Указав на маты, Онтах произнес:
— Takla. Араван перевел:
— Садитесь.
Когда они уселись, Эйлис тихо сказала:
— Не нравится мне беседовать через переводчика. — Она подняла руку и произнесла: — Converte.
Онтах взглянул на Джиннарин и спросил ее на своем языке:
— Ты хочешь, чтобы я вошел в твой сон?
Не понимая, Джиннарин растерянно смотрела на старика. Пока Араван переводил для Джиннарин и Эльмара вопрос Онтаха, Эйлис сразу же вступила в беседу:
— Да, Белая Сова, она этого хочет.
Араван с Онтахом с удивлением посмотрели на Эйлис.
— Я не знал, что ты разговариваешь на языке людей, — проговорил старик.
— Я могу говорить на нем только какое—то время. Ближе к полуночи я потеряю эту способность.
— Как это может быть?
— Я призвала себе на помощь некую силу, Белая Сова. Глаза старика широко раскрылись, затем он понимающе склонил голову и произнес:
— Будь я помоложе, так попросил бы тебя научить этому и меня.
— Эйлис понимает Онтаха, — повернувшись к Эльма—ру, зашептала Джиннарин.
— Она скорее всего воспользовалась провидческой магией.
— А почему ты этого не делаешь?
— Пикса, ты опять не слушаешь, что тебе говорят, — прошипел Эльмар.
— Я слушаю. Ты сказал, что она, вероятно, использовала заклинание.
— Вот тебе и ответ.
По лицу Джиннарин пробежала тень замешательства.
— Какой ответ? — Смущение стало перерастать в гнев. — Я даже не знаю вопроса.
— Тогда почему ты спрашиваешь?
— Что я спрашиваю? — Джиннарин была готова взорваться.
— Ты спросила, почему и я не делаю заклинаний.
— И?..
— Пикса, повторяю еще раз, это заклинание провидицы.
— Ну и что?
— Я не провидец. — Эльмар уже скрипел зубами.
— Ах вот оно что! — обвиняющим тоном воскликнула Джиннарин. — Наконец—то разобрались! Ты хочешь сказать, что не можешь этого сделать?
— Конечно, я смогу, если потренируюсь. — Эльмар кипел от злости.
Эйлис не выдержала:
— Мы здесь не для того, чтобы спорить.
Оба скандалиста замолчали, свирепо поглядывая друг на друга.
Эйлис вновь повернулась к Онтаху:
— Белая Сова, ты сможешь войти в сон Джиннарин и рассказать нам о том, что в нем происходит?
Онтах посмотрел Эйлис в глаза:
— Да, я войду в него. Не хочешь ли ты пойти со мной?
— Я не умею.
— Ты молода и знаешь, как призывать себе на помощь силу. Я научу тебя.
— Я буду рада пойти вместе с тобой, Белая Сова.
— Белая Сова, есть ли опасность в прогулке по сну? — спросил до сих пор молчавший Араван.
Онтах долго не отвечал, и Араван думал уже, что старик так ему ничего и не скажет, но наконец тот заговорил:
— Прогулка по сну полна разного рода опасностей, особенно если сон обременен злыми духами. В этом случае дух вошедшего в чужой сон может быть ранен или даже убит.
Араван посмотрел на Эйлис, затем на Онтаха, и, хотя он беседовал с лекарем, Эйлис знала, что его слова предназначены ей.
— Белая Сова, сон Джиннарин наполнен страхом. Старик посмотрел на огонь:
— Это не говорит о присутствии злых духов. Эйлис спросила:
— Есть ли способ узнать о присутствии злых духов до вхождения в сон?
— Нет, — покачал головой Онтах. — Это можно понять, только войдя в него.
Все замолчали, тишина нарушалась лишь потрескиванием поленьев в очаге.
— Белая Сова, есть ли еще какие—нибудь опасности в прогулке по сну? — поинтересовался Араван.
Старик перевел взгляд с Аравана на Эйлис:
— Если спящий проснется раньше, чем вошедший в сон покинет его, тогда его дух будет пленен до тех пор, пока спящему не приснится тот же самый сон.
Когда это перевели Джиннарин, она зашептала:
— Эйлис, я всегда просыпалась неожиданно. Я ничего не могу с собой поделать. Ты можешь быть поймана. И я не хочу устраивать западню тебе или Онтаху в моем кошмарном сне.
— Но мы не будем пойманы навсегда. Ты же каждую ночь возвращаешься в один и тот же сон, — возразила Эйлис.
— Нет, нет, Эйлис, не каждую ночь, — запротестовала Джиннарин. — Ты же знаешь, он стал посещать меня не так часто.
Араван повернулся к Эйлис. Лицо его казалось спокойным и бесстрастным, лишь в глазах таилось беспокойство. Он заговорил, обращаясь только к ней одной:
— Тебе принимать решение, Эйлис. И никто не может тебе в этом помешать. Но смотри, ты должна хорошенько подумать, прежде чем совершить этот шаг, ибо он опасен. Ты очень дорога мне, и если тебе придется страдать…
Эйлис дотронулась до руки Аравана, но ничего не сказала.
В лагере неожиданно проснулся Джату. Стояла темная ночь. Он не мог понять, что заставило его открыть глаза. В свете мерцающего огня он осмотрел лагерь, спящих товарищей и гнома—часового, стоящего на посту. Укрываясь вновь, он обнаружил на куртке под шнурком лист пергамента — записку от Аравана. Джату вновь огляделся, но посланника не обнаружил.
Джату!
Мы нашли Тарквина, все в порядке. Он отвел нас к лесному жителю по имени Онтах, лекарю. Онтах умеет совершать прогулки в сон, он предложил войти вместе с Эйлис в сон леди Джиннарин. Мы пробудем здесь несколько дней, до завершения всего этого, ибо Джиннарин должна увидеть свой сон, а Онтах совершить в него прогулку.
Я буду посылать тебе сообщения каждые три дня. Если вы с Бокаром решите тем временем вернуться на «Эройен», то небольшой сигнальный огонь с утеса на месте вашего лагеря даст мне знать, что ты получил мое сообщение.
Араван.
Тарквин на Рисе, доставив записку Джату, благополучно вернулся обратно. В домике Онтаха проходило долгое совещание между стариком и Эйлис, остальные находились снаружи. Слабо горел огонь, неясно прорисовывая тени на бревенчатых стенах. Онтах сидел, положив ногу на ногу на краю очага, и внимательно разглядывал поднимающиеся тонкие завитки дыма. Его карие глаза внимательно наблюдали за Эйлис. Голос его звучал мягко и проникновенно:
— На моем языке есть слово, очень напоминающее твое имя: aylia. Оно означает «яркое крылышко».
Эйлис наклонила голову:
— Стоило тебе сказать, и я уже его знаю.
Онтах улыбнулся, лицо его покрылось морщинами.
— Во время прогулки мне нужно будет звать тебя по имени.
Лицо Эйлис расплылось в ответной улыбке.
— Белая Сова, мне будет очень приятно, если ты станешь называть меня Яркое Крылышко.
— Я тебе объясню почему. Понимаешь, я уже очень стар, память у меня не та, что раньше, и потому я боюсь, что забуду твое имя, а называть тебя Яркое Крылышко мне проще.
