— Иногда он выдавал меня за такового, чтобы спасти от позора мою мать. Но она никогда не считала это позором. Моей матерью была Ниниана, старшая дочь короля.
— А… была?
— Она еще жива, но сейчас ушла в монастырь Святого Петра. Мать наверняка бы ушла раньше, но ей разрешили покинуть дворец только после смерти деда.
— А твой отец?
— Она никогда не упоминала о нем. Говорят, он был Принцем Мрака.
Я ожидал обычной в таких случаях реакции — сцепленные пальцы, быстрый взгляд через плечо. Но он лишь рассмеялся.
— Неудивительно, что ты помышляешь помогать королям в управлении королевствами и под звездами грезишь о богах.
Он отвернулся, взмахнув большим плащом.
— Возьмите его с собой. Ютер, тебе придется пожертвовать ему плащ, чтобы он на наших глазах не умер.
— Я этого плаща потом и пальцем не коснусь, — ответил Ютер.
Амброзиус снова рассмеялся.
— Ничего, скоро согреешься, если будешь, как обычно, гнать коня. Если на твоей накидке кровь Тельца, то тебе ее не носить.
— Святотатствуешь?
— Я? — холодно и рассеянно переспросил Амброзиус.
Брат открыл рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, передумал. Он пожал плечами и прыгнул в седло серого коня. Кто-то кинул мне его накидку.
Пока я пытался завернуться в нее дрожащими руками, меня подхватили, запахнули накидку и, как кулек, бросили кому-то на седло. Амброзиус вскочил на своего большого черного коня.
— Поехали, господа.
Черный жеребец сделал скачок, и плащ Амброзиуса исчез из виду. За ним последовал серый конь. Легким галопом кавалькада устремилась в направлении города.
В городе располагался штаб Амброзиуса. Позже я узнал, что раньше это был военный лагерь. Здесь Амброзиус с братом собрали и тренировали армию, которая уже представляла реальную угрозу Вортигерну. С помощью короля Будека и подкреплений из государств Галлии армия стала оправдывать свое название. Будек был королем Малой Британии и приходился кузеном Амброзиусу и Ютеру. Двадцать лет назад, когда Амброзиусу едва исполнилось десять лет, а Ютера еще кормили грудью, он приютил их у себя; Вортигерн погубил их старшего брата — короля, и малышей переправили в безопасное место за море. Замок Будека находился недалеко от лагеря Амброзиуса. Вокруг двух укреплений и вырос город, представлявший собой смешение домов, лавок и лачуг. Для защиты от неприятеля вокруг вырыли ров и насыпали земляной вал. Будек стал уже стар и назначил Амброзиуса своим наследником и командующим армией. В прошлом они договорились, что братья останутся в Малой Британии и будут править ею после смерти Будека. Теперь Же, когда власть Вортигерна в Большой Британии пошатнулась, а к новому командующему стали стекаться люди и деньги, не было секретом, что Амброзиус заглядывался на Южную и Западную части Британии. Он их планировал подчинить себе, а Малую Британию оставить Ютеру — блестящему воину в свои двадцать лет. Таким образом два королевства должны были образовать романо-кельтский оплот, противостоящий натиску северных варваров.
Вскоре выяснилось, что в одном отношении Амброзиус являлся настоящим римлянином. Первое, что со мной проделали, так это раздели, разули (протестовать и задавать вопросы я был не в силах) и поместили в баню. Система нагрева воды у них работала. От горячей воды шел пар, и за три мучительных и упоительных минуты я полностью согрелся. Мыл меня тот же человек, что и привез — Кадал, личный слуга Графа.
— По приказу Амброзиуса, — коротко обронил он, драя и вытирая. Пока я надевал чистую белую шерстяную тунику, к тому же на два размера больше, он стоял рядом.
— В доме будешь ходить без сандалий. Чтобы не убежал. Он хочет с тобой поговорить, не знаю, почему. Сама Дея не знает, где тебя носило в этой обуви. В коровнике, наверное. Можешь, не боясь, ходить босиком. Здесь теплые полы. Ну, теперь-то ты хоть чистый. Голоден?
— Шутить изволите?
— Тогда пошли. Будь ты хоть главным побочным сыном короля, наверное, не побрезгуешь поесть на кухне?
— Только здесь и сейчас, — ответил я. — Придется смириться.
Он бросил на меня быстрый взгляд, недовольно нахмурился, но потом улыбнулся.
— А ты парень с характером, надо признать. Ты достойно держался перед ними. До сих пор удивляюсь, как ты быстро все придумал. На них это произвело впечатление. Если бы Ютер взялся за тебя, то я не дал бы и ломаной булавки за твою жизнь.
— Я сказал правду.
— Да, да, конечно. Попробуй пересказать это снова и увидишь… Амброзиус не любит, когда время тратят впустую.
— Сегодня вечером?
— Да. Убедишься сам, если доживешь до утра. Принц Ютер тоже не любит таких вещей. Но он и работает поменьше. Не засиживается над бумагами. Говорят, он прикладывает усилия в другом направлении. Пошли.
Еще в прихожей нас встретил запах горячей пищи и потрескивание жаркого.
Кухня занимала большую комнату и напоминала гостиную во дворце. Пол покрывала гладкая красная плитка, а по двум сторонам кухни на возвышении стояли печи. Вдоль стен тянулись ряды столов для разделки и обработки туш. Под столами на полках стояли кувшины с маслом и вином. Сверху чистая посуда. У печи возился заспанный малый, разогревая масло в кастрюле с длинной ручкой. Он ворошил угли. Из горшка с супом шел ароматный пар. На жаровнях потрескивали и брызгали жиром сосиски. Рядом жарился цыпленок. Я заметил, что, хотя Кадал и не поверил моему рассказу, он выдал мне блюдо, сделанное самийскими гончарами. Из таких же, наверное, ели у самого Графа. Из покрытого красной глазурью кувшина с надписью «запас» мне в стеклянный кубок налили вина и дали чудесную белую салфетку.
Поваренок, которого ради меня вытащили из теплой постели, даже не взглянул на меня. Разложив еду по блюдам, он поспешно вычистил очаг, еще быстрее выскреб сковородки и, бросив вопросительный взгляд на Кадала, зевая, пошел досыпать. Кадал лично обслуживал меня. Он даже достал из пекарни хлеб последней выпечки. Суп был приготовлен из каких-то моллюсков — самой распространенной пищи в Малой Британии. Он источал изумительный аромат. Никогда не ел ничего подобного, думал я, пока не принялся за хрустящего цыпленка, зажаренного в масле, и приготовленные над огнем сосиски с совершенно непередаваемым вкусом приправ и лука. Я насухо вытер тарелку куском свежего хлеба и с аппетитом доел его. От блюда с сушеными финиками, сыром и пирогами с медом пришлось просто отказаться.
— Нет, благодарю.
— Достаточно?
— Да. — Я отодвинул тарелку. — Не ел в своей жизни ничего вкуснее. Спасибо.
