— Мария, — настойчиво произнес Феарольф. — Тебя это касается в первую очередь.
Девушка выдохнула, она решила отогнать тревогу и собрать, как можно больше негатива по отношению к любимому деду. Ей казалось, когда злишься, легче контролировать свои эмоции и проще справляться с обидой.
Каменный коридор резко свернул вправо и вышел на кухню. Народу здесь было много, и все были заняты своими делами. Кто-то разносил заказы, кто-то готовил, а один лысый мужичонка чистил армейскую кучу картошки.
— У тебя, что дед повар? Или он на кухне живет? — засмеялась блондинка.
— Вообще-то, он волшебник, — гордо парировала Маша.
— Что? — удивилась блондинка. — Волшебник путь, к которому лежит через сковородки?
— Есть и другой путь. Но там, можно не только подвернуть ногу, но и свернуть шею, — ответил Феарольф.
На самом деле, это был ближайший и неопасный путь к дому волшебника. Который собственно и проложил Машин дедушка, обожающий вкусно поесть. До него в доме на горе жил Чернобород, пакостливый надо сказать был колдун. Зато великий мастер магических вещиц. Именно благодаря ему, появились шапка-невидимка, ботинки-скороходы, бездонные мешки и карманы, фальшивые золотые монеты и другие популярные в воровской гильдии предметы. Но ни одна из вещиц не могла сравниться с созданным Чернобородом магическим ключом. Ключом от всех дверей. Этот предмет был использован лишь однажды и где он сейчас никто не знает. Впрочем, как и местонахождения самого создателя этого сокровища.
Феарольф обернулся к шумливой молодежи.
— Вот мы и дошли, — подойдя к трухлявой двери в конце кухни, он отворил ее. — Прошу.
Драгазар, что шел позади всех снова надвинул на лицо капюшон и судорожно передернулся.
Кухня озарилась ярким светом. Трухлявая дверь, вела в заросший уютный сад. Перед нашими героями возникла широкая тропинка. Она серпантином уходила вверх, к невысокой горе, на вершине которой возвышался маленький домик. От каждого порыва ветра деревянное сооружение покачивалось. Но, судя по валившему из трубы густому дыму, там кто-то жил. Плотные разноцветные клубы принимали затейливый формы и устремлялись высоко в лазурное небо.
— Ого! — восхитился Марк. — Это же дом старого Черноборода. Я видел его на картинке в библиотечной книжке. Надо же, Машка, твоей дед, что Чернобород?
— Да не было у него никогда бороды, — возмутилась та. — Тем более черной.
Книгочей не унимался. — Говорили, что Чернобород приводил путников прямиком к кровососам. У него вроде как, с ними старая дружба.
— У кровососов не бывает дружбы, у них могут быть только интересы, — шепнул Драгазар.
— А ещё, он выкалывает глаза, — добавил Марк.
Подозрительный шорох из ближайших кустов привлек внимание болтливой молодежи.
— Ох, ох… — послышалось из листвы. — Неужели про меня такое говорят? — Старая сморщенная рука раздвинула ветки, и из зелени показался высокий старик в круглых очках. — А я то, думаю, что это в последнее время никто не заглядывает ко мне. Оказывается, потому что я глаза выкалываю.
Старик вышел на тропинку. Стряхнув с себя оборванные листья, он с неподдельным интересом разглядел путников. Его взгляд остановился на повзрослевшей внучке. Старик подошел ближе, и толи обнял ее, толи проверил сохранность всех костей в ее теле.
— С тобой все в порядке? — разволновался он.
— Да, — сухо ответила девушка.
— Феарольф сказал, что на вас напали умертвеи. Ты не пострадала?
Маша была очень рада видеть своего деда, но скрывала это как могла.
— Нет, — буркнула она.
— Это хорошо. Очень хорошо. — Старик заметался. — Спасибо тебе Феарольф. Спасибо… Машенька, ты не голодна?
— Нет.
Старик обратился к остальным. — А вы?
За всех ответил Феарольф.
— На самом деле, они со вчерашнего дня ничего не ели. Да и навряд ли полевую похлебку, можно назвать едой.
— Не порядок, — улыбнулся старик, и удивленно замер, будто только что увидел пришедших. — А почему так много молодежи?
— Привел всех, кто был с твоей внучкой, — последовал ответ.
Старик ещё раз крепко обнял Марию и снова улыбнулся.
- 'Ну ладно, у меня полно забытина' — про себя решил он.
— Я думала вы в столице, — удивилась Ольга, когда-то знавшая дедушку бывшей подруги. — А вы оказывается живете в этом домишке.
Старик протер очки, посмотрел на вершину горы и покачал головой.
— Час назад в этом доме действительно жил я. А сейчас, может, кто другой успел его занять, — он залился звонким смехом, но увидев, что вместе с ним никто не смеется тут, же смолк, а после удивленно посмотрел на блондинку.
— Олечка, ты? Как ты выросла, а как похорошела.
Блондинка самодовольно расправила плечи.
Дед наклонился к внучке.
— Вы помирились? — сквозь широкие зубы прошептал он.
— Нет, — ответила Маша. — Так получилось.
— Понятно, — засмеялся старик и стукнул деревянной тростью. — Идемте же в дом! Расскажите мне ваши приключения.
Марку стали очень интересны подробности жизни живого волшебника. Да и вообще узнавать 'подробности' это его работа, а с годами эта необходимость вошла в привычку. Докапываться до сути вещей — это его призвание.
— А как давно вы живете на этой горе?
Старик на мгновение приостановил шаг.
— Лет двести пятьдесят. Хотя время в здешних краях замедлило ход. Точнее сказать не смогу.
— Ого, — удивился книгочей. — Тогда понятно, почему про вас в книжках легенды всякие пишут.
— Что пишут не правда. Я никакой не Чернобород. Он здесь раньше жил, правда. Но однажды пришел, а его дом уже был занят.
— Кем это?
— Мной, — засмеялся старик. — А что, местечко здесь, тихое живое. Я между прочем… продфышк тримоф бла-блу-шву.
Книгочей тут же напрягся, испугавшись непонятных слов, как карающего проклятья. Он первый раз повстречал волшебника, не зная по собственному опыту, ничего о манере магического поведения. И уж тем более, Марк понятия не имел, чего можно было ожидать от Черноборода.
— Что-о? — протянула Маша.
Ее дед вдруг начал шепелявить и после парочки неудачных слов стал ковыряться во рту. Через некоторое время и небольшое усилие старик вытащи беленький зуб.
— О! — обрадовался он, — ещё один молочный зуб.
— Двести пятьдесят лет, а у тебя все ещё молочные зубы? Сколько же тебе вообще? — поразилась Маша и с нежностью посмотрела на старика. Она забыла все обиды и была просто рада любимому деду.
— Я уж и не припомню, моя дорогая, если честно, — усмехнулся он. — Самое важное сейчас хорошо поесть. Правда?
