Как ни тихо шептал Аэйт, Кари каким-то образом услыхал его. Две голубые точки снова засветились на его коричневом лице. Наморщив свой широкий нос, скальный хэн произнес, лениво ворочая языком:
— Дурак ваш Анабуза. Помню я его. Врал про вас, будто все вы богатыри высоченного роста и в битве сущие дьяволы, а некоторые умеют превращаться в хищных зверей. Насчет роста уже сейчас вижу, что вранье, а остальное тоже брехня. — Он громко фыркнул.
Мела протянул к нему обнаженный меч.
— Поклянись, что у вас нет вампиров, ламий и прочей дряни.
Хэн поднял было руку, чтобы произнести клятву, потом осторожно погладил широкий клинок и втянул руку в рукав.
— Не могу, — сказал он. — Ни в чем не уверен.
— Значит, они у вас есть? — резко произнес Мела, поднося острие под горло скального хэна.
Кари недовольно отодвинулся.
— Милейший Как-Там-Тебя, у кого же их нет? Не так, так эдак, кто-нибудь у кого-нибудь что-нибудь да высасывает. Не кровь — так силы, не силы — так время, не время — так еду… А кое-кто… — Тут он сердито уставился прямо в глаза старшему брату. — А кое-кто и чужие нервы. Да.
Мела убрал меч и, подумав, вложил его в ножны.
— Что ж, поверю тебе, Кари-хэн.
Эти, казалось бы, миролюбивые слова, еще больше разозлили обитателя Красных Скал. Он даже забыл свою манеру цедить слова сквозь зубы.
— Чего же мне не верить, — прошипел он, — коли все сказанное
— правда, такая непреложная, незыблемая правда, словно сами Боги Азбучных Истин начертали ее на стенах в своем священном чертоге?
Он скрестил руки на груди и на мгновение застыл со склоненной головой, видимо, прося прощения у своих богов за то, что помянул их в пустой беседе с глупым чужестранцем. Потом вновь сердито сверкнул на братьев маленькими голубыми глазками.
— Прости меня, — сказал Мела. — По неловкости я сказал не совсем то, что хотел. Мы с братом оказались здесь случайно. Не знаю, как это получилось. Мы шли домой и заблудились.
— Интересно же вы шли, — каркнул хэн, — коли ТАК заплутали…
— Теперь же нам ничего не остается, как только положиться на ваше гостеприимство, — продолжал Мела. — Клянусь, за добро мы отплатим добром.
— Ну, нет уж, — заявил Кари. — Вы что, с ума сошли? Какое еще гостеприимство?..
Мела никак не ожидал такого отпора и слегка растерялся.
Аэйт, до сих пор слушавший молча, не выдержал.
— Что же это за мир, где отказывают в помощи?
Круглые глазки Кари обратились теперь к младшему из братьев. Аэйту вдруг показалось, что перед ним оживший и наделенный разумом обломок красной скалы.
— Это очень старый мир, юноша, — скрипучим голосом ответил Кари. — Это древний мир. Он называется Красные Скалы.
И замолчал, торжественно выпрямившись. В наступившей тишине стало слышно, как река проносится по стремнине.
— Мы старый народ, — снова заговорил хэн, и теперь его голос сливался с плеском воды, словно сама Элизабет взялась что-то объяснять неразумному мальчишке. — Лишь богам известно, сколько прошло столетий с тех пор, как мы пришли сюда из небытия. Нас ничто не удивляет. Нас ничто не интересует. Нам все надоело…
— Что надоело? — спросил Аэйт. Его разбирало любопытство, пришедшее на смену страху.
— Все. Река, деревья, скалы. Скальные хэны.
— Разве ты не хэн? — Аэйт снова насторожился.
— Одним хэнам надоели другие хэны, — пояснил Кари. — Мы и разговариваем-то друг с другом только с закрытыми глазами. Чтобы не видеть.
— Ну так отведи нас к остальным, — предложил Аэйт. — Раз вам так все надоело, посмотрите хоть на что-нибудь новенькое.
Мгновение голубые глазки изучающие сверлили лицо молодого воина. Потом Кари отвернулся.
— Нет, — сказал он, снова вернувшись к манере выговаривать слова словно бы через силу. — Если нам надоест что-нибудь еще, это будет совсем невыносимо.
И закрыл глаза.
Знакомо-незнакомая река текла мимо красных скал, беззвучная, полноводная. Хэн, видимо, погрузился в транс, потому что на вопросы Аэйта больше не отвечал. Потоптавшись и поскучав, юноша принялся бродить по берегу, поддавая носком камешки. Мела уселся, скрестив ноги, и стал ждать, пока хэн очнется. Такое лицо Аэйт видел у брата как-то раз, когда они сидели в засаде.
Кари медитировал добросовестно. Время от времени он принимался раскачиваться взад-вперед и бормотать что-то бессвязное, а потом опять умолкал, не открывая глаз. Казалось, упади рядом с ним скала, он не заметит.
Аэйт добрался до небольшой пещерки, вернее, расселины в скале, мимо которой они вчера прошли дважды: сперва идя, как им думалось, по направлению к речке Мыленной, а потом возвращаясь назад в надежде отыскать свои следы. Теперь в пещерке он обнаружил небольшую лодочку-долбенку. Она была сделана из цельного ствола, выдолбленного, распаренного и растянутого шпангоутами. Два гребных весла и кормовое лежали на дне. Аэйт с любопытством уставился на лодку. Вот как, значит, этот Кари здесь появился. Он тронул борт рукой. Лодка слегка накренилась, и одно из весел глухо стукнуло.
Скальный хэн мгновенно вышел из состояния транса. Вытаращив глаза, он заорал визгливым голосом:
— Не смей трогать лодку, ты!..
Аэйт сконфуженно высунулся из пещерки.
— Я только поглядеть…
— Ворюга! — вопил хэн. — Шляются тут!
— Прости меня, Кари, — сказал Аэйт, — я не хотел ничего пло…
— Распустились! Взломщики! Мало того, что забрались в чужой мир, так они еще и лодки щупают!
Мела встал и тронул Кари за плечо. Рука у старшего брата была тяжелая, и скальный хэн даже присел, прервав монолог на полуслове.
— Мальчик извинился, — сказал Мела, — и тебе лучше бы принять его извинения.
Несколько мгновений хэн, растерявшись, смотрел в сероглазое, спокойное лицо молодого воина, а потом проворчал:
— Подчиняюсь грубой силе.
Аэйт, все еще пунцовый от обиды, показался из-за скалы.
— Смотри ты, мимо пройти нельзя, — сказал он запальчиво.
— Кому она нужна-то…
Кари открыл было рот, чтобы ответить, потом посмотрел на Мелу и пришел к выводу, что настало время сменить тему для беседы.
— Приметный ты меч на себя повесил, Как-Там-Тебя, — сказал он. — Твой народ, как я погляжу, чтит Хозяина?
Мела вытащил меч из ножен. Неожиданно умелым движением Кари взял его в руки, и на мгновение Мела подумал о том, что совершил большую глупость. Но Кари поднес к глазам рукоять, любуясь чудесной работой. Две растопыренных перепончатых лапы, свитое из двух змей тело и небольшая голова с едва намеченными чертами лица и злобно горящими глазами-альмандинами — рукоять в точности изображала Хозяина Подземного Огня, с которым водили дружбу кузнецы и рудознатцы.
