– А ты можешь? – удивился я.
– Ха! Как два зуба облизать! – ответила кобра и, повернувшись к Хану, вежливо попросила. – Опустите меня вниз, пожалуйста! Я с неудовольствием отметил, что ядовитая тварь относится с гораздо большим пиететом к моему напарнику. Видимо, его среднеазиатское происхождение и обретенное вкупе с ним умение обращаться со всякими ползучими гадами внушали ей инстинктивное уважение. «Что ж,» – подумал я: «В наших краях тоже гадюки водятся! Посмотрим еще, что окажется крепче – твои зубы или мои кроссовки!» Подбодрив себя этой пустой, в общем-то, бравадой, я устремился вслед за коброй, которая пестрой молнией чиркнула по тропе и сразу же исчезла где-то впереди. Надо сказать, змея нас не обманула. Уже через пару минут она действительно отыскала нам первый гриб. А потом еще один. А потом целое семейство. Увы, все они оказывались исключительно поганками. Сперва меня это просто огорчало. Но когда за полчаса хотьбы и поисков на нашем пути не встретилось ничего съедобного, в моей душе стали зарождаться определенные сомнения.
– Слушай, Хан, – обратился я шепотом к напарнику. – А может быть так, что она просто хочет нас отравить.
– Зачем? – удивился узбек. – От Куберы ей без нас не спрятаться. Да и к чему мучаться. У нее свой яд есть.
– Пожалуй, – нехотя согласился я, и вдруг до меня дошло. – Ну, конечно! Яд! Пошли быстрее. Я прибавил шагу, и вскоре мы с напарником снова нагнали змею, которая очередной раз сделала боевую стойку над семейством лисичек. Я склонился над грибами в изобилии словно аллергия высыпавшими из толщи мха. Сомнений не оставалось – лисички были ложными.
– Это… Кобра! – обратился я к нашему горе-интенданту. – Есть вопрос…
– Вообще-то меня зовут Ишит’авара! – проворчала рептилия, и мне показалось, что постоянные неудачи с поиском грибов привели ее в мрачное состояние духа.
– Иши… Как? – переспросил я змею, решив, что не будет большой беды, если я стану по имени обращаться к существу, способному одним укусом навсегда избавить меня не только от голода, но и ото всех других чувств.
– Ишит’авара! – важно повторила змея.
– Язык сломаешь? – мрачно заметил егерь.
– Это точно! – согласился я, умолчав, что на мой взгляд рядовое узбекское имя, типа Касымджана Тузмухамедова русскоязычному человеку произнести ничуть не легче.
– Мы будем звать тебя «Шит»! – объявил кобре узбек. Я внимательно вгляделся в его смуглую физиономию. Было ясно, что он не шутил. Видимо, в его родной школе изучение английского языка остановилось на словах «pencil» и «table».
– Ладно. Пусть будет «Shit»! – равнодушно согласилась кобра, и я получил искреннее удовольствие, так как с ее произношением в значении этого имени можно было не сомневаться.
– А что за вопрос? – вернула нас змея к изложению посетившей меня гипотезы.
– Тут вот какое дело… – начал я. – Ты не подскажешь, каким образом ты грибы ищешь?
– В смысле? – не поняла Шит.
– Ну, я к тому, что если верить ученым, ты должна плохо видеть, а охотишься, чувствуя температуру добычи.
– Все правильно, – подтвердила змея. – Можешь верить своим ученым.
– Но у грибов-то, – продолжил допытываться я. – Температура, как у любого другого растения. Как же ты их находишь?
– А-а-а… Ты вот про что! – наконец, поняла меня кобра. – Ну, так это просто. Запах. Они пахнут тем же, что и я.
– М-да, – протянул я. – Нечто в этом духе я и предполагал.
– Что ты предполагал? – не понял егерь.
– Подобное тянется к подобному! – важно изрек я и, не увидев понимания ни в раскосых глазах Хана, ни в круглых гляделках кобры, разъяснил. – Шит, ты не грибы ищешь. Ты яды вынюхиваешь!
– А что, есть какая-то разница? – удивилась змея.
– Дура! – в сердцах обругал рептилию узбек.
– Злобные человекообразные шовинисты! – отозвалась в ответ, не пожелавшая оставаться в долгу кобра.
– Все! Хватит! – пресек я наметившуюся ссору. – Обойдемся без перехода на личности.
– Конечно! – едва слышно прошипела змея. – Переходить-то не на что!
– Тихо, я сказал! – пришлось мне повысить голос. – Шит, иди, поищи что-нибудь съедобное для себя.
– Только много не ешь! – крикнул вдогонку направившейся вглубь леса кобре егерь.
– Мне тебя еще на себе нести.
– Не переживай! – заверил я Хана. – Скоро у тебя сил прибавиться. Заинтриговав таким образом своего напарника, я снова вернулся к ложным лисичкам и стал раскидывать опавшие на них ветки лапника и разрывать оказавшийся под ветками дерн, обнажая замеченное мной ранее отверстие в земле. Вскоре мои труды были вознаграждены…
– Не может быть! Орехи! – радостно завопил подошедший посмотреть, что я такое делаю, узбек.
– Они самые! – тоном Дэвида Коперфильда, сотворившего очередное чудо, произнес я.
– Видимо, беличья кладовая.
– Крупная, должно быть, была белка, – предположил Хан, взвешивая на руке грецкий орех размером с наступательную гранату «Ф-1».
– Да они здесь все мутанты! – заметил я, прикидывая, чем бы расколотить доставшиеся нам припасы. – Прямо не лес, а филиал Чернобыля!
– Короче, чем быстрее вскроем орех, тем меньше шансов, что он начнет разговаривать! – подытожил наш разговор узбек и со всей дури запулил нашу находку в ближайшую сосну.
Я не большой спец в бейсболе, но, думаю, после такого броска Хана запросто взяли бы питчером в любую команду высшей лиги. Орех с хрустом врезался в ствол дерева и брызнул во все стороны острой зазубренной скорлупой. И конечно один из ее кусков, отлетев, впился мне прямо в бок. Больно было страшно. Слезы против моей воли так и потекли из глаз, будто мне сунули под нос только что очищенную луковицу. Сам я при этом, скорчившись, рухнул на колени.
– Лев, что с тобой? – заволновался, подскочивший ко мне напарник. Я уже, было, собрался ответить ему полным набором известных мне благодарственных слов, но не успел. С неба раздался знакомый голос индийского божества.
– Ну, здравствуйте еще раз, друзья! Не вставайте, Лев. Не стоит. Ваша нынешняя поза как раз подходит для общения с богом!
Я поднял голову и увидел спускающегося к нам Куберу. Выражение его шоколадной физиономии не сулило нам ничего хорошего.
– Что ж вы так, уважаемые?! – с ехидной улыбкой обратился к нам индусский божок.
– Одного из вас я спас, другого обещал накормить. А в ответ никакой благодарности. Мало того, что сами сбежали, так еще и ручную змейку мою прихватили. Впрочем, насчет нее я сам виноват. Такую гадину пригрел на груди…
– Странно, – набравшись смелости, ответил я. – Она утверждала, что вы держали ее в другом месте.
