На это раз Залман возразил раньше, чем Сандра. Она дополнила его мысль:
– В измененном мире он будет не более опасен для окружающих, чем какой-нибудь зарвавшийся политик-авантюрист в настоящий момент. Его сила будет уравновешена той силой, которую получат все остальные.
– Высшие, как и обыкновенные люди, не равны между собой, – сухо сообщил Андреас. – В измененном мире Валеас Мерсмон по-прежнему останется одним из самых могущественных колдунов Долгой Земли и крайне опасной личностью.
– Тем хуже для вас, – Сандра откровенно ухмылялась. – Вы же не за других боитесь, а за себя! Что-то будет, когда он до каждого из вас доберется – вот что вас беспокоит!
Пятерка Высших начала надвигаться на них.
– Дэнис, дерись, как тебя учили, – скороговоркой потребовала Сандра.
Драка не успела начаться. На окруженной туманом площадке появились двое мужчин неопрятного вида, в черных рясах – Монахи, а также мужчина и женщина в элегантных городских костюмах – из тех, кого Мерсмон называл Консерваторами.
Хорошо им, у них есть каналы для мгновенного перемещения в пространстве. Надо будет потом создать себе такие же, и побольше… Наверняка Высшие не раз бывали в этом ущелье, искали Камень Власти, но он не давался им в руки – ждал Сандру, Залмана и Дэниса, потому что Сандра когда-то поклялась, что они придут за ним, а потом сделают то, что нужно.
Думая об этом, Залман параллельно не спускал глаз с противников. Консерватор, которого звали Альфред Рунге (у этой группировки в ходу имена и фамилии, в то время как Воители и Монахи обходятся одними лишь именами, и Виринея Одис теперь просто Вир, как августейшая особа на Земле Изначальной), поглядел на сценку и произнес:
– Господа, вы в своем репертуаре… Существует же Договор! Почему вы нам ничего не сообщили?
Он держался, как джентльмен, столкнувшийся с низостью и невоспитанностью окружающих, причем не особенно этим удивленный.
– Чтобы вы, господа, под ногами не путались, – процедил сквозь зубы Андреас.
– У Конрада, кажется, проблемы, – насмешливо заметила спутница Рунге Джиллина – красивая, черноволосая, с миндалевидными, как у Дэниса, глазами.
Темнокожий Высший все еще не избавился от каменной твари. Издали казалось, что у него на правой руке боксерская перчатка.
– Госпожа гранд-советник и эти два молодых человека… они уже? – осведомился Консерватор.
– Уже, уже, – буркнула Инга, всем своим видом демонстрируя презрение к хорошо одетому субъекту с хорошими манерами.
Один из Монахов, оглядев новоиспеченных Высших, на секунду задержал взгляд на Дэнисе и прошептал, украдкой перекрестившись: «Тьфу! Спаси, Господи, от греха!»
– Госпожа Янари, примите мои поздравления, я всегда был вашим поклонником… – начал Рунге с улыбкой светского обольстителя, но Андреас его оборвал:
– Альфред, я уже их поздравил. У нас три новости: хорошая, плохая и очень плохая.
– Хорошую новость я вижу – Камень нашелся, – угадал Рунге. – Плохая – наши неофиты не хотят его отдавать. Ничего, мы их уговорим. А третье что?
– Нет, Альфред. Плохая новость – появилась Высшая-кесу.
Теперь уже оба Монаха начали креститься и забормотали молитвы. Рунге холодно бросил:
– Следствие вашей самонадеянности и безответственности. Какая же новость самая плохая?
– Это Иссингри.
Черноволосая женщина ахнула, но потом овладела собой и нахмурилась. Монахи зашептали молитвы еще истовей.
– Закончилась спокойная жизнь на Долгой Земле, – сокрушенно вздохнул Альфред Рунге, сразу скисший и утративший лоск.
– Закончилась, – жестко ухмыльнулся Андреас. – Назревает большая заварушка.
– А вы и рады!
Сандра тем временем вытащила из кармана свернутую сумку из прочной ткани, на «молнии», Залман затолкал туда Камень и повесил сумку на плечо.
– Все равно придется отдать, – колюче усмехнулась Вир.
Пока Андреас переругивался с Консерваторами и Монахами, его команда стерегла Залмана, Сандру и Дэниса. Не прорваться. Да и прорываться некуда, не в туман ведь. Перепалка начала стихать, еще немного, и Высшие, придя к шаткому согласию, сообща нападут на похитителей Камня, но тут из внепространственного канала на площадку вывалилось двое новых лиц. Хотя, «лиц» – это как сказать… При виде появившейся парочки Залману стало не по себе. Стояли плечом к плечу, и он почувствовал, как содрогнулся Дэнис.
Первый-то был еще ничего… В пятнистой форме, стриженый под ноль, плечистый. Вернером его звать. Все, вроде, в порядке, только шею пересекает кровавая полоса, и голова сидит немного криво, словно перекошенная пробка на флаконе с сорванной резьбой. А вот второй, или, вернее, вторая… На руках Вернер держал обезглавленное тело в пятнистых лохмотьях. Женское, судя по обнаженной груди. Под левой грудью зияет рваная рана величиной с кулак, из обрубка шеи капает кровь, но тело все еще живет, шевелится.
– Только без обмороков, – испугавшись за самообладание товарищей, шепнул Залман. – Видите – оно живое!
И тут же подумал, что данный факт вряд ли может кого-нибудь успокоить.
– Вот… – вымолвил Вернер.
– Если ты некрофил, совсем не обязательно повсюду таскать с собой расчлененку, – фыркнула Сандра. – Гадость какая… В каком морге ты это взял?
Ага, она в норме, обрадовался Залман, у нее всегда были крепкие нервы, еще с детства. Покосился на Дэниса: тот побледнел, но терять сознание или прощаться с завтраком не собирался.
– Это не гадость, – возразил Вернер. – Это Тарасия…
– Что случилось?
– Положи ее…
– Вернер, вы из замка? Что там?
– Спаси, Господи…
– Докладывай обстановку!
– Мы вас предупреждали!
Вернер пошатнулся – то ли под шквалом вопросов, то ли от слабости – и выдавил только одно слово:
– Иссингри…
Сумятица возгласов. Залман произнес, почти не разжимая губ:
– Приготовьтесь. Когда они отвлекутся, ныряем в туман.
Вернер бережно опустил Тарасию на землю (над ней сразу склонились Андреас и Инга) и начал рассказывать, гнусавя и запинаясь:
– Там ситуация критическая, без подкрепления никак. Рауль с Тарасией когда вернулись, мы сладили с Мерсмоном, довели его до отключки. Думали – все, готово, и тут появилась эта серая тварь. Она своим кривым мечом снесла головы Тарасии, Раулю и мне. У них там чан с кислотой стоит, и голову Рауля она туда зашвырнула. Он на четвереньках дополз и хочет достать, а кислота все разъедает. Он без головного мозга соображает плохо… А я свою схватил – и обратно присобачил.
