— А как же ты, — Я подошла к великану, ведя под уздцы немного нервничавшую Пегги. Еще бы, кот умудрился забраться в свою уже любимую корзинку прямо по ее гриве. Причем проделал это так быстро, что она до сих пор соображала, что это было, и как это понимать.
— Я пойду пешком. Я привычный, так что за меня не беспокоитесь, Ллин.
Я кивнула. Пешком, так пешком, уговаривать не буду. Кони уже были оседланы так что я вскарабкалась на Пегги и… рухнула на землю. Пытаясь встать, сквозь туман и вату окружающего мира почувствовала, как меня подхватывают чьи-то руки и несут над землей. Тошнило, болела голова, да и вообще магическое истощение дало о себе знать во всей красе.
— Все будет хорошо. — Шепот проник в мозг, и я смежила веки, еще не понимая, но уже доверяя этой безопасности. Темнота накрыла густым покрывалом, и я уснула под мерное покачивание лошади, уткнувшись носом в его широкую грудь.
Очнулась я уже на рассвете, и мы все еще ехали. Мимо проплывал довольно унылый пейзаж, рядом шел Мася и разговаривал с котом, держа задумчивую Пегги под уздцы.
А вот ежели ты ее за хвост схватишь, так она развернется и вцепится тебе в нос. Нет, Мася, хватать надо за шкирку и сразу впиваться клыками, тут-то она от тебя никуда не денется, проверено. А если пищит, так ничего страшного, это даже хорошо, значит жива еще.
Мася почесал внушительной пятерней бритый затылок.
— Хм, а вдруг Mерри обидится, что я так ухаживаю, и откажется со мной жить?
— Не боись, я спец по женским сердцам! Вон смотри, пока нашу Ллин не оглушить как следует, она на Коула даже и не смотрит. Зато после мордобоя, так мило отдыхает в его объятьях, аж завидно…
Я начала очухиваться, кое-как открыла левый глаз и нашла им кота, скорчив зверскую рожу. Обормот сглотнул, понял, что его сейчас будут убивать, и компактно скрылся за краем корзины, мявкнув то ли извинение, толи спасайся кто может. Я фыркнула, но решила отомстить позже, а сначала разобраться, где я. Моя макушка упиралась во что-то твердое, при ближайшем осмотре оказавшемся подбородком Коула. А сама я и вправду очень удобно устроилась на седле перед ним, завернутая в черное покрывало его крыльев. Одной рукой он придерживал поводья, а другой крепко прижимал мена к себе. Подумав, я решила еще немного так посидеть, не поднимая скандала и не выходя из себя, а то мое гордое сползание с седла и вползание в седло Пегги могло слишком дорого обойтись несчастному телу.
Кот допетрил, что его пока не собираются бить, и рискнул высунуть нос наружу. А уже через минуту они снова болтали с Mасей, правда уже на более безопасные темы. Оказалось, что Мася умеет и любит готовить, и я мысленно сделала зарубку на память, что кулинарить будет он. Нечего травить отряд моими шедеврами, они мне живыми нужны.
Нос щекотали лучи полуденного солнца, макушку обдувал легкий летний ветерок, и когда мы, наконец, въехали в небольшую рощицу, где остановились на привал, я уже почти спала. Но меня бесцеремонно спустили с седла, посадили у большого дерева и оставили одну. Я ощупала спиной сухую топорщащуюся кору и решила, что сидеть здесь не очень-то удобно, так что надо открыть глаза и встать… А еще помыться.
Встала я с третьей попытки. Ноги все еще подкашивались от слабости, а глаза решила пока и вовсе не открывать, а то все так вертелось и кружилось, что я опять рисковала упасть. Невдалеке был слышен шум воды, и так как все разбрелись на поиски хвороста для костра и добычи на обед, то я решила найти воду самостоятельно, для чего вытянула вперед руки и храбро зашагала в сторону шума. Путешествовать с закрытыми глазами оказалось страшно неудобно. Для начала я нащупала три дерева, причем два из низ лбом, увязла в кустарнике и до смерти напугала пробегающую мимо лису, которая была слишком увлечена охотой на зайца, что бы еще и по сторонам смотреть. Я об нее споткнулась, и мы кубарем покатились по траве, сминая листья и ветки кустарников, а потом с шумом врезались в озеро с прямо-таки ледяной водой. Лиса возмущенно булькнула и активно поплыла обратно к берегу. Где с трудом отряхнулась, безнадежно поискала взглядом благополучно удравшего зайца и похромала к деревьям, отфыркиваясь и тряся мокрыми лапами на ходу. Я виновато смотрела ей вслед, сидя по пояс в воде и уже вбирая замерзшими руками нити силы этого озера. Раны и синяки медленно заживали, кожа уже не была пепельной серой, приобретая свой изначальный цвет и мягкость, правда при этом мои волосы начали усиленно расти, оттягивая на себя излишки энергии. Так что когда я закончила, то пышная грива белых, как снег волос, достовала мне уже до пояса, и вынырнувший неподалеку водянчик восхищенно зацокал языком, созерцая, как я, тихо шипя от боли, пытаюсь эту самую гриву разодрать и откинуть с лица за спину. Наконец, я с этим справилась и с удивлением уставилась на волшебное существо, полностью состоящее из воды.
— Ну и чего уставился?
Водянчик трогательно захлопал ресничками.
— А ты зачем нашу энергию берешь? Мы тебе не разрешал, озерный царь велел платить, — наконец выдавил он, видимо очень довольный своей смелостью.
— Хочу и беру, — пожала я плечами, выжимая намокшие концы волос, — А если этому вашему царю что-то не нравится, то пусть сам поднимется и выскажет все претензии мне в лицо.
Водянчик опять растерялся.
— Ллин!!! - Мощный вопль донесся до нас из-за деревьев и потряс водянчика до глубины души.
— Это кто? — Перепугано спросил он, отступая в воду.
Я ухмыльнулась, и ехидно ответила.
— Мои личный демон. Да ты не переживай, я вас сейчас познакомлю.
Тут из рощи выбежал Коул, потрясая размером клыков, когтей, да и вообще размерами. Его черные крылья хищно поднимались и опускались в так дыханию, а горящие алым глаза напряженно шарили по сторонам. Я помахала ручкой, привлекая его внимание. Коул меня заметил и впился взглядом в водянчика, видимо оценивая степень грозящей мне опастности. Водянчик стух, изобразил сердечный приступ и расплылся синей лужицей по моим коленям, откуда шустро стек обратно в озеро.
— А царь, — удивленно крикнула я ему вдогонку.
— Претензии нет.
Коул уже стоял рядом и помог мне подняться. Ноги изрядно окоченели, а в остальном я чувствовала себя замечательно. Подняв на него глаза, я виновато улыбнулась, с ужасом понимая, что должна сейчас его облить презрением и врезать по лицу когтистой ручкой… А потом прибить из вредности.
— Я прощен? — Хриплый шепот прокатился по спине и заставил меня задрожать.
— Нет. — его глаза потемнели, — Но я не злюсь.
Он кивнул, взял меня за руку и повел обратно на поляну, где уже пылал небольшой костерок и Мася жарил на вертеле двух зайцев, крутя их на подвешенной над костром палке перед носом у облизывающегося Обормота.
