А жители, бредущие по городу по своим делам, недоуменно смотрели на меня. Что было и неудивительно, ведь сейчас меня охранники не сопровождали. Кто-то показывал на меня пальцем, кто-то шептался о том, что, дескать, можно воспользоваться удобным случаем и попросить немного воды для себя. От этих шёпотов ярость вспыхнула с удвоенной силой. Поняв, что ещё немного — и я, действительно, не сдержусь и стану кидаться на других, я рванул в ближайшее заброшенное здание, мимо которого ходил несколько раз во время прогулок по Кастильве. И уже внутри я опустился на деревянный пол и схватился за виски.
Надо, надо взять себя в руки! Нельзя, ну нельзя так поддаваться ярости. Но, с другой стороны, как здесь можно было остаться равнодушным? Когда ты не просто прочитал — ты каким-то мистическим образом увидел, как несчастных убивали за то, что они всего лишь отличались кожей и телосложением. Подсмотренная правда оказалась настолько ужасна, что невозможно было себе представить! И не получалось утешить себя мыслью, что за такое кощунство остальные расы расплачивались больше сотни местных лет, поколение за поколением. Воистину, откопанная правда порой пахнет невыносимо, и лучше было семь раз подумать, прежде чем браться за лопату.
Но теперь уже ничего не исправить. Я больше не чужой для этого мира, раз узнал о таком. И ведь они страдают больше сотни аквот. От жары, от жажды, от того, как мучаются и страдают их дети. Страдают будущие отцы и матери, понимая, какую жизнь они дадут своим детям. Страдают правители, такие, как Йегерос, которые из шкуры вон лезут — и ничего не могут сделать для своих подданых…
Внезапно надо мной раздался стук. Вернее, топот. Словно топот маленьких ножек. Это было так странно и неожиданно, что больше минуты я пытался осмыслить, что вообще услышал. И, несмотря на общее потрясение, опасно граничившее с психозом, мне стало любопытно, откуда здесь, в заброшенном здании, могут быть дети? Сейчас все дети должны быть в школах. Беспризорников в Кастильве нет — я специально спрашивал об этом у Агера. Альбинос, вероятно, неизвестно который раз сдержав желание стукнуть меня по носу, снисходительно пояснил, что за всеми детьми ведётся строгий учёт, и что такого безобразия, как беспризорные дети, нет ни в одном из городов Руарха.
Поднявшись на ноги, я аккуратно пошёл по пыльному коридору, внимательно вслушиваясь. Но больше никто не бегал. Аккуратно ступив на дощатую лестницу, я стал подниматься, следя за тем, чтобы ступени не провалились под моими ногами. Впрочем, это мне точно не грозило: средний рано минимум в полтора раза превышал меня по весу, так что даже в заброшенном здании лестницы с лёгкостью выдерживали вес таисиана.
Поднявшись выше, я огляделся. Пол здесь был такой же пыльный, как и внизу. И на нём не было никаких следов, кроме тех, что оставил я. Но кто же тогда бегал? Я попытался было толкнуть первую дверь — не поддаётся. Вторая — так же заперта. Третья дверь тоже не хотела меня пускать. В раздражении я уже хотел было выломать дверь, но вовремя вспомнил о том, что мне доступны куда более изящные способы попасть туда, куда меня пускать не хотят. А именно — навык взлома, которым я воспользовался единственный раз в жизни. Призвав немного воды, я запустил её в замочную скважину и, заморозив, провернул импровизированный ключ. Дверь открылась.
Передо мной, судя по всему, была комната, которую использовали в качестве кладовой, ибо она была заставлена деревянным коробками. Я даже удивился такому расточительству: сейчас по причине отсутствия воды деревянные ящики рано точно делать не могли, так зачем же было бросать эти? Первые два ящика не содержали в себе ничего, кроме старых тряпок, а вот в третьем…
В третьем ящике были игрушки. Деревянная змейка, поделённая на сегменты, благодаря которым она могла извиваться. Кукла, у которой вместо ног почему-то был рыбий хвост. Как у русалки. Деревянная фигурка, очень похожая на дельфина… Всё это производило гнетущее впечатление. Хоть это и звучало странно, но когда я перебирал эти странные игрушки, не было ощущения, что их бросили и забыли. Скорее, эти игрушки продолжали ждать своих хозяев, хотя и понимали, что те никогда не вернутся. Не смогут вернуться.
За второй дверью оказался кабинет. Несмотря на общее запустение, нетрудно было догадаться, что и при жизни роскоши здесь было немного. Старенький, насквозь продавленный диван, письменный и стол и несколько стульев. Взломав стол, я хотел изучить находившиеся там бумаги, но те мало того, что выцвели, так ещё и рассыпались в бумажную пыль, стоило мне к ним прикоснуться. Поняв, что и здесь мне ничего не светит, я направился к третьей двери.
И за ней меня ожидало несколько железных коек. Возле каждой стояла тумбочка, но из девяти кроваток и, соответственно, девяти тумбочек три развалились от времени. Это была какая-то спальная комната. Пройдя через неё, я увидел, что здесь был выход на балкон. И хотя сам балкон, конечно, давно обвалился, отсюда открывался вид на небольшое углебление, где я, к своему удивлению, даже увидел остатки коралловых рифов. Таких же, какие видел в пустыне.
И внезапно всё встало на свои места. Кабинет начальника и комната с кроватками ясно говорили о том, что это место раньше было сиротским приютом. А с учётом морских игрушек и местом, которое раньше, несомненно, было водоёмом, не оставалось сомнений, что это был сиротский приют для малышей вимрано.
Я упал на колени, больше не в силах сдерживать слёз. Из одного места с кровавым прошлым меня безжалостно швыряло в другое, и я не мог убежать, не мог спастись от мыслей, от ужасных видений, что здесь происходили.
И в этот момент, открыв глаза, я поражённо уставился на свои ладони. Магия Слёз в этом мире невообразимо изменилась. И теперь мои руки горели ярким голубым, но спокойным пламенем. И, стоило мне подняться и поднести руки с пламенем к ближайшей кроватке, как постель стала меняться на глазах. Появились матрац, простынь, одеяло, подушка. И на кровати… кто-то сидел.
Этим кем-то, без сомнения, была малышка вимрано. Ушек у неё не было, зеленоватое тело было длинным и покрытым чешуёй. Ручки были такими же тонкими и хрупкими. И только сейчас я заметил, каким странным было её платьице. Длинным, вытянутым.
— Привет. Ты кто? — спросила девочка. Я чуть не упал в обморок. Меньше всего я ожидал подобного поророта. Ну, допустим, Магия Слёз могла дать мне способность смотреть в прошлое. Например, если во время этого прошлого происходили сильные эмоциональные потрясения. Но чтобы призрак прошлого мало того, что увидел меня, так ещё и просто так со мной заговорил?! Немыслимо!
— Я? Я — гость, — только и нашёлся я, что ответить.
— Здорово, — сказала девочка и захлопала в ладоши, — здесь давно не было гостей. Никто сюда не ходит. Совсем никто. А нам скучно.
— Нам — это кому? — испуганно спросил я.
— Да сам посмотри, — сказала девочка, указывая головой на остальные кроватки, — хорошо, что ты умеешь смотреть.
Поднявшись и понимая, что сейчас увижу, я сглотнул и обернулся. На кроватках сидели неотчётливые тени. Однако, стоило мне подойти ближе с пламенем Магии Слёз, как они стали проступать всё отчётливее.
— Меня не должно здесь быть, — обиженно говорил вимрано, который, наверное, был самым старшим в этой комнате, — мои родители помогают лечить сородичей на войне. И я тоже мог бы помогать!
— Но ты же сказал, что будешь защищать нас, — сказала другая девочка, — нас и начальницу. Если захватчики придут сюда — как нам быть?
— Нет, не говори так, — жалобно сказала самая маленькая вимрано, — не придут сюда захватчики, не придут, их прогонят, обязательно прогонят…
— Чешуйка, что с тобой? Приди в себя, — эхо знакомого голоса донеслось до меня.
— Но ведь война уже кончилась, — сказал другой мальчик, — захватчиков прогнали. Все вернутся домой, всё будет хорошо. Мы снова будем играть с нашими друзями…
— Чешуйка, слушай меня, слушай меня, не теряй мой голос…
