— Вспомни тучку и молнию с сегодняшнего праздника.
Это заставило Маш-шу натянуто улыбнуться.
— Эх, не дело. К родителям езжай. И с Ирой не встречайся. Ладно?
— Я не оставлю тебя одного в беде. А если и тебя похитят? — шепнула Маша, припав к моей щеке: такая желанная и нежная.
Мне так хотелось снова забыться и провести с ней незабываемые счастливые минуты, я уже чувствовал, как ласкаю ее бархатистую кожу, целую в губы и… мне плевать на елозящую металлическую сетку, что прогибается почти до пола под весом одного тела. Нет, как бы я ни хотел забыться в объятьях любимой девушки, на работе этого делать не стоит.
Я только поцеловал ее, застегнул ей кофточку и, положив руки на плечи, сказал, глядя в глаза:
— Уезжай, пожалуйста, я не прощу себе, если с тобой что-то случится!
— Нет! — отрезала она.
Ее глаза говорили за все. Она не отступится. Она любила нас с Иваном, пожалуй, одинаково сильно. И не простит себе, если с нами произойдет что-то ужасное. Мы молча стояли друг напротив друга. Удручающая тишина давила. Но ее нарушил тихий скрип половицы в коридоре. Мы с Маш-шу мигом обернулись в сторону двери.
— Кому-то не спится! — я чуть не выскочил в коридор, напрочь забыв о парике и остальной конспирации.
— Неб! Ты… — вскрикнула девушка, извлекая из сумки непросохший парик.
Как легко быть собой, а не изображать другого человека. Юркнув в бесформенный свитер, под которым не видно груди любого размера, я нахлобучил на голову растрепанный мокрый парик и вышел в коридор.
Из комнаты девочек на цыпочках кралась Милли в длинной белой сорочке, таща за руку толстушку Женю.
— Поторопись, — ныла первая, — скоро полночь, и мы не успеем вызвать Пиковую Даму, как и вчера, позавчера, неделю назад… Мы должны узнать, кто похищает вожатых!
Неужели Милли? Получается, это она взывает к вампиру?
Девочки, спускались в подвал корпуса. Женя несла грязную подушку, на которой аккуратным почерком отдыхающие предыдущих смен не только в деталях описали обряд вызова нечисти, но и оставили для анналов лагерной истории даты, когда и кто отдыхал и спал на подушке. Милли то и дело оглядывалась назад, словно чувствовала слежку.
Я двигался осторожно, как юркая кошка. Магия помогала предугадывать, куда пойдут неугомонные любительницы детских легенд, и какая из половиц норовит поскрипеть в самый неподходящий момент. И только когда Милли прикрыла за собой дверь в подвал, я бегом спустился туда и остановился под широким проемом, заглядывая в щелку.
Нужно действовать. Сегодня или никогда. Ясно, что вместе с лагерной нечистью придет и моя сестра-вампир. Я обязан снять с нее проклятье ахетатонских жрецов и отправить ее душу на камышовые поля, где она и найдет покой. Жаль, что нетеру, столь неожиданно явившиеся в разгар праздника, бесследно исчезли. И теперь, чтобы воплотить задуманное, мне необходимо будет вернуться в прошлое, когда мои боги имели власть и силу, чтобы снимать наложенные проклятья. Перенестись в древность невозможно — это говорили все, кому не лень. Иван очутился в Уасете только благодаря программе, написанной одним из высших. Но у меня нет при себе компьютера (к тому же я не умею им правильно пользоваться), да и программа господина Локи оказалась одноразовой. Будто Иван не пробовал вернуть меня с ее помощью? Ничего! Глухо. Оставалась трепетная надежда на магию. Стоит попробовать пройти через Лес Судеб или другое соседнее подпространство. Главное, при переходе не столкнуться с моей бабушкой Джуоо. И последнее, увы, зависит вовсе не от меня.
Пока я раздумывал о способах проникновения в прошлое, я продолжил следить за девочками.
Они водрузили доску на сломанный холодильник и поставили туда зеркальце в розовой рамке. Женя принялась рисовать лесенку зубной пастой.
Что за глупый обряд! Девочки хотят почувствовать себя колдуньями. Не имея никакой силы, они повторяют описанные кем-то в кустарных манускриптах действия и ждут чуда. Это просто игры, которыми решила воспользоваться вампирша, чтобы насытиться. Люди, поистине обладающие магическим даром, никогда не станут его расходовать на подобные игры. Помнится, мы с братом и сестрами в малом возрасте обнаружили у себя способности к колдовству. Но ни один из нас и не порывался вызвать чей-то дух исключительно ради забавы. Однако дети некоторых служанок, помнится, играли в колдунов и придумывали всяческие бессмысленные обряды и ритуалы. Чем меньше в тебе магии, тем сильнее хочется ее заполучить. Оно и понятно. Лично я был настолько счастлив, пока моей силой пользовалась Юля Шаулина.
Милли с распущенными волосами, одетая в длинную белую сорочку, и правда, походила на колдунью. Оставшиеся после Дня Нептуна ромашки в прическе девочки только дополняли ее образ. Зато ее сообщница в пестрой пижаме совсем не соответствовала канону 'облик ведьмы'. Женя сидела на полу и надувала пузыри из жвачки, когда Янсен плясала вокруг зеркала, причитая:
— Пиковая Дама, появись!
Я посмотрел на часы, висевшие над головой у Жени — без одной минуты полночь. Глубоко вздохнув, я попытался припомнить все те чувства и эмоции, что мне довелось ощутить при переносе Маш-шу в Москву. Думаю, я готов. Интересно, чем встретит меня Кемет. В какой год я попаду? Доведется ли повидать кого-нибудь из сестер? Или мне придется нос к носу встретиться с собой.
По одну сторону двери две девочки впялились в зеркало, а по другую — я отсчитывал последние секунды до полуночи.
— Началось! — шепнул я себе под нос.
Сильный ветер, несущийся с улицы, чуть не впечатал меня в дверь. Девочки-ведьмочки повскакивали с мест, когда мощный поток черной энергии ворвался в их логово.
— Пиковая Дама? — еле шевеля онемевшими губами, хором спросили они.
Черное облако закрутилось вокруг запыленного зеркала. Девочки в ужасе закрыли глаза. И только когда грохот улегся, они увидели результат их сеанса спиритизма.
В зеркало смотрелась не очень высокая темноволосая женщина в черном сарафане, расшитом золотыми нитями. Волосы она спрятала под русским народным убором, а лицо старалась не показывать.
— Вызывали? — не оборачиваясь, спросила она у них.
— Д… да, — заикаясь, ответила Милли.
Женя до такой степени испугалась, что решила немедленно ретироваться из подземелья, и спиной вперед ползла к двери прямо на меня, стоящего в проеме.
— Хорошая девочка, уважаю, — Дама повернулась и посмотрела в глаза Милагрес.
Женщина провела пальцем по подбородку Янсен, и по лицу девочки расползлась счастливая улыбка.
— А трусов я недолюбливаю, — бросила гостья полный ненависти взгляд на пятящуюся Женю.
