— Нет, Илис. Тео не пойдет ни на какие сделки с Барденом.
— Даже если так, — не стала спорить Илис; про нелюбовь короля к пасынку Ив ей тоже рассказал — в общих чертах. — Но, по крайней мере, он что-то будет знать. Поезжай, Ив. Толку от того, что ты будешь продолжать торчать в Акирне, все равно не прибавится.
— А ты? Ты, конечно, отказываешься продолжать поиски?
— Вот и не угадал. Не люблю бросать начатое — это уже дело принципа. Но ты мне ничем помочь не можешь.
— Какая ты все-таки странная, Илис, — проговорил Ив медленно и едва ли не с отвращением. Тайн и загадок он на дух не переносил, уж такой был человек.
Я просто ого-го какая странная, подумала Илис с удовольствием. Ты себе и представить не можешь, насколько!
— Поезжай домой, — повторила она. — Недели за три, если не будешь нигде задерживаться, доберешься до вашей столицы, но я бы рекомендовала обратиться к магикам и прыгнуть через портал в пограничный городок.
Ив посмотрел на нее так, как будто на его глазах она покрылась чешуей.
— К магикам? Через портал? Ты с ума сошла!
— Ничего не сошла, — Илис вмиг загорелась своей идеей, так она была хороша. Она и сама могла бы организовать для Ива портал, — уж Барден научил ее правильно пользоваться этим заклинанием, — но не хотела раскрывать перед ним свои магические таланты. — Это не так страшно, не думай. Да я сама с магиками договорюсь, тебе останется один только шажок сделать.
— Нет! — сказал Ив почти истерически и даже отшатнулся.
— Да! — ласково сказала Илис и потрепала его по руке.
Долина Северного Ветра вполне оправдывала свое название: даже теперь, в разгар лета, с близкого моря беспрерывно, днем и ночью, дул пронизывающий ледяной ветер, пробирая до костей. Как ни кутайся плащ, нечего было и думать сохранить хоть сколько-то тепла.
Сама долина представляла собой унылое зрелище: ровная, как стол, и почти лишенная растительности; лишь кое-где виднелись искривленные, изуродованные ветром деревья с черной корой и скудной листвой. Гораздо больше, чем деревьев, было здесь камней — разнообразных форм и размеров, они были щедро разбросаны тут и там, по одиночке и целыми грядами. Только и было здесь, что серое небо, черные искривленные деревья и черные же камни. И ветер, ветер, ветер…
Грэм остановил коня, вглядываясь в безотрадный пейзаж. Он ехал через долину Северного Ветра уже третий день, и ему до смерти надоело это зрелище; а еще сильнее ему надоело мерзнуть. Больше всего на свете ему хотелось сейчас погреться у огня, поесть чего-нибудь горячего — и поговорить с кем-нибудь. Огонь он разводить не решался; по долине разъезжали касотские и медейские отряды, попадаться на пути которых одинокому страннику, пусть и нейтрального подданства, не стоило; а еще здесь было полно мародеров, и с этими ребятами Грэму хотелось общаться еще меньше, чем с солдатами. Поэтому он спешил убраться из долины как можно скорее, стараясь не привлекать к себе внимания.
Однако, похоже, не все проявляли подобную же осторожность в это сложное военное время. Грэм удивленно повел бровью и даже привстал в стременах, заметив на западе столб дыма, поднимающийся из-за дальней каменной гряды. Это не мог быть военный лагерь — тогда в небо устремился бы дым не одного, но десятка костров. Так же это не могли быть мародеры, люди практичные и очень осторожные.
Может, это и было глупостью, но Грэм решил подъехать и посмотреть, кто же так беззаботно жжет костры, не опасаясь выдать своего местоположения. Он направил коня в сторону гряды, и минут через двадцать спешился у огромного черного валуна. Постоял, прислушиваясь — не донесет ли ветер обрывки разговора, — но все было тихо. Тогда он пошел в обход гряды, ведя коня в поводу и на всякий случай обнажив меч.
Он нарочно производил как можно больше шума, и не удивился, когда навстречу ему из-за камня выступил человек. Первым делом Грэм заметил его огненно-рыжую шевелюру, а потом только разглядел, что это юноша лет двадцати, круглолицый, кареглазый и веснушчатый, в неприметной дорожной одежде. В руке он так же, как и Грэм, держал меч — но держал так неумело, что становилось ясно как день: воин из него некудышный.
— Да прибудут с тобой боги, — сказал Грэм на всеобщем. — Позволь погреться у твоего огня.
— Мы вообще-то гостям не рады, — ответил юноша так же на всеобщем, но с весьма отчетливым медейским произношением. — Проезжай себе мимо.
— В таком случае, позволь дать совет, — Грэм перешел на медейский; слова он подбирал с трудом, но говорил все-таки на этом языке сносно. — Если ты… и твои друзья… не рады гостям, то погасите костер. Иначе дождетесь не одного гостя, а целый отряд… и, возможно, касотский.
Юноша озадаченно почесал затылок.
— А что, дым так заметно?
— Очень, — ответил Грэм, дивясь, откуда взялось сие наивное создание. — Вас видно за несколько миль.
— Странно. Я думал, его сдувает ветром, — доверительно сообщил юноша и вдруг спросил: — А ты, собственно, кто такой будешь?
— Путник.
— Просто путник? Здесь? А дозволь спросить, что делает просто путник в таком месте, в такое время?
— Едет по своим делам.
— А знаешь что, путник… — задумчиво сказал юноша. — Пойдем-ка лучше со мной. Очень ты подозрительный. Вот и меч у тебя…
— У тебя тоже, — заметил Грэм.
Медеец взглянул на меч у себя в руке так, будто только сей момент вспомнил об его существовании.
— Хм, — сказал он смущенно. — Ну, у меня… пойдем, путник, пойдем. Сейчас наши вернутся, пусть они с тобой разбираются.
— Вы, вроде, гостям не рады?
— А ты, вроде, хотел у огня погреться? Вот и погреешься, — юноша, сделав грозное лицо, довольно бестолково взмахнул мечом, видимо, давая понять серьезность своих намерений.
Вот шут гороховый, подумал Грэм и, пожав плечами, пошел за медейцем. Через несколько шагов тот вдруг обернулся:
— Знаешь что, раз уж ты мой пленник, отдай-ка мне меч.
— Еще чего.
— Но…
— Если тебе нужен мой меч — попробуй его забрать, — предложил Грэм.
Юноша окинул его взглядом, сообразил что-то и сказал:
— Ну и Безымянный с тобой.
За каменной грядой обнаружился небольшой лагерь: на кругом пятачке, поросшем редкой жесткой травой, были разбиты два шатра (чему Грэм несказанно удивился), между ними горел костер, над которым побулькивал котелок. В стороне паслись две стреноженные лошади. Интересно, подумал Грэм, сколько еще здесь медейцев, и где они все?
Он отпустил свою лошадь пастись и присел у костра, протянул к огню озябшие руки. Как приятно было ощутить его обжигающее тепло!
