Столичная осанка, гвардейский, с иголочки, мундир, еще не знавший боя. В отличие от хозяина… Лионель Савиньяк был торским корнетом, капитаном, полковником. Отец говорил о нем, хорошо говорил, но до этого часа Чарльз не связывал рассказы об отчаянном офицере с надменным начальником.
Чарльз ошарашенно смотрел на маршала, но прежде, чем капитан сообразил, что делать и говорить, выяснилось, что с капитаном Давенпортом уже все решено. Разумеется, без его участия. Савиньяк обернулся, весело и непривычно сверкнув глазами.
– Отправляйтесь к Хейлу. Сражение лучше закончить с теми, с кем начал. Сейчас самое время подрезать «гусям» левое крыло. Идем, Ролан, поможем надорцам. Север и юг – это больше, чем север и север!
Глава 12
Кадана. Изонийское плоскогорье
400 год К.С. 21-й день Весенних Скал
1
Очередная вершинка, на склоне – группа всадников, у подножия – несколько потрепанных эскадронов. Знакомых. Бэзил!.. Значит, генерал наверху. Старший Хейл наблюдает за боем, младший – в резерве. В последнем резерве. Том самом, что бросают в Закат. Раньше Чарльзу не приходило в голову, каково отцам-генералам распоряжаться судьбой сыновой, а сейчас вдруг подумалось. Из-под копыта выскочил камень, покатился вниз. Конь пошатнулся – второй раз за день. Дурная примета? Ну и кошки с ней. Сегодня не только маршалы доводят дело до конца.
– Мой генерал!
Хейл, напряженно согнувшись в седле, разглядывал поле боя. Свита кавалериста опять поредела. Теперь ранены были все, кроме самого генерала и недовольного Бэзила.
– Мой генерал! Командующий отдал приказ о решительном общем наступлении. Он лично ведет в атаку гвардейцев Мениго. Приказано ввести в бой все резервы и ударить по левому крылу противника, чтобы поддержать атаку пехоты.
– Говорите, сам повел? – сварливо переспросил Хейл. – Решил бодрости добавить… Савиньяка могила и та не исправит. Надеюсь, хоть в рукопашную не полезет, тут не Манрики собрались…
Манриками тут и не пахло, и Фридрихом, пожалуй, тоже. В воздухе не висела столь густая дымная завеса, как там, где дралась пехота, и Чарльз разглядел небольшую кавалькаду, на рысях уходившую за реку.
За спиной покидавших поле боя сошлись в яростной схватке тысячи всадников. Талигойцам не удавалось добиться перелома, и Хейл, похоже, бросил в бой один из двух остававшихся у него в запасе полков. Его кавалеристы уже подходили к месту общей свалки…
Генерал обернулся к сыну:
– Наши мальчики все-таки закружили кесарских. Вон там, видишь? Пусть и крохотный, но разрыв. Объяснить или сам знаешь?
Повеселевший Бэзил подтянул ремешок каски.
– «Медведи» увидят в своем тылу «Победителя дракона».
– Именно. Капитан, вас и спрашивать не нужно. Отправляйтесь с… полковником Хейлом. Как мне сказали, держать строй на галопе вы умеете.
– Приложу все старания!
Чем хорош устав, так это тем, что ответит за тебя, когда не хватает слов. Давенпорт торопливо отсалютовал и бросился к ждущим своего часа эскадронам. Он будет держать строй на галопе. Он будет драться за Талиг, за списанного всеми Фердинанда и за этих треклятых маршалов, раздери их обоих кошки.
Уставшие всадники уже смыкали ряды. Молча, без шуток и бахвальства. Только Бэзил гарцевал перед поредевшим полком, словно было утро и не было смерти. Чарльз пристроился рядом. Взмах руки, блеск выхваченного клинка, подбадривающий кивок.
– Ну, теперь держись, – хмыкает Бэзил, – теперь споем!
И вновь сотни копыт ударяют в еще твердую землю, и она отзывается. Ниже, тревожней, настойчивей, беспощадней, чем пару часов назад. Долина устала, ей хочется покоя, но она не уснет, пока здесь чужаки. Их надо добить, загнать в реку, втоптать в лед… Они пришли незваными, они несли беду, они нарушили закон. Они умрут!
Эскадроны ускоряли ход, с медленной рыси на широкую, пестрые склоны мелькали все быстрее. Черное, белое, серое… Пятна и полосы. Кто-то глядит в спину. Требует, приказывает, желает успеха… Кажется, талигойская кавалерия перетягивает удачу на себя: кровавое пестрое месиво откатывается назад и в сторону, отрываясь от пехоты. Бэзил переводит буланого в галоп, ветер треплет черный султан на каске полковника. Конная свалка остается справа. Разрыв действительно есть, Бэзил целит в него, как стрела целит в бойницу.
Чуть в сторону. Еще. Не надо подставляться под выстрелы, пусть и редкие… Обойти пехоту по дуге, выскочить прямо в тыл. Только бы у дриксов не нашлось конных резервов! Это было бы совсем некстати…
На дорогу выносит дриксенских драгун. Немного, несколько десятков. То ли отбились от своих, то ли сбежали. И оказались на пути несущегося сомкнутого строя.
– Первый эскадрон! Убрать!
Яростные возгласы, лязг клинков, одиночный выстрел. Дриксов снесли, не сломав шеренг и не потеряв разбега. И дальше, дальше!
Проскочили. Пехота дерется слева, конница – справа, а впереди – речка. Круг замкнулся. Полк замедляет ход, заходя в спину медленно отступавшим гаунау. Здесь, на самом фланге, именно они. Ровный коричневый цвет строя. Ровные шеренги. Ничего лишнего. Извечные враги, столь же упорные, как бергеры, и столь же опасные.
– Ну, посмотрим, удастся ли заставить их побегать. – Бэзил подмигнул и призывно вскинул шпагу: – Талиг и Север! Вперед!
– Вперед! – подхватил и Чарльз. Капитан и сам не понял, как у него вырвалось: – Талиг и Савиньяк!
2
Ролан с некоторым сомнением покосился на пристроившегося к его гвардейцам командующего, сделал два быстрых шага вперед и, повернувшись к строю лицом, гаркнул:
– Ваши закопченные рожи надо срочно умыть, мне перед маршалом неудобно. Вода – в речке. Вперед!
Справа и слева это «Вперед!» повторили хриплые злые голоса теньентов и сержантов. Черно-белые шеренги качнулись и двинулись вперед.
Разговор с Роланом и его речь при всей их краткости потребовали времени. Пусть небольшого, но «гуси» успели отступить еще немного. Теперь, чтобы достать их из мушкетов, требовалось пройти сотни полторы шагов Что ж, их он с полковником и пройдет.
Маршал Савиньяк обнажил шпагу, как на параде. Семейная традиция. В авангарде наступай в первом ряду, в арьергарде – отходи рядом с последним солдатом. Это не глупость и не бравада, это шпоры для армии. Не всегда хватает коленей и голоса, иногда нужен довод повесомей. Как сегодня. «Савиньяк есть Савиньяк»! Сколькие и скольким повторяют сейчас эту бессмыслицу? А твое дело – шагать в первой шеренге. Ровно и уверенно. Они не просто идут за тобой, они хотят идти. Хотят драться. Хотят победить. Кто сказал, что раз сгоревшее не поджечь? Тот, кто не поднимал уставшие армии, а сидел всю жизнь у камина. И страдал.
