— Философ из тебя тоже дерьмовый, так что не старайся особо, — сказала Дженет. — Умирает Филлори или нет?
Будь у черепах плечи, князь пожал бы ими.
— Да, умирает. Давайте сюда лошадей.
— Погоди. — Дженет, похоже, отказывалась в это верить до последней секунды. — Ты серьезно? Это правда конец? Хорошо. Можем мы это предотвратить?
— Нет, не можете.
— А кто-нибудь другой может? — спросил Элиот. — Не могу сказать. Спросите у королевы.
— Я и есть королева. Одна из них. Главная.
— У королевы гномов, на Пустошах. Лошадей, иначе я удаляюсь. — Черепаха медленно погрузилась до подбородка.
— Не знаю я никакой королевы гномов — а ты, Элиот?
— Невозможно в принципе: гномов женского пола не существует.
— Слышал? Нет у гномов никакой королевы, — сказала Дженет черепахе. — Попробуй еще раз.
— Нагнись ко мне.
Никогда бы Элиот не поверил, что такое крупное существо способно двигаться так стремительно. Шея стрельнула вверх, как торпеда, клюв раскрылся, чтобы разом поглотить их обоих. Элиот присел и закрыл голову руками, думая, что это конец. Что-то треснуло — мостки подломились?
— Да как ты посмел? — вопросила Дженет так громко, что доски под Элиотом завибрировали. Он отважился посмотреть. Она парила в двух футах над мостками в заиндевевших одеждах, вея холодом и туманом, как сухой лед, и держала в распростертых руках по ледяному топорику.
Черепаха остановилась на середине рывка, беспомощно мотая головой на застрявшей шее: Северное болото, сколько глаз видел, покрылось бугристым льдом.
— Господи боже, — пробормотал Элиот, нетвердо поднявшись. — Ну ты даешь.
— Как ты посмел? — повторила Дженет, излучая волшебную силу. — Дивись и ужасайся, князь отстойника.
Черепаха не столько ужаснулась, сколько взбесилась.
— Вот я вас, — прошипела она, напрягшись. Лед вокруг нее начал трескаться, но Дженет снова его заморозила.
— Я превращу твои глаза в льдины и разобью их! Расколю панцирь и выковырну из него твое мясо!
Где она только этого набралась? Черепаха подергалась еще и застыла, как корабль в арктических льдах, с горящими лютой злобой глазами. Дженет плавно опустилась на доски.
— Получай, скотина. В следующий раз прикончу совсем.
Плюнув (слюна замерзла еще в воздухе), она пошла прочь — Элиот чуть не свалился, уступив ей дорогу. Прикасаться к ее топорикам ему не хотелось.
— Мудак, — сказал он, чтобы не уходить молча.
— Жалкий червь, — просипела в ответ черепаха, выдыхая пар. — Там черепахи до самого низа, скоро увидишь.
— Да-да, слышал уже, — сказал Элиот и побежал по морозному следу Дженет.
Два часа спустя, когда они уже ехали по чудесной твердой земле на юго-запад, к хмельным радостям Бариона, Дженет наконец проронила:
— Может, тебе интересно, как это я вдруг преобразилась в ледяную богиню с топориками?
Элиоту, конечно, было интересно, он просто не хотел спрашивать. Притворялся, что слона-то и не приметил.
— С чем, с чем? А, ну да.
— Правый топорик называется Горе, а левый знаешь как?
— Счастье?
— Тоже Горе. Я их не различаю.
— Угумм.
Следующие пять минут они, не впервые игравшие в эту игру, ехали молча. Элиот все время оглядывался через плечо, боясь, как бы тот розовый медузоплан не погнался за ними. Убив человека ядом, тот, вероятно, заглатывает его, и всем видно сквозь его студенистые телеса, как он тебя переваривает.
Какая, казалось бы, разница, раз все равно конец света? Э нет, не скажите. Есть разница — сейчас больше, чем когда-либо еще.
— Ну и как ты преобразилась… дальше по тексту? — сдался он, признав свое поражение.
— Как мило, что ты спросил. Не забыл еще, как вы пропадали целых полтора года, бросив Филлори на меня?
— А заодно спасли магию и весь этот мир? Как же, помню.
— Сначала я веселилась, внедряя реформы, которые давно следовало внедрить, но через месяц поостыла и задумала новый проект. Знаешь пустыню за Медными горами, южнее Филлори?
— Слышал о ней.
— Я ее аннексировала.
— Постой. — Элиот натянул поводья. — Ты вторглась в пустыню?
— Аннексировала ее. Во всех анналах только и говорится, как другие страны вторгаются к нам, я и подумала — почему бы не сделать наоборот? Заняться экспансией, застолбить то да се! У нас ведь и магия, и чудища разные, одни великаны что твой ядерный арсенал. Да еще и бог в самом реальном виде. Это ж прямо-таки моральный долг нашего государства.
Элиот снова тронул коня каблуками. Дженет, при всей его любви к ней, порой ни в какие рамки не лезла. Выждав приличную паузу, он сказал:
— Если я молчу, это еще не значит, что я не испытываю шока и глубокого сожаления. Потому и молчу, что испытываю.
— Не хотел, чтобы я вторгалась в пустыню, — сидел бы дома. Нет ведь, понесло мир спасать. Народ, между прочим, на ура это принял. Армия у нас все равно бездействовала, а мелкое дворянство из кожи лезло, чтобы заслужить награды и титулы. Их надо поощрять, иначе тебе же боком выйдет. Как с Фенвиками.
Элиот только фыркнул в ответ.
— Ты просто ничего не понимаешь в политике.
— Это политики не понимают меня.
— Ты подумай, сколько там полезных ископаемых. У нас-то ресурсы хреновые.
— Не оскорбляй ресурсы верховного короля.
— Хреновые! Взяла я, значит, пехотный полк, эскадрон говорящих слонов и эту ниндзя, Араль, которую Бингл побил на турнире — об этой комедии я вообще говорить не хочу, — и перешли мы через Медные горы. Ты, кстати, их видел когда-нибудь? Поразительно. Они действительно-таки медные, и цвет у них зеленоватый такой. Есть специальный термин «медно-зеленый», мне Араль объяснила — она в скрэбле просто гигант.
— Медь, между прочим, ценный минерал. И в армии у нас не полки, а бригады.
— Я даже не знала толком, наши они или нет, — продолжала, будто не слыша, Дженет. — На картах ничего не поймешь. Теперь точно наши, я аннексировала их заодно с пустыней. Это заняло у нас всего пару дней. Один слон свалился с утеса, такое горе. Они ведь неважные скалолазы. И знаешь что? Другие слоны тут же спустились к месту, куда он упал, и встали вокруг кольцом. Я не видела, что они делают, но сутки спустя упавший воспрял целехонький и почесал себе дальше. Они его воскресили! Никогда раньше такого не наблюдала. Они много чего умеют, слоны. Непонятно даже, почему мы ими правим — должно быть наоборот.
— Крамольные речи, но в целом верно. Ну, и что же пустыня?
— Пустыня — самое прекрасное, что я когда-либо видела. — Элиот уже привык к легкости, с которой Дженет переходила от иронии и агрессии к искренним человеческим эмоциям. — Тебе бы самому туда съездить, лучше всего зимой. Блуждающая Пустыня — настоящий песчаный океан. Не сочти за банальность: океан в самом буквальном смысле, только вместо волн дюны. Они движутся медленно, но отнаблюдать это можно. Весь первый день мы просто сидели на склоне и смотрели, как они разбиваются у подножья.
