Винн осторожно заглянула туда.
В зале собрались группа ширвишей в золотисто-оранжевых одеждах. Тут была и Ливень, которая прижала руки к лицу и плакала. Даже те, кто сдерживался были печальны и внимательно слушали ширвиша Маллета. Он выглядел павшим духом. А Шлак стоял скрестив на груди руки и слушал.
— Я не верю в это! — прорычал он. — Только три ночи прошло с тех пор как я ел с ним за одним столом и он не умолкал ни на минуту! Это не может быть правдой.
Ширвиш Маллет медленно кивнул.
— Да. Вчера Молот-Олень был ещё жив.
Винн схватилась за край арки. Неужели Молот-Олень мёртв?
— Его тело будет подготовлено. — продолжил Маллет. — Мы проведём траурную церемонию на Чемарре… и увидим сочтут ли Хассаг'крейг его достойным пройти сквозь камень.
Дыхание Винн замерло. Ходящие-сквозь-камень могли придти?
Она не понимала, почему они сомневались. Разве не все танаэ должны были быть приняты? Или нужно было получить что-то ещё, кроме звания и торка? Но если они придут… будет ли среди них Красная Руда? Сможет ли она найти возможность поговорить с ним или с другими?
И что же Маллет подразумевал под прохождением сквозь камень?
Винн задрожала от ненависти к себе. Молот-Олень помог ей и отнёсся к ней по дружески. Он сражался рядом с Магьер, Лисилом и Мальцом. И теперь он ушёл, а она думала, что может из этого получить.
Она вошла в зал, желая выразить соболезнования и спросить как он умер. Но остановилась, гладя, как плачет Ливень и грустят все остальные гномы. Из всех присутствующих Маллет выглядел мрачнее всего.
Поражённый горем старый ширвиш смотрел на огромную статую Лёгкого Языка с протянутой вверх ладонью. Когда он опустил взгляд, глаза его были темны от неспокойных мыслей, и мрачная тень не сходила с его лица.
Прошло две длинных ночи и Винн вошла в большой амфитеатр на вершине горы в Чемарре Олд Сите. Она была одета в свой свежевыстиранный балахон хранительницы. Она стояла рядом с ширвишем Маллетом и Чейном, а Тень прижималась к стене, чтобы её не затоптали гномы, слоняющиеся туда-сюда. Размер места заставлял чувствовать себя очень маленькой.
Пока они шли по улицам Олд Сита, по пути она видела древние укрепления и многоуровневые стены, которые были способны выдержать любой штурм, так же как и замковые укрепления Колм Сита. Амфитеатр был устроен гораздо сложнее.
Он был традиционным местом для встречи жителей Дредз Сита и его последним бастионом. Вокруг была выстроены высокая стена, не менее двадцати футов толщиной. Сейчас входы были открыты настежь и трибуны были уже наполовину заполнены представителями разных кланов. Контроль и порядок осуществляли здесь гномы с длинными копьями.
Молот-Олень был хорошо известен среди своего народа.
И теперь они видели его в последний раз.
Винн знала, что ей и Чейну здесь было необходимо находиться. Они стояли рядом с Маллетом в нескольких шагах от лестницы, ведущей к трибунам. Обычно ширвишами допускались только близкие члены семьи или клана танаэ. Винн должна была чувствовать благодарность за то, что её допустили сюда, но она почему-то чувствовала себя от этого ещё хуже. Когда девушка впервые спросила ширвиша Маллета о том, сможет ли она и Чейн присутствовать при церемонии, был ошеломлён, но, тем не менее, разрешил это.
— Будете стоять здесь. — сказал он. — Рядом со мной.
Он пояснил, что Хассаг'крейги не приходят за всеми танаэ. Только за теми, которых сочтут сохранить для народа, они заберут «сквозь камень». Когда она спросила о том, что это значит, старик покачал головой. Ответ был затруднительным даже для него.
Горы и камни почитались за постоянство как кости мира. Даже когда он был разрушен, то всё же оставался тем же камнем. Чтобы стать частью мира, нужно быть достойным этого. Ходящие-сквозь-камень приходят только за сильными и самыми славными танаэ. Маллет сказал, что за свою жизнь он видел такое только дважды.
Винн хотела спросить что-то ещё, но выражение лица старого монаха, когда она увидела его в храме, всё ещё стояло у неё перед глазами. Маллет до сих пор пребывал в своих мрачных мыслях, а мысли Винн крутились возле Ходящих-сквозь-камень и это угнетало её.
Молот-Олень был таким живым и сильным и он умер в ночь, когда она встретила его. Смерть слишком часто шла по её следу. И теперь, как она могла почтить эту потерю? Она кощунственно использовала его в качестве приманки и понимая это едва могла поднять своё взор на сцену.
Под мерцающей серой тканью на постаменте лежало тело Молота-Оленя.
С одной стороны от него стоял старый танаэ с двумя боевыми кинжалами в ножнах на его груди. С другой стороны стояли три ширвиша в белых облачениях своих храмов банаэ — Стальгхлена, Скапаги и Муквадан Чистой стали.
Погребальные церемонии уже длились в течение нескольких дней. Тело было тщательно подготовлено, но Винн до сих пор не знала, что повлекло за собой смерть. Сейчас совершалось прощание с самыми ближайшими родственниками. Эта ночь была кульминацией. Если Ходящие-сквозь-камень не придут, Молот-Олень может быть сожжён или предан земле по желанию родственников. Либо его труп перенесут в курган клана.
— Будет ли тело открыто или останется как есть? — тихо спросил Чейн.
Винн подняла глаза. Она думала, что он тоже сожалеет, но для него это было ничем большим чем увлекательным зрелищем.
— Если они заберут его сквозь камень, — ответил Маллет. — тело будет раскрыто… сейчас люди прощаются с ним. На данный момент мы ждём.
Винн размышляла над этим выражением «сквозь камень». Ранее, когда они только ехали на лифте в Олд Сит, Маллет упомянул о «преисподней». Неужели эти два понятия связаны? Но как бы то не было, она считала, что Ходящие-сквозь-камень обязательно придут.
Молот-Олень был особенным. Судя по тому, что здесь собралось столько народу, он достиг истинного величия в мире, где другие жили только ради себе.
Она заметила, что Чейн смотрит на неё, изучающим взглядом. Возможно он видел её стыд и печаль. Он выглядел намного лучше, чем когда они только вернулись в храм. Хотя он всё ещё был бледен, но намёк на цвет показался на его узком лице. Должно быть, помогла кровь козы.
Три ширвиша у постамента тем временем подняли руки и гул толпы смолк.
Винн увидела повсюду движение.
Все ширвиши в амфитеатре медленно выстраивались в шеренги, которые двигались в сторону постамента с усопшим. Маллет быстро сказал, чтобы Чейн и Винн оставались на месте и направился туда. Каждый ширвиш останавливался у покойного, клал руку на ткань, которой он был закрыт, быстро молился и отступал.
