- Я думаю, в тебе сказалось исцеляющее зелье, - проговорила она, но её голос дрогнул, когда она утирала глаза. Она опустила ноги на пол. - Шаол сказал, что ты ещё паршивее, чем я бываю большую часть времени.
- Шаол скоро будет придушен, а ты всё не помогаешь мне.
Она опять подарила ему эту полуулыбку:
- Рен на Севере – мне не удалось увидеться с ним, до того как Шаол уговорил его уехать ради собственной безопасности.
- Хорошо, - сказал он и растянулся на кровати. Кто-то переодел его в чистую рубашку, так что он выглядел достаточно прилично, но он с трудом смог перейти в сидячее положение. - Иди сюда.
Она посмотрела на кровать, на его руку, и он подумал, не перешёл ли он черту, воскрешая ту связь между ними, которая больше не существовала – пока её плечи не расслабились, и она не поднялась из кресла в плавной, кошачьей манере, перед тем как плюхнуться на кровать.
Её запах понравился ему. На секунду он мог только глубоко вдыхать его, фэйские инстинкты кричали, что это была его семья, его королева, это была Аэлина. Он узнал бы её, даже будучи слепым.
Даже учитывая, что другой запах смешался с её собственным. Поразительно сильный и древний, и – мужской. Любопытно.
Она взбила подушки, и ему стало интересно, знала ли она как это было важно для него, как для мужчины полуфэйца, что она перегнулась, чтобы поправить простыню, более того, потом пронзила его острым, критическим взглядом. Заботилась о нём.
Он уставился на неё в ответ, осматривая на предмет ранений, любого знака, что кровь, покрывавшая её в тот день, принадлежала только тем мужчинам. Но не считая нескольких маленьких, уже заживающих порезов на её левом предплечье, она была в порядке.
Когда она убедилась в том, что он не собирается вот-вот умереть, и когда он убедился, что раны на её руке не заражены, она откинулась на подушки и сложила руки у себя на животе.
- Ты хочешь начать первым, или мне придётся?
Снаружи, чайки кричали друг другу, и этот мягкий, солёный ветерок поцеловал его лицо.
-Ты, - прошептал он. - Расскажи мне всё.
Она так и сделала.
***
Они говорили и говорили, пока голос Эдиона не стал хриплым, и тогда Аэлина угрозами заставила его выпить стакан воды. Позднее она решила, что он выглядит слабым, и потому побрела на кухню и принесла оттуда немного говяжьего бульона и хлеба. Лисандра, Шаол и Несрин находились далеко за пределами её взгляда, так что квартира была полностью в их распоряжении. Хорошо. Аэлина не была расположена делить своего двоюродного брата на тот момент ни с кем.
Когда Эдион покончил с едой, то рассказал ей полную правду о случившемся с ним за минувшие десять лет, как это только что сделала Аэлина для него. И когда они оба закончили рассказывать их истории, когда их души были иссушены и исполнены скорби – но украшены лёгкой позолотой растущего чувства радости – она удобно устроилась возле Эдиона, её двоюродного брата, её друга.
Они были выкованы из одной руды, были двумя сторонами одной и той же золотой, испещрённой рубцами монеты.
Она поняла это, когда увидела его на платформе, где его собирались казнить. Она не могла это объяснить. Никто не мог понять эту непрерывную связь, эту уверенность и правоту в глубине её души, как и они сами, пока не испытали их. Но она не обязана объясняться с кем-либо, только не об Эдионе.
Они всё ещё лежали на постели, солнце ознаменовало поздний день, и Эдион просто смотрел на неё, удивляясь, словно не мог до конца поверить.
- Тебе стыдно за то, что я делала? – она осмелилась спросить.
Он нахмурил брови.
- Как ты могла так подумать? – Она не могла посмотреть ему в глаза, её пальцы медленно опустились на простыню.
- Так ты стыдишься?
Эдион молчал достаточно долго, чтобы она подняла голову – и обнаружила, что он смотрит на дверь, словно мог посмотреть сквозь неё, через весь город на капитана. Когда он повернулся к ней, его красивое лицо было искренним и таким нежным, каким она сомневалась. что его многие видели.
- Никогда, - ответил он. - Я бы никогда не смог стыдиться тебя.
Она сомневалась в его словах, и когда попыталась отвернуться, он мягко схватил её подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
- Ты выжила, я выжил. Мы снова вместе. Однажды я молил богов, чтобы они позволили мне увидеть тебя – хотя бы на один миг. Увидеть тебя и узнать, что ты справилась. Хоть один раз; это всё, на что я надеялся.
Она не могла остановить слёзы, начинающие скользить вниз по лицу.
- Что бы тебе ни пришлось сделать ради выживания, что бы ты ни сделала от ненависти, гнева или эгоизма... Я не презираю тебя. Ты здесь – и ты идеальна. Всегда была такой и будешь.
Она не понимала раньше, как сильно ей нужно было это услышать.
Она обхватила его руками, беспокоясь, как бы не задеть раны, и сжала так сильно, как только могла себе позволить. Он обвил руку вокруг неё, другой поддерживал их, и уткнулся лицом ей в шею.
- Я скучала по тебе – прошептала она ему, вдыхая его запах – этот мужской запах воина, который она только начала изучать, запоминать.
- Каждый день я скучала по тебе.
Её кожа стала влажной под его лицом.
- Я больше никогда не позволю такому случиться, – пообещал он.
Честно говоря, никого не удивило, что после того, как Аэлина разрушила Убежище, новое заведение греха и распутства незамедлительно открылось в трущобах.
Владельцы даже не пытались притворяться, что оно не было абсолютной копией оригинала – правда с другим названием - Могила. Но, в то время как в прошлом заведении хотя бы пытались создать атмосферу таверны, то в Могиле даже не старались. В подземном зале, вытесанном из необработанного камня, посетители платой за вход покрывали стоимость алкоголя, и если хотели выпить, должны были мужественно пройти к бочонкам в конце зала и обслужить себя. Аэлина поняла, что вроде как симпатизирует владельцам: они хотя бы разработали свод правил.
Но некоторые вещи остались прежними.
Полы блестели и дурно пахли от эля, мочи или чего похуже, но Аэлина ожидала этого. Ей не удалось предвидеть только оглушающий шум. Каменные стены и замкнутое пространство усиливали дикие крики из ям для боёв, подаривших месту такое название; возле них зрители делали ставки на проводившиеся бои.
Бои вроде того, который она охотно бы развязала.
Рядом с ней, замаскированный плащом и маской, шёл Шаол.
- Это ужасная идея, – пробормотал он.
- В любом случае ты говорил, что не можешь найти прибежище валгов, – сказала она также тихо, убирая выбившуюся прядь волос – снова окрашенных в красный – обратно под капюшон.
- Отлично, здесь есть парочка очаровательных военачальников и их прислужников, ждущих, чтобы ты проследил до их дома. Считай это своеобразным извинением от Аробинна.
Ведь он знал, что она приведёт с собой Шаола сегодня ночью. Она тоже догадывалась, но думала не приводить его с собой, однако, в конце концов, он был нужен ей здесь, а ей нужно было быть собой даже больше, чем изменять планы Аробинна.
Шаол бросил взгляд в её направлении, но затем обратил внимание на толпу вокруг них, и повторил:
- Это ужасная идея.
Она проследила его взгляд до Аробинна, стоявшего рядом с песчаными ямами, где дрались двое мужчин, теперь настолько окровавленных, что она не могла сказать, кто из них был в худшем состоянии.
- Он зовет, серьезно. Просто будь начеку.
И это всё, что они сказали друг другу за целую ночь. Но у неё были и другие причины для волнения.
У неё ушла минута, чтобы понять, зачем Аробинн позвал её сюда.
Гвардейцы-валги толпами стекались в Могилу – не для арестов или пыток, а ради зрелища. Они растворялись в толпе, скрытые плащами, улыбающиеся и холодные.
Словно кровь и ярость питала их.
Скрытая чёрной маской, Аэлина сконцентрировалась на дыхании.
Спустя три дня после спасения, Эдион всё ещё был достаточно тяжело ранен, чтобы оставаться прикованным к постели, а один из наиболее доверенных мятежников Шаола следил за квартирой. Но ей нужен был кто-то, кто прикроет ей спину сегодня, поэтому она попросила Шаола и Несрин прийти. Даже если знала, что это сыграет Аробинну на руку.
Она выследила их до тайной встречи мятежников, все просто негодовали.
Особенно когда внезапно валги скрылись со своими жертвами, и невозможно было найти их прибежище, они могли только следить за их передвижением днём. Один взгляд на сжатые губы Шаола точно сообщил ей, чьи нелепые выходки он считал этому виной. Так что она была рада поговорить с Несрин, только бы отвлечься от нового задания, обременяющего её, звеневшего насмешливым приглашением из стеклянного замка. Но уничтожение часовой башни – освобождение магии – должно подождать.
По крайней мере, она оказалась права насчёт желания Аробинна видеть Шаола здесь - валги практически приглашали последить за ними - и это значит, что нужно уговорить капитана довериться и положиться на Короля Ассасинов..
