— А я никак не могу помочь ему добыть древко? — спросил озабоченный Керк.
— Нет, отрок, никак ты ему не поможешь. Но ты не ответил мне.
— Что ж, — вздохнув, сказал Керк. — Согласен, — и немного помолчал, спросил, — А если у меня заго-вор не получится?
— Получится, отрок, обязательно получится, ведь ты теперь ведун. И спи уж в конце концов, ночь на дворе, а я поработаю. Доброго сна тебе, — добавила старушка и придвинула к себе таз с шер-стью.
— И вам тоже, бабушка, доброй ночи. — Керк повернулся на правый бок, закрыл глаза и, утомлен-ный тяжелым днем да полученными знаниями, быстро заснул.
Утром Керк проснулся рано. В избе стоял полумрак, Керк свесил голову и увидел, что в избе кроме него никого нет. И тогда он потянулся, размял застоявшуюся кровь, потер болевшее плечо и слез с печи. Быстро натянул сапоги, чистый кафтан и вышел в лес. В лесу стоял густой туман, но прямо перед собой Керк увидел, опускающуюся медленно кружась, огромную ступу, из нее по-молодецки выскочила Баба Яга, что-то прошептала, и ступа подгоняемая пестом, растаяла в тумане. Баба Яга повернулась и подошла к Керку.
— Что, отрок, уже проснулся? — спросила его она.
— Ага, — сказал изумленный Керк. — Значит, это правда, что вы в ступе летаете, пестом погоняете, — и, махнув в сторону метлы, которая была в руках старухи, добавил. — Помелом след заметаете.
Баба Яга засмеялась и ответила:
— Видишь, отрок, это единственная, правда, обо мне, которую люди знают. Но пойдем в избу, я тебя накормлю, а потом тебе уже и в путь пора отправляться.
— Мне бы умыться, — попросил Керк старуху.
— Ну, что ж, вон там, — и она указала в сторону туда, где вчера высилась гора дров, а сегодня опять было пусто. — Находится чистый лесной источник, сходи, обмойся, а я пока стол накрою, — и пошла в избу.
Керк отправился туда, куда указала Баба Яга. И действительно, пройдя несколько шагов, он увидел небольшой ключ, бьющий из-под земли. Керк стал умываться, а когда закончил, то заметил, что туман весь рассеялся, на небе показалось солнце. "Нужно торопиться", — сам себе сказал Керк и тронулся к избе. Баба Яга накрыла богато стол, но Керк с утра не был голоден и лишь немного перекусил. Поднявшись из-за стола, он, как и в прошлый раз, низко поклонился и поблагодарил старуху. А потом стал готовиться к дороге.
Когда Керк и Баба Яга вышли на улицу, солнце уже поднялось. Баба Яга посмотрела ласково на Керка и сказала, открывая ладонь:
— Вот тебе маленький аука, — на ладони сидела крохотная щекастая полевая мышка, чем-то напо-минающая лешака. — Как выйдешь на тропу, пусти его вперед, он доведет тебя до деда Лесовика, а тот уже проводит к Старому дубу. Аука, — обратилась она к духу. — Смотри мне, не шали, я все вижу, — она постояла, помолчала, а немного погодя, добавила. — Брат твой спит, как я и обещала, проспит до того времени, как ты не вернешься с леса.
— Вы для этого на ступе летали, — догадался Керк.
— Да, отрок, для этого. И еще, что я хотела тебе сказать, имя у тебя нехорошее, не наше оно, не восурское. Когда лесной Бог Свято-Бор тебя примет и спросит имя, ты должен сказать ему наше имя, иначе он может отказать тебе в древке. Тебе об этом отец говорил?
Керк озадаченно замотал головой:
— Отец сказал, что выберет мне имя в шестнадцатилетие.
— Охо…хо…,хо! Что ж, все со временем забывается, но ты, отрок, знай — имя надо выбрать сейчас, до того как его спросит Свято-Бор. У тебя есть время, выбери себе сам. А теперь иди.
Керк низко поклонился Бабе Яге, поблагодарил за хлеб, соль, да науку и пошел, но потом он вдруг остановился и вернулся к старухе:
— Бабушка, — немного волнуясь, сказал Керк. — А как звали вашего отца?
— Моего отца? — удивилась Баба Яга, и лицо ее просветлело, она ласково улыбнулась и ответила, — Его звали Святозар, что значит озаряющий светом.
— Святозар, — повторил Керк. — Как красиво. Да, я буду Святозаром, бабушка, — и немного помолчав, добавил, — Бабушка Дарена, — а потом не выдержал и, обняв ее, поцеловав в старческие щеки. — Прощайте, бабушка Дарена, я вас никогда не забуду, — и повернувшись, Керк отправился к еле заметной тропе.
— Святозар, — услышал позади себя Керк новое свое имя, оглянулся, в свете падающих солнечных лучей, стояла бабушка Дарена, и ласково смотрела вслед Керку. — Святозар, — повторила она. — До скорой встречи, милый мой!
Керк хотел было что-то ответить, но к горлу подступил ком, а Баба Яга и сама изба, и поляна вдруг накрылись плотной пеленой, а когда пелена спала, на том месте уже росли высоченные дубы.
Керк сглотнул ком и, встав на тропу, пустил маленького ауку вперед, а сам в последний раз гля-нул на то место, где прежде была изба и, поклонившись ему, двинулся вперед за убегающим ау-кой.
Керк шел и думал о бабушке Дарене, о ее горькой судьбе, о одиночестве, которое, без сомне-ния, тяжелой ношей лежало на ее плечах. Керк думал о своем предке Богомудре: "Интересно, какой он видел бабушку? Наверно, она тогда была еще молода, а может он видел ее взрослой женщиной, и если она красива и теперь, то какой же она была красавицей раньше". А затем Керк вспомнил их прощание. Припомнил, что бабушка в отличие от положенного "Прощайте", которое говорят, расставаясь навсегда, сказала ему "До скорой встречи". Значит, он еще увидит Бабу Ягу, и, значит, встреча будет скорой. Но почему, же тогда у Керка так щемило сердце, почему у бабушки текли слезы? Верно, знает она то, чего не надо пока знать Керку. Может, она видела его будущее, ведь, скорее всего она умеет в него наперед заглядывать.
Керк шел, снедаемый такими мыслями, и в то же время зорко поглядывая за аукой. Первое время аука, как ему и было приказано старушкой, мирно бежал по тропе, указывая путь. Но чем дальше уходили они от того места, тем все более и более шалил аука. Вначале он стал прикиды-ваться опавшим листком: бежит, бежит по тропе и уже его нет, а на том месте, где он пропал, лежит крохотный бурый листочек да глазками бусинками шевелит. Подойдет Керк к листочку, наклонится да ткнет пальцем, а листочек опять обернется мышкой и вдаль убегает. Потом ауке этого показалось мало, и он стал оборачиваться зверем или птицей: то ежом из-под листка вы-скочит, то сорокой обернется, а то и зайцем быстроногим вперед ускачет — беги, догоняй его! И все время шумит: то стрекочет, как сорока, а то эхом отзывается с разных сторон. Совсем заму-чил Керка, и когда он в очередной раз принял свой истинный вид, Керк изловчился и поймал его. Зажал в ладони, да головенку между пальцев выпустил. Аука верещит, глаза увеличил, язычок розовый показывает — вот-вот помрет! Керк, молча, наблюдал за выкрутасами ауки, а потом, когда тот успокоился, сказал ему очень сторого:
