- И кто же это?
- Твой наставник, - холодно сообщил он.
- Уж не ты ли это? - с сарказмом протянул я, припоминая тупых краснолицых гувернеров и учителей, которые когда-то были ко мне приставлены. В воспитательных целях они предпочитали использовать линейку и розги, а занятия проводили небрежно, так как часто отвлекались на вино и обильный стол во дворце виконта. Не удивительно, что я их невзлюбил. Они могли научить меня читать молитвы и раскланиваться перед дамами, да и то весьма неуклюже. Единственным, к кому я привязался, был учитель фехтования. Но с ним произошел несчастный случай. Прямо во время занятий. С тех пор он стал калекой на всю жизнь и больше не мог никого учить. Мельком я видел существ, которые на него напали. Все выглядело так, будто кто-то приревновал меня к нему.
Возможно, так оно и было. Ревность. Я сам наугад вытащил из колоды карту с изображением пламенной женщины, у которой из глаз вырывались струи огня. А вокруг нее усмехались карлики. Их размещение на карте чем-то напоминало пляску вокруг костра.
Ревность сжигает. И рядом с Магнусом я ощущал себя, как в центре костра.
- Никогда не применяй свои чары против волшебных существ, - вдруг посоветовал он.
- Почему?
- Они могут обернутся против тебя же. Мы маги, мы избраны, но мы только учимся. А эти существа были созданы уже такими.
- То есть сильнее нас, - впервые я не стал спорить с ним насчет того, что во мне тоже дремлет некая сила.
- Можно даже сказать всесильными, - подсказал он.
- И я должен их бояться?
- Просто избегай ненужных конфликтов. Никто не знает, к чему они могут привести. Понял?
Я нехотя кивнул.
Общение с ним тоже могло привести к нежелательным последствиям, но я пока об этом не думал.
- А ты не хочешь подумать о месте, которое называется Школой Чернокнижия. Только не расспрашивай о нем Брианну. Она там не училась. Она же фея, а там могут учиться лишь смертные. Избранные, разумеется.
Об этом думать я как раз не хотел, в чем открыто и признался.
- Когда-нибудь у тебя может не остаться выхода, - лукаво сверкнув глазами, заметил Магнус.
- Что ты имеешь в виду, - я посмотрел на него и как будто снова увидел блеск стали под голыми ступнями красавицы и услышал ее песню. "Победа превратиться в поражение".
- Я думаю, Брианна тебе уже сказала, - только и заметил он.
Магнус все еще сидел в таверне и околдовывал ее завсегдатаев, когда я уже ехал назад домой через лес. Мне всюду мерещилась смерть, не старуха с косой и не голый скелет в плаще, а висельник в красном.
Левый глаз больше не болел. Иногда я подносил к нему волшебное стекло и тут же видел странных существ. Они смеялись и тут же ускользали из моего поля зрения. Иногда манили меня за собой, но я не шел за ними. Я еще не так глуп.
По дороге мне попалась избушка егеря. Дверь была приоткрыта, и я решил войти. Обитают ли в ней такие же существа, которых не замечают хозяева. Задержавшись на пороге, я прислонил к глазу стеклышко, но никого не увидел. Никого кроме юноши в углу. Должно быть, это и есть егерь. Он старательно прилаживал струны к запылившемуся музыкальному инструменту. Довольно странное занятие для егеря. Я стоял и смотрел на него. Он заговорил первым.
- Проходите, господа, - он вдруг поднял свой ясный взгляд. Глаза на тонком лице светились еще ярче, чем мое стекло.
- Но я один, - я все еще терся на пороге, даже обернулся через плечо.
- Да, - юноша поморщился. - Значит, мне показалось, что с вами кто-то есть.
Я еще раз обернулся. Никого. Однако он смотрел так, будто видит второго гостя. Музыкальный инструмент в его руках вдруг заиграл сам собой. Струны дернулись, и юноша поспешно приложил к ним пальцы.
- Эта лютня, - пояснил он.
- Вы музыкант?
- Я ношу ее на память об одной женщине.
Ведь у егеря должна быть жена, но этот юноша слишком молод. И одет он слишком хорошо для егеря.
- Жиль, - представился он, едва лютня замолчала.
- Винсент, - я протянул ему руку.
- Я знаю, - он быстро глянул за мое плечо. - И все-таки вы не один. Что-то пришло с вами.
Я попытался рассмеяться, но смех вышел жалким.
- Говорят, что смерть идет прямо за мной.
- Верно, говорят, - юноша кивнул.
- То есть вы ее видите, - я снова рассмеялся, на этот раз уже более искренне.
Он сощурился.
- Знаете, здесь бытует суеверие. Нужно лишь взглянуть в зеркало в полночь, поднеся зажженную свечу или подойти к дверям церкви в ночь в канун дня поминовения всех душ, там голос назовет имена всех тех, кто вскоре умрет. Я бы вам советовал попрактиковать все это, а не докучать вопросами мне.
Ответ был однозначным. Грубым и наглым. Оскорбленный, я развернулся, желая тут же уйти. Стеклышко звякнуло в моих руках, отнятое от глаза. Уходя, я все же обернулся, но уже не увидел Жиля. Лишь какие-то маленькие существа лазали по подоконнику.
Я ведь уже был возле церкви вчера ночью и видел там двойника. Так зачем же меня понесло туда во второй раз? Я сам не знал, но решил на этот раз выбрать часовню в другом селе. Путь туда был недалеким. Если в деревне надо мной подшутили духи, то не могут же они это сделать снова еще в другом месте.
Говорят, двойник получается тогда, когда душа приобретает телесную форму. Ночью в канун для поминовения всех душ я уже пробрался в церковь, чтобы подсмотреть за появлением двойников. Кто умрет среди окрестных жителей и служек? Мне это было почти что интересно, но среди двойников я увидел себя. Двойник нагло улыбнулся мне и, должно быть, исчез с первым криком петуха, рядом стоял двойник какой-то красавицы в темной накидке. Я все запомнил и чтобы спасти свою жизнь был не против податься в колдовство. Как легко меня все-таки запугать.
Вот и сегодня ночью, я лег под порогом часовни и стал ждать, пока прозвучит голос, который меня напугает. Я был уверен, что первым названным именем будет мое. Но вместо этого где-то глубоко под землей я услышал звон монет, будто кто-то внутри могил пересчитывает золото. Целое состояние. Или это мне сниться. Я плотнее приложил ухо к земле. В пустой часовне как раз голосов не звучало. Там вообще никого не было. А далекий звон золота был таким мелодичным, заманчивым, призывным. За ним я бы прыгнул вниз с обрыва, как за песней сирен. Мне стало страшно еще до того, как что-то изменилось вокруг. Будто где-то подул сильный ветер, хотя кругом царила тишина. Ни бури, ни ветра, ни грозы, но голос вдруг прозвучал.
- Фердинанд, король Винора, - тихо, но четко произнес он, и внутри часовни в такт ему раздалось шипение, как будто погасла задутая неизвестно кем свеча.
Я затаился, стараясь даже не дышать. Определенно в часовне кто-то был. До меня доносились звуки: шипение, тихий свист, даже шепот.
