Властитель моргнул, словно хотел убедиться - а не сон ли это? Осторожно потрогал рукоять меча, успокоил жеребца… За долгую жизнь, полную тревог и забот, Готлиб видывал множество разных людей. Отчаянных смельчаков, трусов, обманщиков и коварных злодеев. Но еще ни один не вел себя в присутствии графа столь нахально. Те же иерархи Алара старались решать дела мирно. И если давили, никогда не перешагивали определенной черты. Потому что знали: с Готлибом ссориться не с руки. Лорд заслужил любовь и уважение подданных, слыл справедливым и жестким правителем. В Геранге больше верили расчетливому и ершистому старику, чем сладкоголосым служителям. Но этот маг будто не замечал, перед кем стоит. Граф прекрасно видел: в служителе нет ни трепета, ни уважения. Да что говорить, оборванец смотрел на Готлиба свысока - как на бродячую кошку или собаку. И потому старика-лорда обуяла гордыня, а в груди начала закипать вязкая злость.
- Мне нет дела до высоких материй,- процедил правитель.- Плевать на Тьму, демонов и Мрона. Я верю в порядок! И не позволю вам, будь вы трижды воины Света, проходить Геранг невозбранно. Нарушили законы? Придется отвечать. Не перед каким-то высшим судом, Аларом или соларами. Предо мной. Потому что здесь я хозяин, господин, суд и палач в одном лице… Но зрю, вы едва держитесь на ногах, многие больны. Пришли без оружия в руках, с благими намерениями. Если развернетесь и уйдете обратно, казнить не стану.
По мере того как Готлиб говорил, служитель мрачнел. Свет и всепрощение исчезли из взора. Щеки покраснели, на висках вздулись синеватые прожилки сосудов. Последняя же фраза произвела эффект удара. Маг с недоверием посмотрел на лорда, отшатнулся и прикрылся рукой.
По толпе прошел первый смутный ропот. То один, то другой человек выходили из религиозного транса. Кто-то вздрагивал, тряс головой и с изумлением оглядывался. Кто-то падал как подкошенный, словно из него выдернули стержень. Иные бросались назад по дороге, гоняли воронье и остервенело разгребали снег. Послышались слабые крики, плач. Невидимая броня вокруг толпы лопнула, как мыльный пузырь, наваждение развеялось. Люди ощутили собачий мороз, почувствовали голод, боль. И сразу позабыли о молитвах, служителе, вере.
- Тьма пожрала сердца,- визгливо сказал чародей, осенив себя знамением.- Но мне был знак свыше… Если покаемся и очистимся, Алар помилует.
- Кайтесь,- сухо разрешил граф.- Но в другой стране. Вы, служители, потеряли совесть. Напоминаете жадную саранчу. Ваша воля - отправите на костры самых верных и чистых. Суете нос в государственные дела, лезете со своим духовным и великим. А у меня другие заботы. Как уберечь крестьян от набегов соседей. Как защитить от голода и эпидемий, как верно распределить ресурсы. Нет уж… стройте Царствие Божье где-нибудь в другом месте. А я сам разберусь. И с «проплешинами» совладаю. Без колдовства, честной сталью…
- Ты жестоко ошибаешься, глупец! - вскричал служитель.
- Пусть так,- спокойно ответил Готлиб.- Но время покажет, кто прав. Убирайтесь прочь, пока разрешаю. Иначе…
Старик сделал небрежный жест. Воины подстегнули коней, выдвинулись вперед и нацелили копья на толпу. Замерли, ожидая последнего и самого главного приказа. Во взорах смешалось многое: жалость и брезгливость, сомнения и решимость. Но становилось понятно - выполнят любое повеление. При необходимости будут колоть и резать, убивать безоружных и слабых. Потому, что так приказал граф. Слишком сильна вера в господина. Лорда не всегда понимали, но со временем осознавали правоту решений.
Наконечник копья уткнулся служителю в грудь. Грубая ткань балахона порвалась, как тончайшая бумага. Раздался неприятный хруст, на снег часто закапало алым. Но маг не заметил боли. Выпрямился и гордо раздвинул плечи. Испуг прошел. В глазах чародея остались непоколебимая вера в собственную правоту, религиозное рвение… и ярость. К глупым людям, что осмелились сопротивляться и перечить. К миру, наполненному грязью и пороками.
- Тьма пожрала твой разум, земной владыка,- сказал служитель. Помолчал, задумчиво посмотрел в небо. Добавил громче и яростнее: - Но я, Бьярни Торвальдсон, принимаю вызов! Если нужно, пройду по Аримиону со светом в душе. Воинам Алара не нужны мечи и доспехи. Предрекаю: падут стены твердынь, откроются врата и воспламенится небо над оплотами греха!…
- Высказался? - с отвращением спросил Готлиб. Кривовато ухмыльнулся.- Зря ты так, святой отец… Глупо околесицу городить. Я бы понял, если бы проповедовал в храме. Но когда за твоей спиной смерть, а на руках кровь невинных… Убирайся! Забирай паству и уходи. Иначе я возьму грех на душу, отдам приказ. Лучше так, чем уморить дураков голодом.
- Нет дороги назад! - с бешенством проскрежетал Торвальдсон.- Только дальше, в Аримион! Алар победит!…
- Да пусть хоть сто раз побеждает,- с прорезавшейся злостью сказал лорд.- Но дальше не сделаете ни шагу.
- Ты не сможешь остановить воинов Света! - вскричал Бьярни.
- Да ну? Этих, что ли?! - хмыкнул Готлиб, с презрением глянув на измученных людей. Повернул голову, резко приказал: - Стража!
Раздались слитный лязг металла, оглушительный стук копыт. Рыцари замешкались - бить безоружных неблагородно. А вот копейщики действовали бездумно. Наклонили оружие еще ниже, с воплями и гиканьем ринулись на толпу.
Золотистые блики полыхнули на остриях копий, шлемах и узорных наплечниках. Взметнулись плащи, захлопали на ветру разноцветные флажки…
Окрестности озарила ярчайшая вспышка, раздался взрыв. И вслед за тем - лошадиное ржание, крики боли и ярости. К небу взметнулись гейзер снега, обожженные комья земли. Коротко полыхнуло чадное пламя, вспухло облако дыма. Лошади, всадники, обломки древесины и металла перемешались во мгле. Воинов разметало одним мощным ударом. Приподняло и отшвырнуло твердой воздушной волной. Одних размазало по дороге вместе с конями. Другие попадали в сугробы изломанными куклами и более не подавали признаков жизни. Снег оросило кровавым дождем. Послышались мокрые чавкающие звуки, скрип железа.
В облаке дыма проступило пятно выжженной земли. Удивительно, но взрыв накрыл исключительно копейщиков. Рыцарей бросил наземь, оглушил и ранил лошадей. Но вассалы графа вскоре пришли в себя. Очумело затрясли головами, избавляясь от звона в ушах. Начали искать оружие, быстро и безжалостно добивать животных. Сам лорд ничуть не пострадал. Морщинистое лицо кривилось в яростной гримасе, голубые глаза полыхали бешенством. Алый плащ обгорел, на доспехах появились пятна копоти. Но таким старик выглядел еще страшнее. Настоящий бог войны, древний и кровожадный.
Крики усилились. Послышались плач, стенания. Легкий ветерок немного развеял дым, явил картину страшного побоища. От гордого, сверкающего металлом отряда остались жалкие крохи. Тройка грязных рыцарей и Готлиб… Повсюду виднелось разбросанное оружие, валялись трупы людей и лошадей. Невдалеке темнела чадная куча мяса и стали - останки копейщика. Чуть дальше застыла половина конской туши. Еще горячая, парующая. Из огромной раны широким потоком хлестала кровь, проглядывали внутренности. Справа лежало тело другого бойца. Воин на вид практически уцелел. Но голова вывернулась под неестественным углом, а доспехи покрыли царапины. Создавалось впечатление, будто солдата порезало тончайшими нитями.
