- Что ты здесь делаешь?
Она была в своей форме охранницы, нож спрятан около ее бедра. Она, не сомневаясь, определила злоумышленника, приближающегося к дому отца.
Шаол пытался игнорировать вес, свалившийся ему на плечи. Эдион свободен - они достигли многого. Но скольких других невинных они обрекли сегодня?
Несрин, не дожидаясь его ответа, сказала:
- Входи.
***
- Охранники приходили и ушли. Мой отец отправил их дальше вместе с выпечкой.
Шаол посмотрел на свой кусок грушевого пирога и перевел взгляд на кухню. Яркие плитки акцентировали стены за прилавком в симпатичных оттенках синего, оранжевого и бирюзового. Он никогда не был в доме Савада Фалюк прежде, но знал где он, на всякий случай.
Он не позволял себе думать, что это "на всякий случай" может повлечь за собой. Разоблачение, как беспризорной собаки у черного входа, к этому не относится.
- Они его не подозревают?
- Нет. Они только хотели узнать, видел ли он или его рабочие кого-нибудь подозрительного перед спасением Эдиона. – Несрин взяла другое печенье и миндаль с сахаром для него. – С генералом все хорошо?
- На сколько я знаю.
Он рассказал ей о туннелях, валгах.
Насрин только ответила:
- Мы снова найдем их. Завтра.
Он ждал, что она начнет расхаживать по комнате, кричать и ругаться, но она оставалась спокойной. Небольшой комок в нем размотался.
Она ударила пальцем по деревянному износившемуся столу, как будто смешивание тысячи ломтей хлеба разгладило его.
- Зачем ты пришел сюда.
- Чтобы отвлечься. - ее глаза подозрительно блеснули, достаточно, чтобы он сказал:
- Не для этого.
Она даже не покраснела, хотя его собственные щеки горели. Если она предложит, то он, скорее всего, согласится. Он ненавидел себя за это.
- Тебе здесь рады, - сказала она. - Но конечно твои друзья в квартире - генерал, по крайней мере, - будут более хорошей компанией.
- Они мои друзья?
- Ты и Ее Величество проделали большую работу, пытаясь быть вместе.
- Трудно быть друзьями без доверия.
- Ты тот, кто пошел к Аробинну снова, даже после того, как он предупредил тебя.
- И он был прав, - сказал Шаол. – Он предупреждал, что она говорила, что не тронет Дорина, но сделает наоборот.
И он всегда будет благодарен за тот предупредительный выстрел Несрин.
Несрин покачала головой, ее черные волосы мерцали.
- Позволь только предположить, что Аэлина права. Что Дорина больше нет. Что тогда?
- Она не права.
- Позволь только предположить.
Он ударил кулаком по столу и стакан с водой затрясся.
- Она не права!
Несрин скривила губы, хотя ее глаза смягчились.
- Почему?
Он потер лицо.
- Потому что тогда все это ничего не значит. Все что произошло… все это ни для кого. Ты не поняла бы.
- Я не пойму? - Холодный вопрос. - Ты думаешь, что я не понимаю, что поставлено на карту? Я не забочусь о принце - не так, как ты. Меня больше волнует, что он представляет будущее этого королевства, будущее таких людей, как моя семья. Я не позволю другим иммигрантам быть ослабленными. Я не хочу, чтобы дети моих сестер приходили домой с разбитыми носами, снова, из-за их иностранной крови. Ты сказал мне, что Дорин может исправить мир, сделать его лучше. Но если он уйдет, если мы сделали ошибку сегодня, сохраняя ему жизнь, тогда я найду другой способ, чтобы достичь этого будущего. И еще одно, если мне придется. Я буду продолжать возвращаться, независимо от того, сколько раз те палачи спихнут меня вниз.
Он никогда не слышал от нее столько слов сразу, никогда... даже не знал, что у нее была сестра. Или что она была тетей.
Несрин сказала:
- Прекрати жалеть себя. Оставь этот курс, возьми другой. Приспособься.
В его рту пересохло.
- Тебе когда-нибудь причиняли боль? Твоему наследию?
Несрин посмотрела на ревущий огонь, ее лицо было как лед.
- Я стала городской охранницей потому, что ни один из них даже не попытался мне помочь, когда другие школьники окружили меня с камнями в руках. Ни один, даже при том, что они слышали мои крики. - Она встретилась с ним взглядом. – Дорин Хавильярд предлагает хорошее будущее, но ответственность так же лежит на нас. В том, как простые люди хотят действовать.
Верно - все верно, но он сказал:
- Я не оставлю его.
Она вздохнула
- Ты еще более изворотливый, чем королева.
- А ты ожидала, что я буду другим?
Полуулыбка.
- Я не думаю, что ты бы понравился мне, если бы не был таким упрямым ослом.
- Ты признаешься, что любишь меня?
- Прошлым летом ты не говорил, что тебе достаточно.
Несмотря на себя, Шаол смеялся.
- Завтра, - сказала Несрин. – Завтра мы выдвигаемся.
Он сглотнул.
- Выбрать новый курс, но оставить тот же путь.
Он сможет сделать это. Он может попробовать, по крайней мере.
- Увидимся в канализации с утра пораньше.
Эдион пришёл в сознание и попытался воспринять каждую деталь, окружавшую его, не открывая глаз. Солёный ветер из ближайшего открытого окна легко касался его лица; рыбаки кричали о своём улове в паре кварталов отсюда; и – и кто-то дышал рядом спокойно, глубоко. Кто-то спящий.
Он открыл глаза и увидел, что находился в маленькой, обшитой деревянными панелями комнате, украшенной с заботой и пристрастием к роскоши. Он знал эту комнату. Знал это место.
Дверь напротив его кровати была открыта, за ней была большая комната – чистая, пустая, наполненная солнечным светом. Простыни, на которых он спал, были шелковыми и новыми, подушки – пышными, а матрац – невообразимо мягким. Усталость овладела его телом, и тупая боль настигла его. В голове стало намного яснее, когда он посмотрел на источник этого спокойного, глубокого дыхания и увидел женщину, уснувшую в кремовом кресле возле кровати.
Её длинные, оголённые ноги лежали на одной из согнутых рук, шрамы всех форм и размеров покрывали её. Она положила голову другую на руку, её золотые волосы, длиной до плеч – кончики были окрашены в красновато-коричневый, как будто дешёвая краска уже почти смылась – покрывали её лицо. Её рот был приоткрыт, она спала, одетая в большую белую рубашку и что-то похожее на чёрные мужские трусы. В безопасности. Живая.
На один миг, он задержал дыхание.
Аэлина.
Он беззвучно произнёс её имя.
Как будто услышав, она открыла глаза, приходя в состояние боевой готовности, внимательно осматривая дверной проём, комнату за ним, потом саму спальню на предмет опасности. И затем, наконец, она взглянула на него и стала абсолютно неподвижной, только волосы развевались на ветру.
Подушка под его головой стала мокрой.
Она просто вытянула ноги, как кошка и сказала:
- Я готова принимать благодарность за мою зрелищную операцию спасения в любое время, ты же знаешь.
Он не мог остановить слезы, которые текли по его лицу, даже когда он прохрипел:
- Напомни мне, чтобы я никогда не переходил тебе дорогу.
Её губы дрогнули в улыбке, и её глаза – их глаза – заблестели.
- Здравствуй, Эдион.
Когда он услышал своё имя из её уст, что-то высвободилось у него изнутри, и ему пришлось закрыть глаза, тело вспыхнуло болью, когда он задрожал от усилия сдержать слёзы. Когда он собрался с духом, то сипло сказал:
- Спасибо тебе за такое зрелищное спасение. Но давай больше никогда не будем делать что-то подобное.
Она фыркнула, её глаза сверкнули серебром.
- Ты как раз такой, каким я мечтала, чтобы ты стал.
Что-то в её улыбке подсказало ему, что она уже знала – Рен или Шаол рассказали ей о нём, о том, что он был Адарланской Шлюхой, о Беспощадных. И всем, что он мог сказать, было:
- Ты чуть выше, чем я себе представлял, но ведь никто не идеален.
- Это чудо, что король смог удержаться от твоей казни до вчерашнего дня.
- Скажи мне, что он в таком бешенстве, какого ещё никто не видел.
- Если бы ты слушал достаточно внимательно, ты мог услышать его вопли, доносящиеся из дворца.
Эдион рассмеялся, и его рана заныла. Но его смех прекратился, когда он осмотрел её с головы до пят.
- Я придушу Рена и капитана за то, что они позволили тебе спасать меня в одиночку.
- Ну вот, приехали. - Она бросила взгляд на потолок и громко вздохнула. - Минута приятного разговора, и затем врождённая фэйская хрень проявилась с гневом.
- Я подождал дополнительных тридцать секунд.
Часть её рта вздрогнула в улыбке:
- Я искренне полагала, что ты не протянешь и десяти.
Он засмеялся ещё раз, и понял, что, хотя он и любил её раньше, он точно любил воспоминания – принцессу, которую у него забрали. Но не женщину, королеву – последний осколок семьи, который у него остался.
- Это того стоило, - сказал он, его улыбка начала исчезать. - Ты того стоила. Всех этих лет, всех ожиданий. Ты этого стоишь. - Он вспомнил момент, когда она взглянула на него, остановившись перед плахой, непокорная, дерзкая, дикая.
