— Вот и довелось нам еще разок перемолвиться, — знакомый голос вновь прозвучал не вовремя, еще более ни к месту, чем в памятный вечер у Лилеи.
— Так и будешь прятаться? — раздосадованный Серп окинул взглядом черную фигуру, со злостью ощущая, что чародейская сущность лиходея как и в прошлый раз остается скрытой. И защита выставлена мощная, с наскока не пробьешь. Впрочем, побоище затевать он и не собирался.
— А ты б на моем месте не таился? Я ведь знаю, что и у Грифа ты после нашей встречи был, и у верховного. И хитрый толстый Крот свое рыльце в пыточную совал.
— У вас человек, что ли, в замке?
— Ты не у себя в подземелье. Тут вопросы задаю я. Темнить не вздумай.
— Ох, госпожа моя Луна, пошли терпения… — пробормотал Серп вполголоса. — Как я темнить-то буду? Ты ж говорить со мной не станешь, если тоже закроюсь.
— Ага, значит, все-таки ночной, — удовлетворенно заявил незнакомец. — Ладно-ладно, не начинай опять зудить о вежливости! Чхал я на твой источник. Меня, кстати, Рубус зовут. А тебя как кличут? Серп — не чародейское имя.
— Серпилус.
— Ты откуда? Дэрский или из Пиролы? Иль совсем издалече?
— А не много лишних вопросов задаешь? Какая разница, откуда я родом? Ты ж не замуж за меня собрался, — Серп глотнул пива, откинулся на спинку стула и с усмешкой глянул на собеседника.
— Экий бойкий! Замуж! — расхохотался Рубус. — Раскатал губу! Это я б на тебе женился, коли зад у тебя не такой костлявый был. С норовистыми веселее, сам знаешь. Твоя-то девчонка горяча! Так Рачка боднула, что нос ему сломала. Во он возбухал, пока не скумекал, что смазливая внешность ему больше ни к чему.
Серп ощутил неожиданное удовлетворение, сообразив, откуда именно у Иволги была шишка на лбу. Может, служаночка и говорила о своих подвигах, но его тогда гораздо больше занимал вопрос, не испортили ли его источник, учинив насилие, а малозначительные подробности проскакивали мимо ушей.
— Сурово ты с подчиненными.
— Не терпеть же дураков! От них вред один, — презрительно бросил Рубус. — Сам, небось, знаешь.
— Знаю, — согласился Серп, невольно вспоминая, как не раз высказывался в подобном духе.
— Ты не пужайся. Знаю, что не глуп. Станешь помогать, на равных будем. Оба ж чародеи.
— Заманчиво, — помощник палача усмехнулся про себя. На равных, как же! Власть — как женщина, ею не делятся.
— Так ты и впрямь передумал?
— Да, и впрямь, — Серп прибегнул к давно отработанному приему, оставив в голове лишь мысли о том, как хочется поучаствовать в готовящемся крупном дельце.
— С чего бы? У Лильки, помнится, праведность из тебя чуть фонтаном не хлестала. Я решил, такого убедить удастся, только подружку захватив.
— С того, что вышестоящие праведности моей не оценили. И, Рубус, для ясности. Девчонка мне не подружка, а служанка.
— Да ну! Только служанка? А чего она теперь с охранным амулетом разгуливает?
— Готовит хорошо, не хочу лишиться. Амулет у нее всего лишь из сангрилов, а не из очей полнолуния. Я в нее не влюблен.
— Это портит дело. Я-то думал, она у меня побудет, пока ты нам пособляешь. Врать вроде не врешь, но осторожность прежде всего, смекаешь?
— Что ж, ничего не выйдет, коли ты такой подозрительный. А жаль! — Серп снова хлебнул пива.
— Расскажи-ка, что ты этим шишкам мелжским про меня наговорил.
— Да все как было. Верховному ведь тоже не соврешь. Про твое предложение рассказал. И про то, что ни выследить, ни узнать тебя не смогу.
— А что они?
— Похвалили за честность. Весьма сдержанно, как и ты.
— А Крот? Неужто не приказал меня искать? Чего ты по кабакам-то забегал?
— Да я и раньше ходил. Пива выпить, новости послушать. Должен бы знать, раз и девчонкин амулет, и зад мой костлявый разглядеть удосужился.
— Знаю, что ходил. Но не в те, что на Западном зубце.
— Разнообразия захотелось. Уж больно купчишки и мастеровые уныло беседуют. Тут, говорят, новости интереснее.
— Что Кроту было надо? — Рубуса, похоже, начинала раздражать манера собеседника говорить правду о каких-то незначительных вещах, обходя вниманием важные вопросы.
— Чтобы я встретился с тобой, вошел в доверие и сдал его людям.
Лиходей напрягся. Серп отлично понимал, что тот снова, более тщательно проверяет трактир и окрестности, ощупывает чутьем в поисках затаившихся недругов. Никого не обнаружив, Рубус перевел дух.
— Выполнишь его приказ?
— Пока стараюсь, и довольно успешно, — усмехнулся помощник палача. — Встретился, в доверие вошел…
— Не зарывайся! Отвечай прямо, без увиливаний. Собираешься сдать меня?
— Нет, не собираюсь.
— И помогать нам согласен?
— Да, согласен.
— Не врешь, — Рубус откинул капюшон.
Взгляду Серпа предстало совершенно заурядное лицо. Возраста лиходей был неопределенного, не юн, не стар, с жидкими русыми волосами, круглыми щеками и небольшой ямкой на подбородке. Чародейская сущность оставалась скрытой, да и отличить в словах собеседника правду от лжи помощник палача по-прежнему не смог бы. Значит, нет уверенности и в том, что внешность настоящая.
— Не за Лильку ли мстить собрался? — продолжил допрос лиходей.
— Вот еще! — совершенно искренне фыркнул Серп. Он и за Иволгу мстить не собирается, не то что за Бурьянову зазнобу. Он собирается посчитаться с болваном, который решил, что сможет использовать Серпилуса. И заодно показать всем этим Юнкусам, Черенам и Грифам, что помощник палача один стоит поболе их всех вместе взятых. — Давай-ка, сразу на пару следующих вопросов отвечу. Лилею к целителю тащил, чтобы начальнички не придрались. Твое предложение решил принять, потому что соскучился по деньгам и власти. Верховный-то меня за верность не обласкал. Еще и в ошейник носом ткнул, как напакостившего щенка.
— А откуда у чародея ошейник?
— А это, Рубус, к нашим делам никаким боком не относится. Но я готов поделиться, если ты снимешь защиту со своего сознания и поведаешь, что заставило одаренного избрать лиходейскую стезю.
— Ну ты и чирей! — хмыкнул чародей. — Ясно, почему мелжские шишки тебя по шерстке гладить не стали.
— Ты-то берешь в подельники? — пиво Большой Мерты оказалось не только вкусным, но и забористым, так что Серпу уже вековые сосны казались по плечо.
— Беру. Условимся так. Будешь захаживать сюда через два дня на третий. По вечерам, вот как сегодня. Мало ли, понадобится с тобой дельце обсудить. Когда у меня все готово будет, здесь же и сообщу. И подробности, и чем пособить сможешь.
— Идет, — помощник палача с сожалением перевернул над кружкой пустой кувшин. — Недоверчивый ты мужик, Рубус. Впрочем, я б на твоем месте…
