Ревность - не отголосок воспоминаний Элси, а моя настоящая ревность - кольнула острой булавкой. Я придумала этого мужчину, написала его таким, что дух захватывает от одного взгляда! Так почему он не может быть моим?
- Вы хотели что-то сказать, мисс Аштон?
Да! Женись на мне!
- Ваш секретарь сказал, что вы ждали меня позже, - выдавила я с трудом. - Возможно, я отвлекла вас от чего-то важного.
- Нет, - он непроизвольно бросил взгляд на настенные часы. - У меня есть время. Даже хорошо, что вы пришли сейчас. Во второй половине дня я могу быть занят.
Произнесено это было будничным тоном, но взгляд мужчины на мгновение сделался таким рассеянно-мечтательным, что я со злостью сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони.
Во второй половине? После обеда?
И с кем мы обедаем, Олли?
- Поговорим о вашей проблеме, Элизабет, - сказал он вместо того, чтобы поведать мне о своих планах. - Надеюсь, вы не держите обид за вчерашнее недоразумение? Я имею в виду мое недоверие к вашим словам и попытку их проверить.
Нелишнее уточнение, учитывая, что вчера же, но только утром, имело место другое недоразумение, результатом которого стало мое знакомство с единорогом. "Вы сами, мисс Аштон, - сплошное недоразумение", - лишь врожденное чувство такта не позволило ректору сказать это вслух. А о моем позавчерашнем признании он, вероятно, забыл сразу же - разве можно верить девице, зарекомендовавшей себя мелкой пакостницей?
- Ну что вы, милорд, - потупилась я. - Никаких обид. Лишь замерзла немного, когда возвращалась из лечебницы к себе. Мое пальто осталось здесь, в гардеробе, а вы ушли...
И пусть тебе теперь будет стыдно!
- Что? - неподдельно удивился ректор, не демонстрируя при этом ни капли раскаяния. - Вы возвращались в общежитие без пальто? Да, я не подумал о таком, но отчего же вы ничего не сказали леди Райс? Она открыла бы для вас служебный портал в главный корпус, смогли бы забрать свои вещи.
"Какая же вы дура!" - закончила я за него мысленно. Кажется, это начинало входить у меня в привычку.
- Я не знала... забыла, что в академии есть служебные порталы, - покраснела я, поспешно исправившись с половины фразы, пока милорд ректор, в довесок к драконам, не отправил меня зазубривать правила внутреннего распорядка, знание которых Элси сдавала на первом курсе как зачет.
- Это можно понять, - с извиняющей улыбкой успокоил Оливер. - В вашем состоянии... Вы по-прежнему не чувствуете магию? Никаких изменений со вчерашнего дня?
- Никаких, - вздохнула я, радуясь тому, что он не стал корить меня за забывчивость и глупость.
- Признаться, я никогда не сталкивался с подобными случаями, но давайте попробуем разобраться вместе? Расскажите, как именно это началось. Вспомните момент, когда вы поняли, что не можете использовать дар.
Отчего бы не вспомнить? Мне было около шести лет, я нашла в парке ровную гладкую палочку, очистила от коры, заточила об асфальт один конец и попыталась наколдовать себе порцию пломбира. Было очень обидно...
- Это случилось на полигоне, - произнесла я медленно, словно, и правда, пыталась по памяти восстановить события. - Почти сразу же, после того как...
Прервав мой рассказ, зазвенел стоявший на столе ректора телефон.
- Прошу прощения, - извинился милорд Райхон. - Нужно ответить.
Он подошел к антикварному (в моем представлении) аппарату.
- Оливер Райхон, слушаю. Кто? Еще раз, - мужчина поморщился: даже я слышала треск в трубке. - Соединяйте.
Пользуясь паузой, он обернулся ко мне:
- Элизабет, вы не попросите мистера Адамса принести нам чай? Беседа предстоит долгая...
Никогда меня не выставляли за дверь под таким чудесным предлогом. Беседа нам предстоит! Долгая! А сейчас кто тебе звонит, дорогой?
Выйдя в приемную я, словно случайно, оставила дверь приоткрытой.
Глава 20
В любви и на войне
Мистера Адамса привычно перекосило, когда я, сославшись на распоряжение Оливера, потребовала чай.
- Больше милорд ректор ни о чем не просил? - осведомился он недовольно.
Адамс. Хоть это и не я придумала, но ему подходит. Кажется, я знакома с его семейкой.
Когда секретарь вышел из приемной, я прильнула к двери.
- ...хочешь отменить? - спрашивал неведомого собеседника Оливер. - Нет? Зачем тогда... Я тоже... Да...
Если я забуду покормить Графа с утра, он точно так же мурлычет, встречая меня с работы. Потом, конечно, может и за ногу укусить, но сначала попытается всецело обаять и получить свою миску корма миром.
А ты, гляжу, порядком изголодался, Олли.
- Это ведь будет просто обед? Да... Нет, Ками... Да. В два я у тебя, а сейчас, извини...
Дальше можно было не слушать.
Ками - Камилла. Недаром я о ней подумала.
И нет, милорд ректор, судя по вашему голодному мурчанию, это будет не "просто обед".
- Элизабет, ну, где же вы? - выглянул в приемную Оливер. - Неужели попросить чай - это так долго?
- Простите, - я опустила глаза. - Не хотела мешать разговору.
- Пустое, - легко отмахнулся он. - Обычный рабочий звонок. Заходите.
Гад.
Хитрый, умный, обаятельный гад.
Будто он и не выпроваживал меня из кабинета, и не сюсюкался по телефону со своей Ками... Так бы и стукнула чем-нибудь! И скандал закатила... было бы у меня такое право...
- Итак, на чем мы остановились?
Испорченное настроение не помешало мне продолжить разговор. Я рассказала, как на полигоне в разгар соревнований ощутила вдруг полное бессилие, как радовалась таком своевременному появлению милорда, как сразу боялась признаться в том, что потеряла способности, чтобы меня не исключили из академии, лишив смысла жизни.
Оливер слушал, кивал, но мыслями, и теперь я это понимала, был далеко.
Как, впрочем, и я.
Это мужчина предназначен мне... точнее, Элизабет, а я сейчас за нее.
А Камилла Сол-Дариен писалась как досадная, но преодолимая преграда на пути к их счастью. Но я же не думала, что устранением этой преграды придется заниматься лично.
Но придется. Потому что иначе мир погибнет, а я никогда не вернусь домой. И не только поэтому...
Оливер Дин'эрт Райхон мне нравился. Именно мне. Он был живым воплощением моей мечты, от безупречной внешности и таких же безупречных манер до маленьких и, казалось бы, совсем негеройских черточек в целом сильного мужского характера. Эти черточки, то, за что я злилась на него сейчас, делали его живым. Как и запах его одеколона. И теплая улыбка, до поры спрятавшаяся в непроглядной ночи его глаз, предназначенная не мне...
