- Что? - я обернулся, но не увидел ни дракона, ни мрачного незнакомца. Никого. Волки в лесу тоже не выли. Но мне теперь казалась, что, предупреждая меня о голодных волках, он имел в виду вовсе не зверей.
Я поднес к глазу чудесное стеклышко, надеясь увидеть других волшебных существ. Но на этот раз не увидел никого. Мне вспомнилась девочка Лилиана де Шарбоне. То, как она стояла на лугу и смеялась, а в траве вокруг ее ступней отплясывали крошечные фейри. Наутро я узнал, что она умерла.
РОКОВЫЕ СОБЫТИЯ
Новость настигла меня в таверне, где я остановился на ночь. Я внял предупреждению и решил не ехать домой. Если б я заранее знал, что оно распространялось не только на одну ночь.
Когда я услышал о даме, экипаж которой перевернулся, я не сразу понял, что речь шла о Лилиане. Она погибла на лестной дороге. В том самом месте, где, когда я видел ее стоящей в кругу танцующих фей. Я не стал выяснять подробности. Мне это было не интересно. Я не знал Лилиану близко. Лишь мельком видел ее на каких-то сельских праздниках, куда она нехотя заезжала. Знатная дама в шелках. Хорошенькая. Статная. Лишь в детстве мельком заглянувшая в мир духов. И вот ушедшая из жизни.
Я поднес к глазу волшебное стекло и тут же увидел, танцующих на столе, лепрехунов. Как забавно. Засмотревшись на них, я едва не пропустил мимо ушей слухи о пожаре. Дом бургомистра действительно сгорел. Подробностей никто не знал, потому что выживших не осталось. А я благоразумно промолчал о рыжеволосой красавице, которую заметил в ночь пожара. Да и к чему мне говорить с крестьянами и батраками. Я все еще графский сын. Сын изменника. Возможно, в будущем принц.
Смех Магнуса как будто звучал в моем сознании. Он уже видел меня будущим учеником Школы Чернокнижия. Но я им не буду. И я вовсе не хочу умирать. Ну и что, что имя Лилианы было одним из тех, которые назвали ночью голоса. Она умерла, а я жив. И у меня впереди еще целая жизнь.
- Или целая вечность, если выберешь путь колдовства, - сказал бы мне Магнус.
Я бы лучше выбрал безделье. И забавы в кругу фей. Уйти бы на всю вечность танцевать в их кругу и ничего больше не делать. Если верить сказкам, то некоторым смертным везло. Может, и я отнесусь к ним.
Уходя из деревни, я заметил, как суетились крестьяне. Они нашли труп того самого егеря, растерзанный волками, но если егерь вышел из избы, почему же дверь была не заперта. Кто-то из небольшой толпы наблюдал за мной. Я его узнал. Юноша назвавшийся Жилем. Он старался держаться, как можно дальше от собак, который скалились и рычали при его виде. Странный парень. Лютня все еще была при нем. Он действительно носил ее с собой, как возлюбленную.
Я даже не поприветствовал его. Хотя не думаю, что он ожидал от меня каких-либо любезностей. Одетый во все яркое он все равно напоминал собой мрачную тень. И как только я мог принять такого щеголя за простого егеря. По меньшей мере, он бард или менестрель. А может даже сын какого-то мелкопоместного дворянина, решивший на зло отцу податься в трубадуры. Кто его знает. Он смотрел на меня как-то странно. Будто хотел растерзать.
Мне стало страшно. Смерть! Умру ли я вскоре? Но мне хотелось жить! Еще как хотелось! Я глянул на солнце, как будто в последний раз. Его свет золотился на траве и мне вовсе не надо было прикладывать к глазу волшебное стекло, чтобы заметить, что в ней танцует и суетятся лепрехуны.
Вопреки предостережению я все же вернулся домой. Это был первый раз, когда у отца не нашлось время отчитать меня. Он заперся у себя с какими-то гостями, которые приехали недавно. Прислуга сплетничала и опасливо замолкала при моем приближении. Поль куда-то уехал. Даже нечисть затаилась.
Я вспомнил, как когда-то давно нашел пергамент в отцовской библиотеке. Рукопись будто позвала меня сама. Я заметил свет между захламленных полок. Очень яркий свет. Потянулся и нашел свиток. Он был исписан очень странными символами, но я начал их понимать. Озарение пришло всего на миг. И, по словам Магнуса, именно это был тот миг, когда во мне проснулся талант. Тяга к тайным познаниям. Нужно забрать тот пергамент себе. Так на всякий случай. Только днем я не решился рыться в книгах отца. Лучше ночью, когда все уснут.
Днем я вздремнул. В последнее время сны снились мне каждую ночь. Я уже привык, что едва закрою глаза, и сновидения приходят сами. Навязчивые и таинственные. Так и на этот раз. Вначале мне снилось, что я слышу, как шепчутся заговорщики в другом флигеле дома, затем, как из пламя в шестисвечном канделябре превращается в шесть стройных женских фигур в златотканых нарядах. Как вертится колесо необычной прялки. И звучит неземной смех. А потом все тот же сон. Нарядная кавалькада в лесу. Кавалькада эльфов, как я уже догадался. Не свадьба фей и не праздник, когда смертный может подглядеть за волшебной процессией. То была коронация. Все всадники отдавали дань тому, кого я хотел разглядеть, но не видел. Я вдруг понял, что все они сами когда-то были королями. А теперь остался только он один. И они перед ним преклоняются. Но он ведь он дьявол.
Красивые головы без корон, зеленые накидки и звон колокольчиков терялись в шелесте листвы. Я хотел снова увидеть во сне юношу с золотистыми волосами, и вот он стоял передо мной. Как же он прекрасен, но его взгляд был строгим, почти обвиняющим.
Он не ангел. Так он сказал первый раз. Хоть моим глазам и представало обратное. Сейчас я попытался предупредить его возражения.
- Знаю, ты дракон. Так ведь ты велел тебя называть. Я запомнил.
Лазурные глаза смотрели на меня без всякого выражения. Изящные сильные руки вдруг сомкнулись на моих запястьях.
- Ты погиб, - произнес он. И соблазнительные губы едва округлились, выдыхая мне в лицо струйку огня.
Я проснулся в панике.
Мое лицо горит.
Я кинулся искать кувшин с водой. Я изуродован. Лицо опалено. Он меня искалечил. И только тут я заметил зеркало на стене. И собственное лицо в нем. Совершенно чистое, без единого ожога.
Так это был просто сон. Одна свеча в канделябре горела. Я поднес его поближе к зеркалу, чтобы лучше рассмотреть отражение и вдруг заметил, что на самом деле их два. Кто-то второй стоит рядом и усмехается. Кто-то абсолютно похожий на меня. Что это? Второй сон? Я еще не проснулся?
Но смех и возня, долетевшие до меня из нижних залов, в миг привели меня в чувство. Неужели нечисть резвиться и там? Им уже не хватает пира в моих покоях? Что будет, когда отец заметит их ночные увеселения? Полный решимости разогнать их, я ринулся вниз.
Пора навести порядок. Я даже прихватил с собой шпагу. Может и впрямь стоит позвать священника, как с самого начала и говорил отец. Но разве я сам не слышал жуткие голоса в церкви. Так просто их не разгонишь. А что могу сделать я?
