— Джулию ты уже знаешь, правильно? — Они должны были встретиться в тот период, когда Элиот задумал вернуться в Филлори, а Джош подался в Нигделандию один-одинешенек.
— Привет, Джулия. — Джош поцеловал ее в обе щеки — совсем объевропеился тут.
— Привет.
Джош, совершив физически невозможную вещь, похабно скосил в сторону Квентина две брови сразу. Квентин только теперь начал осознавать, как им фантастически повезло. У Джоша есть обратный билет в Филлори — волшебная пуговица. Конец скитаниям.
— В общем, слушай. У нас проблемы.
— Само собой, раз вы здесь.
— Мы даже не знаем толком, где это «здесь».
— У меня, где ж еще. В большом палацце на Канале, значицца, Гранде.
За этим последовала экскурсия. В палаццо было четыре этажа: нижние два для бизнеса, верхние — личные апартаменты хозяина. Полы из мраморных, с розовыми разводами плит, со стен сыплется штукатурка. Все комнаты в доме пристраивались, похоже, по мере надобности, одна за другой, и повторить этот процесс было бы невозможно.
Передышка перед путешествием в Филлори пришлась весьма кстати. Джулия потребовала горячую ванну, в которой действительно крайне нуждалась, а Квентин с Джошем сели ужинать в громадной столовой, под единственной люстрой современного образца. За черным спагетти[24] Квентин наскоро рассказал, что с ними стряслось и как они здесь оказались, а Джош ему поведал свою историю.
Когда Квентин, Элиот, Дженет и Джулия благополучно заняли филлорийские троны, Джош взял пуговицу и отправился исследовать Нигделандию. Филлори он повидал и приятных впечатлений оттуда не вынес, да и опостылело ему жить в чьей-то чужой тени. Он не хотел быть соправителем; он хотел найти свое Филлори и претворить свои сексуальные фантазии в жизнь.
Он не придавал значения многим вещам — еде, одежде, куреву, собственным словам и делам, — но в Брекбиллс, не будучи своего рода гением, не поступишь. При желании он мог действовать методично, даже скрупулезно, и в Нигделандии это свойство очень пригодилось ему.
Ее площади и фонтаны, насколько известно, бесконечны, но ни разу не повторяются, и каждый фонтан ведет в свой отдельный мир, а может быть и вселенную. Если заблудишься — а заблудиться там очень просто, — дорогу домой уже не найдешь.
Джош задумал попасть в придуманную Толкиеном страну, Средиземье. Если Филлори реально, почему бы Средиземью не быть таковым? И если это так, то реальным может быть еще куча всего: прекрасные женщины-эльфы, хлебцы лембас, трубочное зелье и одному Эру Илувагару ведомо, что еще. Подошла бы, впрочем, и любая другая страна с умеренным климатом, хорошими жизненными условиями и существами женского пола, готовыми предоставить себя в распоряжение Джоша. Мультивселенная была его «Ти-Джи-Ай Фрайдис».[25]
Он намеревался подниматься по спирали от фонтана Земли, тщательно нанося все на карту. В Нигделандии голода не испытываешь, а для других миров Джош взял с собой буханку хлеба, бутылку вина, теплую одежду, шесть унций золота и шоковый пистолет.
— Первая попытка не удалась, — рассказывал он. — Пустыня, сплошные дюны и ни единой живой души, ну я и спуговичил оттуда. Второй мир был ледяной, третий наконец обитаемый. Хвойные девственные леса, как в доколониальной Америке. Там я провел две недели. Любви не обрел, зато скинул десять хороших фунтов и разжился кучей вампумов.
— Погоди. Там что, всюду одинаковый климат? В каждом из трех миров?
— Фиг знает. Без понятия также, сферы это, диски, кольца или чего-то еще. Может, там и широты нет — я по климатическим зонам не шарил, в следующий фонтан нырнуть куда проще. Ох и насмотрелся же я, сам бы попробовал как-нибудь. Прочесывал в свободном падении гигантское дерево без верха и низа, посещал по дюжине миров за день. Один магнитный, и все к тебе липнет, другой растягивается, третий — нескончаемая лестница, четвертый перевернутый, пятый невесомый. Паришь в космосе, но вакуума там нет: тепло, влажно и вроде как розмарином пахнет. Знаешь, что еще реально? Телепузики! С ума сойти можно.
— Надеюсь, ты не…
— Еще чего… хотя мог бы. Не все, однако, так экзотично. Попадаются миры вроде нашего, с одной маленькой разницей. Скажем, вся экономика там базируется на стронции, или акулы млекопитающие, или в воздухе много гелия, от которого у всех писклявые голоса. А потом я таки встретил ее. Красавицу. Тот мир большей частью горный, как на китайских картинах — из тумана встает, — и люди на китайцев похожи, а живут в висячих городах-пагодах. Их уже почти никого не осталось из-за нескончаемых войн, которые они по неясной причине ведут с населением других гор, и со скал тоже многие падают. Я был, наверно, самой упитанной особью, которую они видели, но им нравилось. Толстый — значит хороший охотник, вроде того. Магии они тоже раньше не знали, я у них прямо знаменитостью стал. И начал встречаться с той девушкой, она в своем городе первой воительницей была. Она тащилась от моей магии, а мужики у них, кажется, неважно оснащены, если ты понимаешь…
— Улавливаю, — кивнул Квентин.
— В общем, погибла она. Убили. Грустно до ужаса. Я даже хотел остаться и отомстить за нее, да не вышло. Не умею я воевать, как они, а для них это типа позор, ну и погнали меня оттуда.
— Жалко. — Бедный Джош. Послушать его — бревно бесчувственное, но все его чувства на месте, надо просто поглубже копнуть.
— Да ладно. То есть жалко, конечно, но что поделаешь. Все равно бы у нас с ней не получилось. Думаю, она хотела умереть как раз такой смертью. Жизнь у них там не очень высоко ценится… короче, не знаю я. После этого мне все как-то приелось. Нашел себе какую-то Древнюю Грецию — белые скалы, синее море, солнце. С гарпией там переспал.
— Точно с гарпией?
— Типа того. Вместо рук крылья и ноги когтистые.
— Угу.
— В полном разгаре вдруг взяла и взлетела, только перья посыпались. Стоило связываться. У меня шрам остался от когтя — хочешь…
— Ой, нет, не показывай.
Джош вздохнул. Юмор покинул его, подернутое щетиной лицо стало серым — Квентин видел перед собой образ собственных потерянных лет.
— Йориком,[26] вот кем я хотел быть. Единственным парнем в мире, населенном девчонками. Где-то есть такой, знаю. Да хоть бы они все лесбиянки были, пускай — я бы смотрел, мне хватает. В общем, пошли миры за мирами. Все равно что порнуху в Сети смотреть — полный отстой, а ты все ищешь, оторваться не можешь. Попадаешь куда-нибудь и сразу ищешь предлог, чтобы свалить оттуда и в другую срань перейти. Увижу, что там мухи водятся, или небо не того цвета, или пива нет — тут же сваливаю. А потом накрылась она, моя Нигделандия.
