Глава девятая
Разгневанный двуличностью магов, сын Диомеда воззрился на них с негодованием. Под напором его воли изумрудная сфера легко разбилась. Ульдиссиан переступил через осколки, чтобы оказать сопротивление двум остававшимся магам.
Амолия стояла с широко раскрытыми глазами. Кетуй буркнул что-то, похожее на слова восхищения.
— В Кеджане что, все такие? — гневно вопросил сын Диомеда. — Одни лжецы и предатели?
Кетуй сделал пассы. На плечи Ульдиссиана легко что-то, похожее на мороз, которое вскоре превратилось в нечто твёрже камня.
Но даже этого было недостаточно. С нарастающим гневом Ульдиссиан расправил плечи.
Усиленное его способностями, движение плечами легко отправило иней в воздух.
— Прекратите! — приказал принц Эхмад всем. — Прекратите сейчас же.
К сюрпризу Ульдиссиана, маги замерли.
Принц снова встал между конфликтующими сторонами. В первую очередь он пристально смотрел на магов.
— Дворец был объявлен нейтральной территорией, моя дорогая Амолия, — подчёркнуто сказал молодой принц. — Ни один маг не должен здесь насылать заклинания на другого мага. Вы нарушили решение совета, атаковав его.
— Он не принадлежит к кланам магов, — ответила светловолосая волшебница. — Соглашение не распространяется на него.
— Ты уверена?
Амолия оглянулась на Кетуя, который склонил голову набок. Пара не стала больше отвечать принцу, но не стали они и продолжать нападение.
Эхмад повернулся к Ульдиссиану:
— Пожалуйста, прости за то, что произошло, мастер Ульдиссиан. Это было недоразумение.
Ульдиссиан считал иначе, но ради принца Эхмада он кивнул.
Принц снова обратился к заклинательнице:
— Он желает говорить с советом магов и ведущими гильдиями. Не так ли, Ульдиссиан?
— Да.
— Амолия, не будет ли это более располагающая беседа и не удастся ли получить более обстоятельные ответы, если Ульдиссиан будет стоять перед теми и другими по своей воле?
Эхмад получил от женщины только короткий кивок.
— Рекомендую согласовать это по крайней мере с кланами магов. Что касается гильдий, я знаю, с кем говорить. Ульдиссиан может переговорить и с теми и с другими одновременно, чтобы никому не было обидно.
Кетуй слегка усмехнулся последнему замечанию, смешок был подавлен, как только Амолия с негодованием взглянула на него.
Притворившись, что не заметил, принц Эхмад продолжал:
— И как мастер Фахин до меня, я выступаю как поручитель за Ульдиссиана со всеми вытекающими протекциями, которые даёт моё имя.
— Ты уверен, что этого будет достаточно? — пробормотала женщина.
— Думаю, на этом всё, — закончил принц, скрещивая на груди руки.
Кетуй весь напрягся. Даже хотя Амолия не смотрела на него, она, судя по всему, ощутила перемену.
— Они думали, что поймали его, — объявил тёмный маг с отсутствующим взглядом. — Но крыса проскочила сквозь ловушку!
— Они нашли его так быстро? — спросил Ульдиссиан, впечатлённый, несмотря на упоминание побега.
— Ни один маг-отступник не может скрыться в этом городе, — объяснила Амолия с некоторой надменностью. — Все заклинатели соглашаются оставить маленький кусочек своей сущности, который хранится до наступления подобного случая. Сейчас это произошло с Зоруном Тзином, как со многими до него.
— Звучит очень рискованно для всех магов, особенно если какой-нибудь член совета захочет прибрать Кеджан к рукам.
— Требуется три четверти совета, чтобы открыть путь к хранилищу. Катастрофа или предательство невозможны.
Ульдиссиан не стал спорить, но он чувствовал, что маги слишком самоуверенны, особенно если учесть творящиеся междоусобицы. Хуже того, теперь, когда его чуть не поймали в теле Тзина, Малик наверняка захочет сменить его, и очень вероятно, что новая жертва не будет принадлежать к собратьям Амолии.
— Мы узнаем, чего желает совет, — наконец согласилась она. — Но не удивляйтесь, если они откажутся слушать фермера, который хочет рассказать им, что им следует и чего не следует делать со своими знаниями и навыками.
— Я не этого хочу, — огрызнулся Ульдиссиан.
Ни Амолия, ни Кетуй на это не ответили. Вместо этого они встали бок о бок… И исчезли.
После их отправления принц Эхмад облегчённо вздохнул.
— Хвала небесам! Я боялся, что если вы продолжите сражаться, то снесёте весь балкон.
— Прошу прощения за своё участие.
Хозяин дворца отмахнулся от этих извинений:
— Закончи это дело с кланами и гильдиями без дальнейшего хаоса и кровопролития. Это всё, о чём я прошу тебя, ассенианец.
Сын Диомеда кивнул:
— Только этого я и хочу.
* * *
Но настала ночь, а вестей ни о Зоруне Тзине, ни по поводу выступления перед кланами магов не пришло. Принц Эхмад заверил Ульдиссиана, что последнее вызвано исключительно спорами между заклинателями о том, как лучше всё организовать.
— Они обсудят один вариант и другой вариант и в конечном счёте придут к решению, которые бы приняли, если бы вообще не спорили. С гильдиями то же самое, от них я тоже до сих пор жду ответа.
Охота на бывшего пленителя Ульдиссиана продолжалась безрезультатно. С той поры, как его в последний раз видели, Тзин — или, вернее, Малик — пропал бесследно. Для Ульдиссиана это означало, что высший жрец, вероятно, уже нашёл другое тело. Теперь он мог быть кем угодно.
Объяснить это принцу было нетрудно; труднее было решить, что с этим делать. Эхмад заверил его, что передаст это Амолии и остальным, но Ульдиссиан считал, что этого недостаточно. Малик снова придёт за ним — в этом он был уверен… И это означало, что любой на пути злобного духа мог стать жертвой.
Эхмад отказался от предложения Ульдиссиана, чтобы сын Диомеда нашёл укрытие где-нибудь в другом месте:
— Во-первых, только если эта жуткая тень не узнает, что ты ушёл, она всё равно попытается проникнуть во дворец. Во-вторых, если ты покинешь дворец, кланы магов могут истолковать это так, что ты больше не находишься под моей защитой. Они такие — рады найти лазейку, мастер Ульдиссиан.
— Вот я и думаю, стоит ли вообще связываться с ними. Можно ли вообще им доверять.
— О, ещё как можно. Если они приносят клятву, то соблюдают её. Нужно только убедиться, что уверен в формулировке.
Эхмад покинул Ульдиссиана на этой не слишком вдохновляющей ноте. Принц выделил ему роскошную комнату, в какой бывший фермер не живал даже будучи гостем у Этона из Парты. Шикарная округлая кровать — гораздо мягче, чем те, к каким он привык, — имела высокий, богато вытканный навес с красивыми картинами джунглей. Разнообразные вытканные животные и растения, как оказалось, успокаивали глаз, а не тревожили, как Ульдиссиан поначалу подумал. В каждом углу помещались два перекрещенных копья.
