— Что ты хотела, Аиша? — бросил он через плечо.
— Да, ничего. Узнать, где все.
— Я тут. Максимус дрыхнет в трюме. Стареет брат — совсем пить разучился.
— Угу, долгое отсутствие тренировок сказывается, — скептически заметила я.
— И откуда ты такая язва, — улыбнулся мне Капитан.
— От мамы с папой. Можно посидеть с вами?
— Да, садись, — он задумчиво снял рыбу с крючка, положил ее в ведро, где рыбешка, к слову, крупная, еще билась хвостом.
— Как спалось? — тихо спросил он, докурив сигарету и отпив немного вина из бутылки.
— Спасибо, прекрасно.
— Не за что. Это не я, это все море. На воде всегда лучше спится, чем на суше.
— Вам, старому морскому волку, виднее.
— Да… старому… — прошевелил губами Капитан.
Я смутилась. Хотела сделать комплемент, а получилось черти что. Я никак не могла поверить, что это тот самый человек, о котором говорил Максимус вечером. Да, определенное сходство было, но все же Капитан был сердечнее и ласковей, чем описывал Максимус. Правда, они знают друг друга столько лет, а я всего несколько дней.
Он сидел и спокойно смотрел на воду, где-то там тревожно подергивался поплавок.
— А что это за рыба? — спросила я, но ответа не получила, Капитан видимо, вообще меня не слышал, — Не вяжется у нас с вами беседа сегодня. Я пойду.
Я встала и пошла в каюту Капитана, где была библиотека — так мне сказал Максимус. Библиотека не была такой уж огромной, как я ожидала, но все книги большого объема. Я побродила вдоль полок туда и сюда. Взгляд мой упал на корешок с надписью: "Одиссея". В голове вспыхнула лампочка, и я схватила эту книгу.
На эрзаце была надпись от руки размашистым почерком, разобрать который мне стоило труда: "Уллису, чтобы не забывал, кто ты есть. М". Я вышла на палубу, чтобы найти Капитана и испросить разрешения почитать книгу. На месте рыбалки Капитана не было. Снова пришлось облазить весь корабль, почти что безрезультатно. Капитан нашелся в большой задумчивости на капитанском мостике. Он смотрел вперед и глаза его были цвета океанской воды.
— Знаешь, здесь сильно не хватает рояля. Надо будет купить, — задумчиво сказал он, — Кстати, рыба, о которой ты спрашивала была сельдь. Я, конечно, порядочный извращенец, что ловлю ее удочкой. Но так приятно утром, да с удочкой. Почему бы не сделать себе подарок, после такого безумного дня, как вчера?
Мы с Максимусом всегда разные. Он напивается, а я рыбачу.
— В обнимку с бутылкой, — заметила я.
Капитан посмотрел на меня и усмехнулся:
— Не без того. Эту бутыль я пью уже полгода, если не дольше. Очень вкусное вино, не хочу его сразу выпивать.
— По-моему, если вкусно, то лучше сразу.
— Я такой человек, лучше растяну надолго удовольствие. Я умею ждать, в жизни это самое важное умение.
— Да, вы с Максимусом и впрямь противоположности. По-моему, он совсем не умеет ждать.
— Ты плохо его знаешь. Внешне мы очень различаемся, а внутри, почти как братья-близнецы, только я печальный близнец, а он веселый. Мы умеем смеяться и шутить, просто я не считаю нужным делать это часто. Зачем тратить слова?
— Слова не более, чем звуки, — отозвалась я, — Метки, для передачи информации. У меня была хозяйка лингвист, она придерживалась этой точки зрения, и мне это нравится. Тратьте слова, как вздумается.
Капитан только улыбнулся и ничего не сказал, отвернулся опять к морю.
— Нам еще неделю плыть, а то и полторы, устанешь еще от меня, — минут пять спустя, сказал он.
— Я у вас книжку взяла, можно прочту?
— Не естественную механику, я надеюсь? Жуткая чушь.
— Нет, Одиссею.
Капитан повернулся, в его глазах зажегся уже знакомый мне зеленоватый огонек любопытства. Он протянул руку, я подала книгу. Капитан погладил ее обложку рукой и открыл, прочитав посвящение на эрзаце, улыбнулся, тихо, скромно, как улыбаются старым друзьям, не желая подходить ближе.
— Максимус подарил. Я ее, наверное, раза три читал. Попробуй. Это любопытно.
Он вернул книгу. Обложка словно была еще теплой.
— Можно, посидеть тут с вами?
— Сиди, конечно.
— Нет, я к тому, что если вам неприятно, я тут же уйду.
Капитан обернулся и вскинул брови, легко улыбнулся уголками губ, а глаза показались мне встревоженными.
— Я крайне редко говорю такие вещи. Но, Аиша, ты — первый человек, за долгие годы, чье присутствие рядом меня не тяготит. С тобой легко молчать, это ценное качество.
— Ничего не понимаю.
— И не поймешь. Вы с Максимусом похожи больше: с ним тоже молчать легко, хотя он не понимает всей прелести молчания и пустоты. Вокруг тишина и пустота, и ты можешь наблюдать предметы и явления такими, какими они созданы. Максимус из тех, кто проносится сквозь жизнь на лихом коне, я предпочту медленно идти прогулочным шагом, наслаждаясь каждым мгновением. И в том, и в другом случае есть свои преимущества и недостатки.
Было бы странным, да и Аиша была бы не Аишей, если бы ей тут же не захотелось попробовать "пройти сквозь жизнь прогулочным шагом".
— Но жизнь меняется, — продолжал Капитан, — мы можем перейти на бег или даже прибегнуть к помощи механизмов, чтобы пересечь эту жизнь сквозь. Но когда необходимость отступит, я всегда возвращаюсь к шагу. Иногда я люблю просто постоять на месте. И знаешь, что самое забавное? При этом мы с Максимусом движемся примерно с одной и той же скоростью.
Капитан замолчал и долго всматривался в безбрежную даль.
— К вечеру войдем в Па-де-Кале, — наконец, сказал он.
— Куда?
— Одно из самых красивых мест на свете. Пролив между Британским островом и бывшими французскими территориями. Па-де-Кале древнее название, но я его люблю: просто, звучно, красиво.
Я закрыла книгу. Читать мне особо не хотелось, а вот молчать с Капитаном было действительно приятно. Я смотрела на его светлый затылок и очень хотела узнать, что же у Капитана в голове, о чем он думает, когда смотрит на воду. Спрашивать было неудобно и стыдно, а потому я силой мысли старалась проникнуть в его голову.
Тут ниоткуда в моем сознании свинцовыми шариками проскакали слова Максимуса: "В его присутствии ты преображаешься", и следом "только мужчина может сделать женщину женщиной и ничто больше". Мне жутко захотелось посмотреть на себя со стороны. Но это было невозможно.
— Я знал. Знал, где тебя искать, — дверь открылась, и в дверном проеме показался Максимус. По моей спине прошлись мурашки. Я припомнила вчерашний поцелуй в нос.
Максимус скользнул по мне равнодушным взглядом, поздоровался с Капитаном, тот вздрогнул и поздоровался в ответ. Максимус вел себя непринужденно, как будто вчера совершенно ничего не происходило, не было ни бандитов, ни виски, ни рассказов о Капитане, ни злополучного поцелуя. Как будто все мы были знакомы не первый год, вдобавок еще и жили вместе.
