— Значит, она все же принадлежит кому‑то, — веско заметил Поттер.
— Или принадлежала, — Том ухмыльнулся, — кто знает, сколько ей лет…
Гарри взял в руки тетрадь и пролистал несколько страниц.
— Ну, она кажется довольно старой, — задумчиво пробормотал он.
— Ей, наверное, лет двадцать, не меньше, так что вряд ли хозяин вообще о ней помнит.
Поттер вздохнул.
— А ты уверен, что это не опасно? — спросил он.
— Ой, успокойся, — Том закатил глаза, — это всего лишь волшебная шпаргалка, ну сам подумай, что плохого может случиться?
— Да у меня фантазии не хватит, чтобы все перечислить, — мрачно буркнул Гарри, Арчер фыркнул.
— Зануда.
— Ханжа.
— Червь библиотечный.
— Шел бы ты, Том… к себе, — Поттер снова улегся, — и тетрадку свою волшебную забери, пока я не решил, что нам камин топить нечем.
— Твои угрозы беспочвенны, — Арчер самодовольно усмехнулся. — Ты по своей воле ни за что не сожжешь книгу, ха!
— Только это совсем не книга, — ядовито заметил Поттер.
Тихо посмеиваясь, Том выскользнул за полог, отделяющий Гарри от соседей по комнате, и мальчик услышал шаги друга, который на цыпочках крался к своей кровати. Покрутившись в кровати, Гарри наконец лег на спину и, раздраженно выдохнув, уставился в темноту. Мысли о волшебной тетради не давали ему покоя. По правде, он не думал, что от нее может быть какой‑то вред, но его всерьез волновал ее хозяин. Возможно, ее создал кто‑нибудь из старших братьев Джинни, тех, кто закончил Хогвартс. Гарри помнил, что Рон упоминал о двух своих старших братьях, один из них вроде был старостой, может быть, тетрадь раньше принадлежала ему, и закончив школу, он решил подарить ее младшей сестренке, а они так нагло украли ее и присвоили себе. Повернувшись набок, Поттер закрыл глаза, решив, что странное неприятное чувство, возникшее в глубине души, это всего лишь внезапно просунувшаяся совесть.
С той ночи Том практически не расставался с дневником, постоянно что‑то читал в нем, будто там были собраны все истины мира, и делал пометки в собственной тетради, казалось, Арчера вообще больше не интересовали обычные книги. Гарри упрямо предпочитал обращаться к учебникам и книжкам из библиотеки, демонстрируя полное презрение к зачарованному предмету. Хуже всего было то, на самом деле ему чудовищно хотелось и самому воспользоваться этим дневником, узнать, сколько знаний он хранит, проверить, как далеко простираются возможности этой потрёпанной книжицы. Она манила и пугала одновременно, а одна мысль о том, сколько нового можно узнать, только черкнув в ней пару слов, кружила голову.
К концу сентября мальчики наконец приступили ко второй ступени изучения анимагии. По большей части эта задержка была виной Гарри, ведь ему приходилось разрываться между учебой и тренировками по квиддичу. Том, конечно, ворчал, но сделать ничего не мог, к тому же у него было достойное развлечение, чтобы скоротать время, пока его друг парил над квиддичным полем.
— Итак, — торжественно начал Арчер, когда они сбежали из гостиной Слизерина и расположились в «тренировочной» аудитории, которую оба уже начали называть «своей», — поскольку я больше не вижу смысла тратить время на хаос в твоей голове, — мальчик иронично глянул на друга, — то, думаю, нам стоит приступить ко второму этапу.
Он раскрыл книгу на нужной странице, пробежался взглядом по тексту и задумчиво побарабанил пальцами по столу.
— Вообще‑то, мне кажется это довольно просто, — пробормотал он, — надо научиться чувствовать свою магию.
Гарри промолчал, ему это простым не казалось. Он знал этот параграф почти наизусть, потому что перечитывал его бесчисленное количество раз. Его постоянно мучил вопрос, как можно прикоснуться и почувствовать то, что нематериально? В книге говорилось о «магической коре», на картинках её изображали как сферу, окружающую волшебника со всех сторон, именно она сдерживала стихийные выбросы магии. Внутри этой сферы, как кровь по венам, циркулировала магия. У детей до одиннадцати лет «кора» была довольно тонкой, поэтому они не способны были сдерживать потоки накопившейся магической энергии, и они выплескивались наружу вместе с сильными эмоциями. Чем старше становился волшебник, тем крепче была эта «сфера» вокруг него, и тем лучше он контролировал собственную магию. Волшебная палочка служила проводником, трансформирующим энергию, придавая ей направленность и осязаемость. Но проблема была в том, что искусство анимагии так тесно было связано с физическими и духовными показателями волшебника, что использовать палочку во время превращения было нежелательно и даже опасно. По сути, превращение человека в животное без помощи волшебной палочки было высшей ступенью искусства трансфигурации, и освоить это мог далеко не каждый. Только теперь Гарри начинал понимать, как самодовольно с их стороны было заявлять, что они смогут научиться анимагии самостоятельно.
Сейчас же от них требовалось почувствовать эту самую «магическую кору» и попытаться придать ей гибкости, научиться управлять ей и изменять её. Это было начальным этапом искусства беспалочковой магии, Том даже надеялся, что, освоив эту ступень, они смогут колдовать без помощи волшебных палочек, во что самому Поттеру верилось с трудом.
И снова начались вечера, наполненные тишиной. Они с Томом садились посреди аудитории, и каждый из них пытался почувствовать собственную магию, честно сказать, это времяпрепровождение злило Поттера ещё больше чем предыдущее, потому что он не понимал, как же, во имя Мерлина, эта магия ощущается. Он пробовал уловить её присутствие и так, и эдак, но все, чего он добился, это разыгравшееся воображение и полное нарушение концентрации.
Первый прорыв, как и ожидалось, случился у Тома ближе к концу октября. Мальчики как обычно заперлись в своей аудитории, и вот уже час пытались добиться хоть каких‑то результатов, когда Арчер вдруг удивленно вскрикнул. Гарри тут же открыл глаза, вопросительно уставившись на друга. Том выглядел одновременно напуганным и счастливым.
— Я почувствовал, на секунду почувствовал! — ликовал он, разглядывая свои ладони так, словно увидел их впервые. — Невероятное ощущение, — мальчик поднял голову, встретившись взглядом с другом, — словно со всех сторон тебя касаются языки пламени, но не обжигают! Или нет, нет, — он задумался на мгновение, — это… это как вода, словно ты погружаешься в воду!
Поттер скептически поднялся брови.
— А ты уверен, что не уснул?
— Конечно, уверен! — фыркнул Арчер и шумно выдохнул. — Вот это да… она… мягкая… — он покачал головой и замолчал, разглядывая пыльный пол, на котором они сидели.
Гарри вдруг поймал себя на том, что завидует. Ну почему Том всегда на шаг впереди? Так не честно! Он злобно засопел и крепко зажмурился. Арчер прыснул.
