
— Ах, какой был экземлляр! Какая мощь! — бормотал он, торопливо что-то дописывая. Потом вскинул выцветшие глаза на Клайда:
— Где я теперь найду такого орка? Остальные тут какие-то мелкие,
хоть я и подкармливаю их рыбой.
— Орка? — ошарашено переспросил Клайд
— Да, знаете ли, орка, зеленого, огромного, по-настоящему агрессивного низшего монстрического орка! — постучал по блокноту карандашом Лайонель.
— Я работал с этой популяцией почти месяц, и они уже ели у меня из рук! Конечно, результат с научной точки зрения не зависит от размера монстра. Но чисто эстетически! Понимаете, молодой человек, э-сте-ти-чес-ки! Гораздо приятнее было бы привести на заседание магического совета этакую громадину, нежели заморыша на кривых ногах. Скажите мне, если бы на вас бросилась чья-то кошка, вы бы тоже убили ее?
— Нет, — с глубоким раскаянием в голосе ответил Клайд.
— А почему? Аргументируйте мне, почему бы вы не убили кошку?
— Ну, — почувствовав себя внезапно вызванным к доске, замялся Клайд. — Во-первых, кошек осталось мало, и люди их берегут. Во-вторых, кошка маленькая, и не причинила бы мне большого вреда.
— Вот! — ученый воздел палец к небу. — А то, что однажды настанет день, когда орков останется мало, вы подумали? Что когда-нибудь их совсем не останется, а?
