После того случая жизнь в доме опекуна превратилась в кошмар. На репутацию Луары легла тень от поступков её сестёр, и надежда на то, что красавицу, умницу, к тому же магически одарённую, кто-то посватает, таяла с каждой минутой. Однако это случилось спустя десять долгих лет. Как выяснилось позже, опекун сбагрил обузу обедневшему графу, простив тому довольно существенный долг. Луара дала согласие сразу, ей не терпелось покинуть постылое пристанище, а на то чтобы последовать примеру сестры и оставить привычный уклад жизни, предпочтя неизвестность, она не могла решиться.
– Не принцесса я, не королева и даже не баронесса. Всего лишь вдовствующая графиня, – печально сказала рассказчица и умолкла.
Ляльке показалось, что Луара задремала. Кашлянула, чтобы убедиться, но тут же поймала внимательный взгляд хозяйки серебристого мира.
– Вы ненавидите Георга из-за поступка его отца? Поэтому помогаете Алентии?
– Скорей, из-за родственничков его матери, – усмехнулась Луара, – недолюбливаю нашего короля. Но причина в другом. Алентия – моя дочь. Не смотри так. Она – вылитый папаша, на меня совершенно не похожа.
– Почему же, – не согласилась Валя, – что-то есть. Нос, кажется…
– Всё! – тяжело опираясь на подлокотники, поднялась графиня, – воспоминания окончены. Завтра ночью ты мне расскажешь о Фелиции.
Она хлопнула в ладоши, около Ляльки в ту же секунду возникла лунная служанка и склонилась, указывая на приоткрывшуюся дверь. Пришлось идти.
Прежде не доводилось спать в такой удобной постели. Ни жарко, ни холодно, ни жёстко ни мягко – то что нужно, словно в нежные объятья попала. Отключилась бы в ту же секунду, не крутись в голове история хозяйки серебристого мира. Как ни тронуло Валю повествование о сиротском детстве, беспокоило её лишь последнее заявление Луары. Вспомнилась Алентия, её мурлыкающий голосок и вместе с тем самоуверенность и целеустремлённость. Пожалуй, характером она больше на тётку похожа, чем на мать. Жениха бортанула, променяв на более опытного и беспринципного. Лялька решительно не могла понять, чем же Карломан увлёк чужую невесту. Он не старый, но и не молод. Симпатичный, но во взгляде такая смесь подозрительности, самодовольства и пренебрежения к окружающим, что хочется отвернуться. На Алентию-то иначе смотрит, во всяком случае пока, но риск перемен после свадьбы велик.
Валя незаметно уснула, а встала с твёрдым намерением убедить графиню повлиять на дочь: пусть та возвращается к Георгу, а Карломана пошлёт куда подальше. Поплутав по анфиладам комнат, нашла хозяйку в кабинете. Ни одной служанки не попалось на пути. По всей вероятности, прежние растаяли, а новых Луара не потрудилась слепить. Лунная принцесса, она же вдовствующая графиня, бродила вокруг своего любимого горизонтального экрана, как лошадка, привязанная к столбику. Подойдя ближе, Лялька разглядела главную площадь королевского замка, где царила невообразимая сутолока. Ратники катали бочки и гружёные камнями тележки, поднимали грузы на крепостные стены, жгли костры, над огнём висели широченные котлы с тёмным бурлящим варевом.
– Вот, – указала Луара на экран, – ты отвлекла меня вчера, а эти осаду готовят.
Под "этими" графиня подразумевала сторонников Георга. Они окружили крепость, но пока не наступали. Валя заметила группу из пяти человек, скакавшую по дороге к воротам, и предположила, что это переговорщики.
– У них сейчас полдень, – со вздохом сказала графиня, – я не могу помочь дочери.
– Ей ничего не грозит, – с уверенностью заявила Валя, – не станет же Георг мстить девушке.
– Где ты видела Георга? – резко обернулась Луара, – это твой дружок!
Палец графини ткнул в изображение всадников. Лялька склонилась ближе, торопливо кликнула, увеличивая картинку, и разглядела лица. Первым мчал барон, за ним два его вассала и сын постельничего, замыкал цепь Гера. Зачем? Зачем он полез в замок?
– Н-ну... Он... – Валя подбирала слова, – не собирается воевать с Алентией!
Луара демонстративно отвернулась и смотрела в окно, слушая невнятный лепет гостьи. Так ничего и не ответив, пошла к двери. Валя поплелась за ней. Мысли крутились в голове стёклышками калейдоскопа, складываясь в разнообразные бесполезные орнаменты. Ничего лучше, как просить Луару подействовать на дочь, в голову не пришло. Аргументы нашлись: если Алентия любит Карломана, они могут уехать в своё королевство, никто не станет им препятствовать, если же девушку околдовали или обманули, ей следует повиниться перед Георгом, и тот наверняка простит. Не годятся эти варианты, она может укрыться в серебристом мире, под защитой матери...
– Свяжитесь с ней! Есть же способы? – завершила яркую тираду Лялька, – пожалуйста, поговорите.
Они успели спуститься по лестнице, миновали овальный холл, крыльцо и теперь шли по залитой лунным светом аллее. Луара срывала с ветвей плоды, откусывала, бросала, срывала новые. Лялька плелась за ней и то и дело спотыкалась на ровном месте. Отчаявшись получить ответ, сняла с ветки грушу величиной в два кулака и стала есть. Сок стекал по подбородку, девушка вытирала его тыльной стороной ладони. Добрались до фонтана, сели на знакомую скамью. Лялька чувствовала себя неуютно, беспокоилась за исход переговоров в замке. Не казнит ли Карломан парламентёров? С него станется. Графиня, не замечая волнения гостьи, вызвала из лунных бликов новых служанок, раздала им задания и, когда те удалились, начала беседу. Речь вела о том, как жилось молодой графине в доме супруга. Унижения не закончились, а только начались, прежние показались пустяком в сравнении с теми, что были впереди. Свекровь возненавидела бесприданницу и без устали упрекала в том, что окрутила её сыночка, прибегнув к колдовству. Свёкор с первого же дня заковал в браслеты, гасящие энергию, не доверял невестке, считая, что та намеревается отправить их к праотцам и стать полноправной хозяйкой. А муж...
– Любил ли меня супруг? Не уверена. Не упрекал, не унижал, даже не подтрунивал, как это делали остальные, но никогда, никогда не заступался! – в голосе её слышались сдерживаемые рыдания. Лялька тронула локоть графини, желая прекратить разговор, но та справилась с эмоциями и продолжила.
Единственным более-менее светлым моментом было ожидание ребёнка. Луара мечтала о дочери, представляла, как будет учить её всему: говорить, бегать, ворожить... И тут её ждало разочарование. Как только девочка родилась, её унесли, матери в руках не дали подержать ни разу. Воспитывали юную графинечку бабка с дедом, родителей отселили в дальнее имение. Луара терзала себя, пытаясь избавиться от браслетов, супруг вечно где-то пропадал, ведь дома не видел ни любви, ни ласки, жена тосковала об отнятом ребёнке и не подпускала к себе. Однажды муж не вернулся – погиб на охоте. Осматривая тело, лекарь нашёл ключ, с помощью которого Луара освободила магическую силу. Уже на следующий день она отправилась в путь. Явилась в графский замок и потребовала вернуть ей дочь. Алентии тогда исполнилось восемь лет, она встретила мать холодно и заявила, что никуда с ней не поедет. Ни мольбы, ни слёзы не подействовали. Свекровь, присутствующая при разговоре, не стеснялась демонстрировать торжествующую улыбку. Тогда-то и затеяла Луара строительство собственного мира, понаставила ловушек в надежде на то, что однажды Алентия угодит в одну из них.
– И что? – переживала Лялька, – получилось?
Собеседница покачала низко опущенной головой.
– Никто кроме меня, не способен прожить здесь больше одной ночи. Мне пришлось отказаться от своего плана. Наслаждаюсь всем этим, – она обвела взглядом пространство вокруг, – в одиночестве.
– А-а-а... – протянула Лялька, – а я как же?
– Ты из другого мира. Ведь и в замок Фелиции попала легко, тогда как наши не могут. И цела осталась.
Действительно. Марго так и говорила, что никто кроме Ляльки не сумеет ветвь блаженного дерева принести. Разве что Гера. Вот каковы сестрицы: выстроили себе по миру, и маются там. Хотя, Фелиция-то сбежала.
