Ехали по Старой Дороге через Реннатский лес, миль двенадцать строго по прямой линии. Еще бы, ведь Старую Дорогу проложили римляне много столетий тому назад.
Коддин — впереди, за ним спешили его подчиненные, мы же примостились в хвосте, наслаждаясь прекрасным деньком. Макин заставил своего Огненного Прыжка идти рядом с Герродом, хотя жеребцам это не очень нравилось.
— Тебе следовало оставить сэра Галена мне, Йорг, — сказал Макин.
— Думаешь, ты смог бы его одолеть? — спросил я.
— Нет, тевтон превосходно владел мечом. — Он вытер рукой рот. — Лучший из тех, с кем мне приходилось скрещивать клинки.
— Да не лучший он, — не согласился я.
С минуту помолчали. Элбан решил вмешаться:
— Макин не смог кого-то одолеть? Сэр Макин? Не верю. — Из-за его шепелявости вышло не «сэр», а «шэр».
Повернувшись в седле, Макин глянул на Элбана.
— А ты поверь. Ставленник короля порядком поднапряг меня. Зато Йорг выбил из него мозги. — Он кивнул в сторону нубанца. — Арбалетом. Гордись.
Нубанец провел по металлической вставке, касаясь ликов языческих богов, рука черная, словно сажей вымазанная.
— Нечем здесь гордиться, Макин.
Никогда я не понимал чернокожего. То он казался таким же простаком, как Мейкэл, то поражал глубиной мысли. Странный тип.
— Мейкэл, — я решил разузнать о нем, — так что же произошло с нашим любимым идиотом? Он действительно помер? Забыл спросить раньше.
— Мы оставили его в Норвуде, Йорс. По всему выходило — не жилец со своим распоротым брюхом, но за жизнь цеплялся упорно, стонал не переставая, — ответил Элбан. Он вытер слюну, попавшую на подбородок.
— Слишком тупой, чтобы быстро откинуться, — заметил я, он осклабился.
— Пришлось волочить его в дом на самом краю города. Малыш Райки так и рвался его прирезать, только чтобы заткнуть ему пасть.
Посмеялись.
— И все же, Йорг, если серьезно, надо было оставить Галена мне, — сказал Макин. — Поступи так, и сидел бы ты сейчас преспокойненько при дворе. Ведь ты все еще наследник трона. Потом, глядишь, сосватали бы ту разбитную принцессу. Красный Замок, скорее, смертный приговор за долбаное дерево. Ну и за то, что упомянул о неразборчивости скорронской женушки. Твой отец не из тех, кто прощает.
— Все верно, Макин, — ответил я. — Если бы «преспокойненько сидеть при дворе» устраивало меня, я бы позволил тевтону взять верх. К счастью для тебя, я хочу победить в Войне Ста, объединить Разрушенную Империю и заделаться императором. Захват Красного Замка двумя сотнями воинов станет для меня первым куском этого большого пирога.
Мы перекусили у столба-указателя, расположившись вблизи кромки леса. Баранину для завтрака мы под шумок прихватили на кухне «Падшего ангела». Все еще отирая руки от жира, мы въехали под тень деревьев. Тут росли огромные дубы и буки с потускневшими, прихваченными осенними заморозками, темно-красными листьями. Под копытами шуршала палая листва, передние лошади напряженно сопели. Неожиданно я почувствовал боль, будто острый шип впился под кожу. Говорят, сколько ни странствуй, не избавишься от магии долин Анкрата.
Я зевнул, да так, что челюсть хрустнула. Ночью поспать не больно получилось. Под плащом стало жарковато, и я позволил Герроду перейти на легкую рысь, нужно было встряхнуться.
Одолевали воспоминания о гладкой и нежной коже ее рук. Беззвучно шевеля губами, я повторял ее имя, словно пробуя на вкус.
— Катрин? — спросил Макин. Я вскинул голову — оказывается, он за мной наблюдал, как обычно, недовольно приподняв брови.
Я отвернулся от него. Слева раскинулись заросли терновника, беспорядочно обступившего стволы трех вязов. Однажды ночью в грозу терновник преподал мне трудный урок.
«Убей ее».
Я резко повернулся в седле, но Макин отстал, они с нубанцем подшучивали друг над другом.
«Убей ее — и станешь свободным».
Казалось, голос доносится из густых ветвей терновника. Я расслышал его, несмотря на шорох листвы под лошадиными копытами.
«Убей ее». Древний голос, сухой, поражающий своей беспощадностью. На мгновение я представил Катрин: по белоснежным зубам стекает кровь, расширенные недоумевающие глаза. Нож, вогнанный по самую рукоять ей в живот, горячую кровь, заструившуюся по моим пальцам.
«Яд действует бесшумно».
Последняя фраза могла принадлежать и мне, и терновнику.
«Сила не дается без жертвоприношения. За каждое проявление слабости приходится платить». Теперь точно я. Заросли кустарника остались позади. Похолодало.
Лесной Дозор обнаружил нас довольно быстро, зря я волновался, что они не сумеют. Патруль из шести человек, одежда черного и зеленого цветов, выехал из-за деревьев и потребовал назвать причину, по которой мы едем по королевской дороге.
Я не стал дожидаться, пока Коддин представит меня.
— Я хочу встретиться с командиром Лесного Дозора.
Они переглянулись. Думаю, не будь с нами Макина, нацепившего кое-что из вещичек, принятых при дворе, — типа отполированных до зеркального блеска доспехов, в которых он собирался показаться моему любимому папаше, — нас приняли бы за шайку оборванцев. Взять хотя бы мои старые дорожные доспехи. Элбан и нубанец выглядели не лучше: с таким прикидом прямая дорога на виселицу без суда и следствия.
Заговорил Коддин:
— Это Йорг, принц Анкрата, наследник трона.
Не будь на нем соответствующей формы, вряд ли бы нам поверили, но ничего не попишешь, пришлось. Они были явно ошарашены.
— Ему необходимо встретиться с командиром Дозора, — подтвердил Коддин.
Оцепенение спало, нас препроводили в глубь леса оленьими тропами. Пришлось ехать шаг в шаг, ветки хлестали по лицу, и мне это надоело — я спешился. Дозорные продолжили движение, не сбавляя темпа. Никакого почтения к королевской особе и ее тяжелой амуниции.
— Кто сейчас командир Дозора? — спросил я, задыхаясь и громко лязгая доспехами; медведям вряд ли удастся впасть в зимнюю спячку.
Один из дозорных обернулся — пожилой, кряжистый, как деревья вокруг:
— Лорд Винсент де Грен. — Он сплюнул в кусты, демонстрируя презрение к начальству.
— Ваш отец назначил его этой весной, — раздался голос капитана Коддина у меня за спиной. — Полагаю, в наказание за какую-то провинность.
Лесной Дозор обосновался недалеко от водопада Ралоу, на равнине, где извилистая река Темус ускорялась, чтобы обрушиться с двухсотъярдового уступа у подножия горы. С дюжину просторных хижин из бревен, крытых гонтом, виднелось среди деревьев. Заброшенная мельница, обложенная гранитной брусчаткой, возвышалась над водопадом — это была своего рода крепость командира Дозора.
