— Еще бы. Ты говорил, у нее есть сын. Может быть, от тебя.
— Ну да. Короче говоря, я хочу знать наверняка.
Что ж, вряд ли тут возникнут сложности.
— Хочешь, чтобы я с ней поговорила?
— Нет. В свидетельстве о рождении она записала отцом своего мужа. Так что не скажет правду ни за какие коврижки.
— Так это же моя специальность. Я чую ложь, помнишь?
— Помню, но это не значит, что она скажет тебе имя отца. К тому же я не хочу, чтобы она узнала, что я пытаюсь все разнюхать. Как только пойдут расспросы, она тут же что-то заподозрит.
— Так чего тебе надо?
— Потом скажу, — отмахнулся Своупс, потому что к нам уже подходил Хавьер. — Ты знаешь какие-нибудь хорошие рецепты приготовления йорки?
— Это даже не смешно.
— Немножко смешно. Все равно нам надо перекусить. Обсудить совместное будущее.
— Закатай губу, Своупс. Я почти помолвлена. К тому же если и соглашусь, то только на кофе.
— Видел твой статус в соцсети, — заявил он, — так что я в курсе событий.
Я нахмурилась:
— Если хочешь поесть, могу приготовить на ужин тебя. Пожарю прямо на костре.
Своупс изобразил кривоватую ухмылочку:
— Плавали — знаем.
Меня передернуло. Намек поняла.
* * *
Поговорив с копами, мы выслушали показания владельца дома, который через слово матерился. Оказалось, он очень дорожит пожарными лестницами. Потом я попрощалась с мистером Гарретом Своупсом и в обществе мистера Андрулиса двинулась в центр города. В конце концов мы оказались у давным-давно знакомой психлечебницы. Знакома она мне вовсе не потому, что я когда-то там лечилась. Дурдом забросили еще в пятидесятых, а теперь в нем жил один из моих самых любимых людей на планете — Рокет.
В последнюю нашу встречу я вела себя просто омерзительно и с тех пор ни разу с ним не виделась. Мне хватило ума угрожать расправой его пятилетней сестре, если он не станет отвечать на мои вопросы. И теперь было ужасно стыдно. За прошедшие недели я несколько раз приезжала, но так и не осмелилась войти.
Минут десять я сидела и смотрела на здание, пока не поняла, что и в этот раз не смогу заставить себя даже выйти из машины. К тому же несколько кварталов за мной кто-то ехал, а теперь остановился чуть дальше по улице и делал то же самое. Сидел и ждал.
Сначала я решила, что это тот же парень с фотоаппаратом, которого я видела утром. Но машина была другая, а у водителя оказались темные волосы. Я достала камеру с телеобъективом, которую недавно купила у мужика, продававшего такие камеры и глиняные фигурки с живой травой[9] прямо из багажника. Купила специально. У каждого уважающего себя частного детектива должна быть такая волшебная штука, чтобы фоткать с большого расстояния, а не мучиться с камерой в телефоне. Слишком часто мне приходилось подбираться поближе, чтобы сделать достойный снимок. А потом меня преследовали всякие мошенники, которые пытались обмануть страховые компании и заставить выплатить компенсацию за выдуманные повреждения позвонков, якобы превративших их в калек. Ну теперь-то эти личности у меня попляшут.
Я сделала несколько снимков прямо через плечо, чтобы не спугнуть чувака в машине. Хотя скорее чтобы не убедить его в необходимости гнаться за мной через весь город. В реальной жизни погони на автомобилях вовсе не такие веселые, как в кино.
Просмотрев получившиеся фотки (в основном это был салон Развалюхи с одного и того же ракурса), я вытащила телефон и набрала номер офиса.
— «Детективное агентство Дэвидсон», — раздался в трубке голос Куки.
Да уж, ее приветствие звучало намного профессиональнее, чем мое, в котором чаще всего упоминаются ароматизированные лубриканты.
— Здравствуйте, мэм. Можно заказать пиццу с тонкой корочкой и двойным пепперони?
— Нет.
Ух ты, какая обидчивая!
— Кажется, меня кто-то преследует.
— Он в белом халате и с сачком для бабочек?
И надо было ей сказать такое, когда я сижу прямо напротив дурдома?
— Нет, но я знаю, кто это. И знаю, кто послал того копа, который фоткал меня утром.
— Тебя утром фоткал какой-то коп?
— Ага. Я позировала для десертного календаря, который ежегодно выпускают «Дочери американской революции». Ты бы видела, как круто на мне смотрятся кексики с вишнями!
— Сомневаюсь.
— Дерзкая ты распутница. Короче, думаю, меня пытаются подставить. Поэтому хочу, чтобы ты где-нибудь записала: в чем бы меня ни обвинили, я этого не делала.
— Да уж, никто не посмеет сказать, что с тобой скучно жить.
— И слава богу.
— Есть идеи, кто за этим стоит?
Я снова глянула на экран камеры.
— А то. Он высокий, в характерном костюмчике и вечно появляется прямо из ниоткуда.
— Супермен?
— Капитан Экерт.
— Капитан? — ахнула Куки. — Но зачем ему это нужно?
— Скоро узнаю. Нанесу ему визит вежливости. Что ты успела накопать?
— В общем, женщина с фотографии — единственная свидетельница убийства, совершенного не кем-то там, а самим Филипом Бринкманом.
— Это который продавец машин? — уточнила я. — У него прикольные рекламы.
— Ходят слухи, что автосалон — всего лишь прикрытие, а сам Бринкман самый настоящий наркобарон.
— Правда? По-моему, об этом есть какой-то сериал.
— Подозревают, что в приступе гнева он забил до смерти какого-то парня. А когда понял, что его подружка все еще в доме и все видела, пытался покончить и с ней. Ей едва удалось унести ноги, и теперь она под программой защиты свидетелей.
— Чего?! Какого черта? Почему эти гады решили, что я могу ее найти? В программу защиты свидетелей влезть сложнее, чем в мои джинсы!
— Не знаю, зато знаю, что этим делом занимается твоя подруга агент Карсон. Похоже, ФБР давно под него копает сразу по нескольким обвинениям. Убедительных доказательств так и не нашли, поэтому рассчитывают взять его за это убийство.
— А в чем проблема?
— Тела нет.
— Ничего себе! Тогда им действительно придется попотеть. Еще что-нибудь выяснила?
— Ага, только не знаю, хочешь ли ты об этом говорить прямо сейчас. Сын Фостеров вернулся домой и сейчас живет с родителями. Вот-вот получит степень магистра в Университете Нью-Мексико.
— Серьезно? Так он здесь? Хоть одну-то фотку нашла?
— Конечно, даже несколько. У него страничка в соцсети.
— Класс! Ну и? — спросила я, сгорая от любопытства. Или так, или я перебрала с кофе.
— Совершенно на него не похож, — разочарованно ответила Куки. — Серьезно, ничего общего. Ты уверена, что Фостеры его не усыновили? Видишь ли, он очень… белый.
