— Вот как? — удивленно вскинул брови Пудила.
— Да, — уверенно выпалил я.
Некоторое время мы молчали, под размеренный скрип телеги и фырканье Гриворыла. Но вдруг Пудила повернулся ко мне и с новым воодушевлением произнес:
— А вот ты и неправ, Роберт.
— Чего так? — живо подобрался я.
— Я броню на турниры лажу! — радостно засветился он, довольный собственной изворотливостью мысли.
— Хм, и то верно, — согласился я, решив положить конец бесконечным спорам.
Пудила сиял и продолжал:
— А турнир — он, прежде всего забава, как для знати, так и для простолюдья. Так что, врешь ты все. Я для народа стараюсь, а не для знати. Ведь смотрят и радуются все без разбору. А раз простого люда гораздо больше, то, выходит, для него я больше и стараюсь.
— Да ты, никак, соображать начал, почтенный мой мастер, — откровенно признался я, перемешивая лесть и честное одобрение. — Ведь ты прав. Как я, глупец, сразу о том не догадался? Как я мог забыть про турниры? Вот же память…
Он ликовал под мои наигранные разочарования. И бойко подстегивал лошадку. Гриворыл всхрапывал и трусил дальше. Ему было совершенно наплевать и на знать, и на простолюдинов. Ведь был он лошадкой.
— Выходит, не одолел ты меня своею думкою, почтенный Роберт, — язвительно заметил Пудила.
— Ох, выходит так, почтенный Пудила, — продолжал разоблаченно играть я. — Всегда так выходит…
— Но голову ты морочишь знатно! — с улыбкой отметил он. — В этом ты преуспел.
— Стараюсь, — кивнул я.
— Оно и понятно, — рассудительно молвил он. — С твое по миру поброди, да со всеми потолкуй. Еще не так заговоришь.
— Да, Пудила, так и есть, — устало поддакнул я.
— А про турнир я ловко вывернулся, — нахваливал он сам себя, словно позабыв обо мне. — И ведь самое приятное — то правда. Ведь я доспехи не на войну делаю, но на турниры. То есть на потеху. И, кстати, сам тешусь безмерно, когда смотрю на эти состязания. Зрелище — ух! Ты уже видал конные турниры, Роберт?
— Нет, только бои на мечах, — снова соврал я, потому как видел уже конные бои. Но хотелось послушать его.
— Мечи дело хорошее, — с видом знатока прогудел кузнец. — Но на конях — совсем другое. Это… это словами и не опишешь. Это видеть надо. Обязательно посмотри — мой тебе совет.
— Спасибо за совет, — вежливо откликнулся я. — Я, собственно, за этим и прибыл сюда.
— А, видать, наслышан, — хитро прищурился он.
— Наслышан.
— Ну и хорошо, — он довольно потер мозолистые руки. — Турнир, это замечательно. Надолго останется в твоей памяти, уж поверь мне.
— Я уже верю.
— Но турнир еще не скоро начнется. Ежели хочешь, можешь со мной в город.
— Можно и в город, — кивнул я, всматриваясь в надвигающуюся толщу городских ворот.
— Ну так поехали, — оживился кузнец. — Хоть столицу посмотришь. А то все по окраинам околачиваешься. Не дело это. Столицу обязательно хоть разок посмотреть надобно. А то, чего доброго, будешь потом в чужих землях про задворки наши рассказывать.
— Я, Пудила, про тебя рассказывать буду, — искренне признался я.
— А я чего?! — внезапно насторожился он. — Чего про меня рассказывать-то? Мне и без того хорошо.
Я с восхищением оглядел его с головы до ног и воззрился в небесную даль.
— Я расскажу о том, какие в вашем королевстве искусные мастера-кузнецы.
— Брось, — отмахнулся он медвежьей ручищей. Но я уже чувствовал, как начало теплеть и радоваться его сердце. — Их везде полно.
— Не так уж и полно, — с легкой грустью улыбнулся я. — А жаль. Все бы так самозабвенно работали, не щадя ни времени, ни рук. То-то бы жили.
— Брось, — снова поморщился он, — где ж тогда на всех нас графьев сыскать.
— Графья всегда сыщутся, — мрачно заверил я его. — Это непременный закон жизни, о котором я только что говорил.
— Опять ты за свое? — хмуро сошлись его обожженные брови. — Опять меня с толку сбиваешь?
— Какой толк сбивать тебя с толку? — я подавил подступившую издевательскую усмешку, и Пудила ничего не понял. — Да и смысл? Пудила ты и есть Пудила. И всю жизнь будешь таковым, равно как и многие вокруг. Это тоже, кстати, закон. Без таких как вы, ну никак! Иначе колесо истории может остановиться, замереть, и тогда…
— Ох! — прокатился его тяжелый и многострадальный выдох.
— Понял, — мотнул я головой. — Больше не буду.
— Вот и спасибо, — благодарно выдавил из себя Пудила. — А то мне ум очистить надо. Скоро гульдены считать станем, когда броню отдавать буду. А ты мне тут колесами какими-то голову забиваешь. Мне бы вот свое колесо починить, а то в следующий раз треснет, ежели такую тяжесть снова наложу.
— Да, телегу своевременно чинить надо, — постукал я по деревянному борту. — Не то в дороге застрянешь, да к сроку не прибудешь. Но для тебя то дело поправимое. Ты ведь не один раз чинил телеги?
— Да, но только не себе, — раздосадованно признался Пудила. — Себе все некогда.
— За деньги, значит, находишь время, а для себя стараться некогда? — поймал я его.
— Ну… ну… вроде так… — оправдывался он, нервно теребя вожжи. — Просто… выходит так… всегда.
— Ты прав, — неожиданно легко согласился я. — Потому как ты не один такой. У меня, кстати, тоже бывало так.
— Ух, — облегченно выдохнул кузнец. — Хоть ты меня понимаешь.
Между тем мы подъехали к невысокой каменной караулке. Бдительная стража отложила алебарды и заглянула в телегу. Я возрадовался — хоть в столице досматривают. Яркие отблески железа вспыхнули и заискрились в усталых равнодушных глазах воинов. На них мерцали кольчуги, кожаные клепаные нагрудники и стальные шляпы. Они оценивающе цокали и отмечали тот или иной панцирь. Все они знали Пудилу, а потому особо ворошить повозку не стали. К тому же у него имелся свиток с королевской печатью, но его никто не потребовал. Стражи лишь задали пару вопросов, с важностью покивали. Перебросились парочкой плоских шуток, посмеялись и пожелали доброго пути. Хотя, чего желать — путь здесь завершался.
Когда спросили меня — кто я, я ответил — пилигрим. Они не стали утруждать себя излишним раздумьем, бегло осмотрели, попросили приподнять плащ. Но, не найдя оружия, потеряли ко мне интерес. Мы тронулись дальше.
Прокатив по каменной дороге, мы выехали на откидной бревенчатый мост, переброшенный через глубокий ров. Колеса глухо принялись пересчитывать темные бревна, Гриворыл осторожно косился вниз. Я тоже выглядывал через край, думая о том, сколько потребовалось времени и рук, чтобы вырыть такой ров. Дно его темнело в нескольких саженях под нами. Безучастным оставался лишь Пудила. Он не мог взять в толк, чего такого я увидал там в глубине?
