Мой взгляд метался от розы к нему и обратно.
— Я ... я не совсем понимаю.
— Это для тебя, — он оттолкнулся от стены и выпрямился в полный рост.
Я посмотрела на него.
— Для меня?
Его глаза засверкали.
— Да.
— Зачем это?
— Милая, если тебе не нравится эта роза, я с удовольствием возьму ее, — послышалось от незнакомой женщины, переходящей дорогу. Она глазела на Рена и дерзко ухмылялась. — И его я бы тоже забрала с собой.
Ремнец на моих щеках стал багровей, а смех той женщины, идущей дальше по улице, затерялся среди воя полицейских сирен неподалеку.
— Я увидел эту розу по дороге сюда, — ... я подумала о его губах возле моего уха.
Мой рот приоткрылся, пока я пялилась на него.
Он опустил розу и наклонился ко мне. Его нос касался моей щеки, когда он проговорил в мое ухо:
— Это та часть разговора, в которой ты принимаешь мою розу.
Полчище мурашек пробежало по моей коже, а пульс готов был взорваться от этого легкого, невинного прикосновения. Я наблюдала за тем, как он медленно отстраняется, и его зеленые глаза буквально обжигали меня. Во рту пересохло, и я взяла розу.
— Спасибо.
Он склонил голову набок.
— Я даже удивлен.
— Почему?
— Ты поблагодарила меня. Не думал, что когда—либо услышу от тебя подобное, — он пожал своим широким плечом. — Я предполагал, что существует большая вероятность того, что эта роза угодит мне прямо в лицо.
Прижимая цветок к своей груди, я гадала, что он вообще думает обо мне, если действительно ожидал такого.
— Видимо, при первой встрече я оставила неизгладимо—потрясающее впечатление.
— Пару первых впечатлений, — игриво поправил он. — Впрочем, я не виню тебя, учитывая сложившиеся обстоятельства.
С невероятной для себя уверенностью, я кивнула и отвернулась в сторону. Приспустив слегка рюкзак, я расстегнула его и осторожно положила розу в передний карман.
— Что же ты носишь в нем? — спросил он. — Такое впечатление, что ты там кирпичи таскаешь.
— Учебники, тетради, — я застегнула рюкзак. — Он не очень тяжелый.
Он подошел ближе, отступая, чтобы пропустить кого—то.
— Учебники? Ты ходишь...
— Айви! — закричал Джером из сувенирного магазина. Его возглас был таким громким, что мне подумалось, что он мог бы заставить окна дрожать. — Тащи свою задницу сюда!
Рен напряженно обернулся, и прищурил глаза. Я вздохнула, забросив рюкзак за спину.
— Скоро вернусь, — сказала я, открывая дверь.
Дверь за мной не закрылась: Рен поймал ее в двух шагах от меня. Посмотрев через плечо, я заметила, что его взгляд был устремлен прямо на раздраженного старика за прилавком. Игривой улыбки не было и в помине, а зеленые глаза стали неожиданно холодными.
Я открыла рот, но Рен оборвал меня на полуслове. Обойдя меня, он уверенно прошел вперед и, положив обе руки на прилавок, притворно рассмеялся, запрокинув голову назад.
— И вот так ты разговариваешь с дамой?
Ох, черт.
Черные брови Джерома взлетели вверх. Его взгляд встретился со взглядом Рена.
— Какого черта ты о себе возомнил?
— Такого, и я считаю, ты мог бы проявить хоть чуточку уважения, — отпарировал тот.
Я нервно мялась на месте между Реном и витриной со всякими вуду—хреновинами, которые пахли как пачули.
— Рен, все нормально.
Его взгляд все еще тщательно буравил Джерома.
— А мне кажется, что это далеко не нормально.
Джером скрестил руки на груди и выпрямился во весь рост, выглядя необычайно сердитым. Я была почти на сто процентов уверенна, что его морщины появились из—за того, что как—то раз он нахмурился и его лицо пожизненно заклинило.
— Тебя никто не спрашивал, мальчишка!
— Все нормально, — я вскинула руку, пытаясь привлечь внимания Рена, который выглядел так, будто хочет схватить старикашку за шкирку, вытащить из—за прилавка и придушить. — Серьезно, все в порядке. Он сам по себе такой вредный, — я глянула на Джерома. — Ничего личного. Просто он со всеми ведет себя как придурок.
— Не со всеми, — сердито ответил тот.
Я послала ему снисходительный взгляд.
— Твоя собака не в счет.
Спустя мгновение, Рен, наконец, посмотрел на меня. Его взгляд перестал быть таким суровым, но и в восторге он от всего этого не был.
— Это его не оправдывает.
— Рен, — пробормотала я.
— Айви, — повторил он.
Джером закатил глаза, но потом вскинул голову.
— Эй, ты! Да—да, ты с острым соусом, — прокричал он. Мы с Реном обернулись, чтобы посмотреть, на кого это он так. Светлокожий мужчина среднего возраста переминался с ноги на ногу. В руках у него были две громадных бутылки Королевского острого вуду—соуса. — Эти бутылки стоят тут не для того, чтоб ты их лапал. Либо покупай их, либо поставь на место.
— Ого! — сказала, я поворачиваясь к Джерому. — Знаешь, я удивлена, что это место все еще приносит какие—то деньги.
Он фыркнул.
— Как будто это должно меня волновать.
Другого ответа я и не ожидала.
— И, все—таки, зачем ты ее сюда позвал? — спросил Рен, складывая руки на груди, в то время как несостоявшийся покупатель поспешил уйти из магазина. — Нам еще многое нужно сделать.
Его взгляд переместился на Рена.
— А ты начинаешь мне нравится, парень.
— Приятно слышать, — пробормотал Рен. — Весьма польщен.
Я прикусила губу, чтобы не расплыться в улыбке.
— За тобой должок, — Джером указал своим корявым пальцем в мою сторону.
Сначала я не могла понять, о чем он вообще, а потом вспомнила какой сегодня день недели и до меня дошло.
— Вот черт! — я положила руки на прилавок. — Прости, ради Бога! Такая дерьмовая неделя выдалась. Я совершенно забыла.
— Забыла о чем? — спросил Рен, переводя взгляд с меня на Джерома.
— Понедельник, — проворчал Джером. — Каждый понедельник вот уже два года, и это первый раз, когда ты забыла.
— Торт, — сказала я Рену, позволяя легкой улыбке коснуться моего лица.
Он удивленно вскинул брови.
— Торт?
— Да, не какой—то там дурацкий тортик! — Джером грохнул руками о прилавок так, что я аж подпрыгнула. — А самый лучший гребаный шоколадный пирог, который я когда—либо ел. И эта девчонка приносила его мне каждый понедельник. Я даже режим свой перестроил, чтобы только поесть этот чертов торт.
Рен, казалось, был совершенно сбит с толку.
— Режим?
— У него диета, — усмехнулась я. — Прости меня. Я его завтра принесу, хорошо?
Джером пробурчал что—то себе под нос.
— Лучше бы тебе не забыть. А сейчас выметайтесь отсюда, чтобы я мог спокойно пиццу заказать.
Проблема заключалась в том, что не я одна об этом забыла.
