— Говорите, к Минке до вечера выйдем?
— Как пить дать, выйдем, — расплылся Листек в улыбке, продолжая сам себе удивляться. — А коли поторопимся, то и к Савру успеем.
— Ой, что вы, — замахала на него девчонка. — Не надо торопиться. Ящерки ж устанут бедненькие, им и без того нелегко нас тащить. А у Минки и им, и нам отдохнуть в самый раз: брат говорит, места там красивые.
Листек Листе еще около получаса ехал рядом с их фургоном, пока его не позвали глядящие с головы обоза.
"Хорошие, однако, ребята, — думал он, накручивая на палец толстый седой ус, — Жаль, только до Желтой Косы вместе, а там мы на восток свернем, а они далее, к Марони. Жаль. Очень уж ребятки хорошие…"
* * *
— Как ты это сделал?
— Подожди, сейчас керов выпрячь надо. К воде их отведем, там и поговорим.
Лайс осторожно высвободил первую ящерку и передал мне поводья.
— Крепче держи. На руку не наматывай, просто держи лучше.
По пологому склону мы спустились к реке.
— Так как ты это сделал? — повторила я, когда спущенные с повода тягачи с шумным плеском и радостным сопеньем влезли в воду и улеглись на песчаную отмель у берега. — Старик же на нас весь первый день волком глядел. А тут вдруг, прям отец родной! То квасом угостит, то яблок этих притащит.
— Ты яблоки не любишь? — усмехнулся кард.
— Не люблю. Но Листек этот с чего нас так полюбил? Я думала он нас в первом же поселке бросит.
— А у тебя не бывало так, видишь на улице кота облезлого и так и хочется его с дороги пнуть, а ближе подойдешь, он в глаза тебе глянет, мяукнет, и ты уже погладить его тянешься?
— Не бывало. Я вообще животных люблю, особенно кошек, и пинать мне их совсем не хочется.
— А Листеку хотелось. Так я ему мяукнул.
Эн-Ферро во всю лыбился, хоть и говорил вроде как серьезно.
— Снова шуточки твои. Я же тебя не просто из интереса спрашиваю. В Марони приедем, мне в школу поступать. Вдруг там тоже кто-то пнуть захочет. Думала, научишь как такого задобрить, а ты мне про кошек рассказываешь!
— Я тебе про кошек не случайно рассказываю. А научить не смогу.
— Почему? — расстроилась я, уже успев представить, как на новом месте все меня неожиданно полюбят.
— Вот я кто?
— Ну, кард.
— А ты?
— Хрен его знает, — честно ответила я.
— Вообще-то, тоже верно, — фыркнул Лайс, — но правильный ответ: "не кард". Тому, что я проделал с нашим купчиной, я не смогу тебя научить, так как это одно из чистых заклинаний Пилаг. О, вспомнила!
Я каждый день собиралась расспросить у Лайса, что же это за Пилаг такой, но почему-то забывала.
— Вот, это — Пилаг.
Лайс вытянул из-за ворота тоненькую цепочку с серебряным медальончиком.
— Верблюд? — удивилась я.
— Сама ты — верблюд, — обиделся Эн-Ферро. — Лучше смотри.
То, что при первом взгляде действительно очень напоминало одногорбого верблюда с торчащей из зада загогулиной, при более тщательном рассмотрении оказалось выгнувшей спину длинноногой и длиннохвостой кошкой.
— Поняла?
— Поняла! — обрадовалась я. — Вы ж, карды, практически новый вид семейства кошачьих после этого своего Отделения.
— Разделения, — поправил меня Лайс. — Потому и магия у нас специфическая. До Разделения у нас ведь все как у людей было, или у эльфов. Стихийники там, целители, некроманты. А потом все. Пшик! Была магия — да сплыла. А потом выяснилось, что в некоторых семьях генная трансформация дала неожиданный эффект — своеобразное сочетание дара Высших Рас и животной, кошачьей магии.
— Кошачьей магии? А такая бывает?
— И откуда ты дикая такая? Всем известно, что кошки одни из самых сильных магических животных Сопределья. Даже в таком слабом Мире как Земля, научились использовать их дар. Они чувствуют энергетические потоки, имеют способности целителей, служат источниками. У тебя же была кошка, она что, никогда тебя не "лечила"?
Лечить не лечила, так как я не болела, но Лушка приходила ко мне, когда я уставала или была чем-то сильно расстроена, и от одного ее присутствия становилось легче.
— Теперь понятно. А я то думаю, с чего это тебя Рошан терпит, кого другого за такие выходки давно б уже прибил. А ты ему мозги при каждой встрече замурлыкиваешь.
— Дракону много не намурлычешь. А Рошан меня любит и ценит за мой ум, смелость и чувство юмора.
— Ага. И за твою феноменальную скромность.
— Как бы там ни было, на Хранителей не действует магия Сопределья.
— А на меня?
— Не знаю, не проверял. Ты и так на меня с первой встречи запала, без всякой магии.
Нет, каков наглец!
— Это я-то на тебя запала?!
— А кто с меня штаны при каждом переходе стянуть норовил?
— Так я ж из чисто научного интереса! И не при каждом, а только когда ты на халяву пролезть хотел. С тебя за такое не только штаны стянуть, но и наподдать потом по голой заднице!
Я набрала пригоршню речной воды и плеснула в наглого карда. Он зафыркал совсем уж по-кошачьи и тоже склонился к реке, намереваясь повторить мой поступок.
— Не смей! — заорала я, выставляя вперед руку.
— Это почему же? — удивился магистр Пилаг.
— Потому что я — наполовину дракон, и очень скоро научусь трансформироваться, и тогда тебе не поздоровится.
— Серьезно?
— Очень серьезно.
— А как у нас сейчас с трансформацией? Никак? Ну тогда лови!
И в лицо мне ударила холодная, пахнущая тиной вода.
* * *
Лайс вошел в фургон и первое, что он заметил — кучка одежды на полу. Вот ведь свинюка бессовестная — скинула мокрые тряпки, завернулась в одеяло и уже спит! Он укоризненно покачал головой. Нашел свою сумку, вынул тетрадь.
"30 августа по времени Тара. 24 день. Продолжаем двигаться по северному тракту. Вышли к паромной переправе на реке Минка."
В этот раз запись оказалась короткой. Если бы писал для себя, то обязательно внес бы в дневник хоть пару фраз о том, как замечательно было вдруг снова ощутить себя если не ребенком, то, по крайней мере, не обремененного долгими годами и обширными знаниями, забыть на миг о том, что и все это путешествие, и смеющаяся, плещущая в него водой девочка — очередное, хоть и возможно, самое важное в его жизни задание. Но записи предполагалось со временем передать Рошану, которому мало дела будет до эмоций усталого и циничного мага-наемника, испытавшего в этот вечер, казалось забытое давно чувство простой, беспричинной и беззаботной радости.
Эн-Ферро упрятал тетрадь, сгреб с пола влажные вещи и вышел к костру.
— Уснула сеструха-то?
Приближение орка магистр Пилаг почувствовал секунд за двадцать — тот хоть и двигался практически бесшумно, источал слабый, но весьма специфический запах.
