Танара вздохнул, склонил голову, отложил в сторону ножны, потирая в пальцах горсть терпких листьев.
— Внизу ты не мог не заметить реку, одну из самых полноводных в этой части Мидзури. Если перевести ее название на ваш язык, оно прозвучит, как Дремлющий Поток… Я точно знаю, что у подножья обрыва, вдоль берегов Потока уже никто давно не живет. Говорят, это связано с труднодоступностью местных земель, или с бедностью земли, не способной к урожаям. И пусть я ни разу не бывал в той глуши, уверен, что заброшенные провинции умело сохранят наше передвижение в тайне. Хотя и не исключаю, что скорость путешествия еще немного упадет.
Киоши подошел, осторожно кладя руку на плечо проводника.
— Извини, — слова неохотно покидали его губы. — Конечно, ты прав. Без тебя бы я пропал еще в первой деревне… И все же ты не ответил, как намерен спускаться.
Мидзури поднялся на ноги, а в глазах его зажегся азартный огонь.
— Я сплету канат.
Наступила тишина, в которой тоэх старательно сдерживал себя, чтобы не сказать лишнего. Так и не дождавшись его реакции, Танара продолжил, мечтательно глядя за его плечо в сторону обрыва. Теперь он вспоминал…
— Конечно, птицы могут помешать. В густонаселенных районах, где берег Озера снижается, их давно перебили или заставили откочевать, но здесь… Несколько сотен шагов стены покрыты гнездами. Как мелких птах, не представляющих угрозы, так и хищников. Потому предупреждаю, что нам следует быть предельно осторожными.
Внимательно рассматривая спутника, юноша впервые попытался представить себе, кем был Танара до того, как встретил тоэха. Что за судьба носила его по родному миру, заставляя в одиночку спускаться с берега Небесного Озера, оттачивать владение мечом, ходить звериными тропами?
Воздух за тонкой стеной леса звенел от птичьих голосов.
Молчание вновь нарушил проводник:
— Я начну плести. А ты, по мере своих сил, поможешь.
Сказал так, словно речь шла о том, чтобы снять с веревок высохшее белье…
Теперь они никуда не шли, но жизнь юноши оттого не стала более разнообразной. Словно во сне, он выполнял поручения мидзури, задумавшего сложное и длительное заклинание. Сам Танара, почти не покладая рук, собирал все ближайшие Синие, какие мог найти. За первые циклы работ он буквально исчерпал найденные Ключи. Принимавший работу Киоши старательно вплетал в них редкие Красные. Затем они спешно ели, ложились спать, просыпались, и все начиналось заново.
Канат рос, неприметно, но обрастал все новыми и новыми витками.
Вскоре им повезло, когда, рыбача в небольшом пруду недалеко от стоянки, Киоши наткнулся сразу на два подводных Ключа, и работа пошла быстрее. Тоэх мог подолгу оставаться без воздуха, вытягивая все новые и новые сочные энергетические жилы, и выбрасывая их на поверхность.
Они плели, ели и спали. Спали, чтобы проснуться, вновь поесть и опять приняться за работу.
Творя канат, Танара, как мог просто, постепенно объяснял Киоши суть Синих Нитей.
Синяя энергия, демонстрировал он, от рождения была природной, основанной на ее элементах. В отличие от операций с Красными, она не требовала от чародея больших затрат и очень легко черпалась. Именно в этом, считал проводник, состояло основное преимущество расы мидзури над тоэхами, основной стихией которых была разрушающая сила. Киоши презрительно смеялся, отфыркиваясь, но невольно вспоминал истории собственного наставника, ведающие, что в старые времена одни называли себя Созидателями, а других Поглотителями.
Основными же задачами Красных Нитей, разумеется, с точки зрения Танары, было уничтожение искусственно сотворенного, не имеющего отношения к природе любой из реальностей, что делало их прекрасным оружием нападения, а тоэхов — главными врагами человеческой расы.
— Но известно и младенцу, — добавлял проводник, ощупывая Красные, вплетенные в свое заклинание, — что у Нити всегда два конца, и именно это позволяет многим мидзури быть отличными воинами, а тоэхам не только разрушать.
Несмотря на хорошую форму, стараясь как можно активнее помогать ловкой работе Танары, Киоши выматывался крайне быстро. Большие затраты сил на работу с Красными осложнялась практически полным отсутствием нужных Нитей, поиски которых тоже отнимали силы и время.
Именно поэтому через какое-то время юноша и вовсе перестал принимать участие в подготовке заклятья, посвятив себя охоте и готовке еды. Скорость, с которой действовал проводник, буквально ошеломляла его — на подобную работу у него ушел бы не один месяц.
Все закончилось внезапно, как и должна подходить к концу самая монотонная работа. Просто однажды разлепив глаза после сна и встряхнувшись, Киоши обнаружил, что канат завершен, и аккуратно свернут в огромные бухты, одним концом обвивая могучие деревья и замыкаясь хитрым узлом.
Танара не скрывал гордости, беспрерывно проверяя прочность своего детища. С трудом заставив того позавтракать, тоэх помог собрать крохотный лагерь, снять тент и замаскировать следы стоянки. Прикрыв неиспользованные Нити и потухшие Ключи простым заклинанием, проводник скрылся в лесу, проводя вдоль обрыва несколько ложных следов, призванных запутать предполагаемую погоню.
Подтянув бухты к краю обрыва, путники прочно закрепили нехитрый скарб на спинах, и, не без опаски, столкнули тяжеленный канат вниз.
Магическая веревка дохлым змеем заструилась вниз, извиваясь по изъеденной пещерами гладкой стене. Прошло немало времени, прежде чем канат натянулся, негромко зазвенев и покачиваясь под порывами ветра и ударами птичьих крыльев.
Две крохотные фигурки неподвижно замерли на краю Небесного Озера. От их ног вниз убегала полупрозрачная синяя черта, будто бы делившая скалу пополам. Воздух был холоден и свеж.
Было решено, что проводник спускается первым.
Он подошел к краю, еще раз оправив на спине меч и, по-новому перетянув волосы в тугой хвост, крепко ухватился за шнур, поворачиваясь к тоэху.
— Когда я пройду необходимое расстояние, я свистну. Держись крепче и старайся не отвлекаться на летающих паразитов, тогда мы спустимся легко…
Он изящно оттолкнулся, спиной вперед исчезая за краем. Канат, укрепленный в связке поваленных деревьев и живых стволов, заскрипел. Ожидание показалось юноше бесконечным, но он заставил себя отбросить сомнения и тут же услышал резкий свист, едва различимый в птичьем гомоне и шорохе перьев.
Киоши родился на Пламенных Островах, висящих в самой сердцевине настоящей бездны своего мира. Высоты просто не существовало для него, как отдельной категории, а потому когтистые пальцы плотно сомкнулись на канате. Тревожило другое — сама неестественность происходящего. Их противник, наверняка, перекрыл дороги, с помощью колдунов и амулетов высматривая в каждом страннике укрытые заклинаниями личины беглецов. А в это время те, словно пауки, миновали берега Небесного Озера, воспользовавшись примитивной идеей проводника. Только теперь Киоши начал понимать, почему Виктор Конта так высоко отзывался о своем знакомом… При мыслях о Кураторе сердце защемило, и тоэх заставил себя сосредоточиться на спуске, подбородком прижимая кулон к груди.
