«…сидели бы в своем захолустье, только вас тут не хватало!»
— Любой придворный будет счастлив уступить вам апартаменты…
«…особенно Придворный маг — подвал Восточной башни».
— …закрыта уже двенадцать лет. Не желаете ли осмотреть флигель?..
«Лучше вам подойдет Западная башня: привидения и крысы, самая ваша компания. Авось сгинете, как тот дурак садовник в позапрошлом году…»
— А вот желаю Закатную башню! — огорошила его Шу.
«И не сгину, не дождетесь!»
Сишер Вондюмень подавился неоконченой тирадой и замер, не разогнувшись из очередного поклона.
Баль в уголочке еле подавила хихиканье: ее веселье щекотало и грело Шу, как пушистый цыпленок. Полруга делала вид, что ее здесь нет — не хотела портить развлечение.
«Забыли, что перед вами маг Разума, сишер Вонючка? Не принимаете невзрачную девочку всерьез? Ох, зря…»
— Как мило вы придумали, — прощебетала Шу.
«Что, Его Величество шкуру спустит, когда узнает, что кто-то посмел при мне заикнуться о Закатной Башне? А за язык никто не тянул».
— Но, Ваше Высочество!
— Желаю жить в Закатной Башне! Непременно! Вы поняли, сишер Воню… как вас там? Завтра же подготовьте мои покои.
— Но, Ваше Высочество!..
— Нет, не хочу окнами в сад, — не дала ему договорить Шу. — И нет, не буду жить рядом с библиотекой.
Распорядитель бледнел и краснел, пытаясь понять, что же такое происходит: Ее Высочество Ристана не говорила, что маленькая принцесса умеет читать мысли! Ее Высочество обещала, что девчонка безобидна! А она…
— Но, Ваше Высочество?! — он попытался срочно что-то придумать, но не успел.
— Мне не интересно, что там с моими комнатами. Можете не ремонтировать. Я сказала, Башню — значит, Башню. Вы отцу пожалуетесь? Ну-ну.
Шу улыбнулась истекающему растерянностью и страхом шеру, как улыбалась болотному гулю, задравшему крестьянского ребенка.
— Что с вами? Вам нехорошо? А вы присядьте, присядьте. Давайте немножко поболтаем…
Шагнув к распорядителю, Шу слегка толкнула его потоком магии — так, чтобы он упал в пододвинутое кресло.
— Э… Ваше… — пробормотал тот, хватаясь за подлокотники и пытаясь встать.
— Чшш! Вот, выпейте водички, — Шу на магической нити подвесила перед его носом стакан с водой. — А я пока развлеку вас. Посплетничаем немножко? Вам же, наверное, много чего рассказывали про Наше Высочество.
Шу подождала, пока Распорядитель вспомнит какую-нибудь сплетню, и, поймав картинку, продолжила. Ласковым, тихим голосом — словно крадущаяся к кролику лиса.
— Так вот. Слухи обо мне — врут. Конечно, врут. Неужели вы поверили, что такая безобидная девочка — ну посмотрите же на меня! — живьем съела деревенского браконьера? Не верите? И правильно делаете.
Сишер, не отрывая от Шу взгляда, покачал головой. Он еле мог пошевелиться от страха.
— Как это не желаете знать, что с ним случилось на самом деле? Да не бледнейте так. Ничего страшного. Ну, испугался. Ну, побежал. Ну, утонул — с кем не бывает. А что седой — ну, старый, наверное.
Шу снова улыбнулась, показывая белые острые зубки. Подождала, пока шер Вонючка решится возразить — и тут же перебила, едва он набрал воздуха для ответа.
— И что, что двадцать? Может, у него организм так устроен. Я-то причем? Я его вежливо попросила, и всё. — Для убедительности Шу похлопала ресницами. — И вас, сишер Распорядитель, тоже вежливо прошу. Очень вежливо.
Пряча дрожащие руки, шер Вонючка закивал и попытался что-то сказать.
— Да? Я правильно вас поняла — вы обещаете завтра же меня переселить? — Шу просияла и сложила руки перед грудью, словно умиляясь. — Ах, спасибо. Вы так любезны! Мне так нравится с вами беседовать! Заходите почаще, сиятельный шер.
— Благодарю, Ваше Высочество… — пробормотал сишер Вонючка. — Завтра же приш…
— О нет, — перебила его Шу. — Не утруждайте вашего помощника. Мне приятно общаться именно с вами. Так что до завтра.
Выслушав заверения во всенепременнейшем почтении, подставив — из чистого хулиганства — подножку на третьем отходе с подпрыгиванием официального поклона и выпроводив сишера прочь, Шу скривилась.
«…А сегодня — кладовка с клопами… ладно, клопов выгоним — у сестрички им больше понравится.
Кстати, надо срочно осмотреть башню, а то сама не знаю, что вытребовала себе на голову. Но хуже точно не будет. По крайней мере, с привидениями хоть поговорить можно, не то что с этими, ширхаб их багдыр, придворными.
И бал, чтоб он провалился. Зачем на балу сдалась Темная? Все равно замуж меня никто не возьмет, вельмож я не очарую — краса неописуемая. Толку меня тащить на этот бал? Или он думает, я в зеркале себя не видела? Так вот оно, зеркало, — Шу подошла к мутноватому стеклу и с отвращением взглянула на отражение. — Наденьте на кикимору бальное платье, заставьте танцевать… Ширхаб! Вот зачем убегала с уроков танцев? Объясняла Ильма, как правильно пользоваться веером? Как отличить вилочку для безе от щипчиков для суфле объясняла? А толку? Вот была бы такой же душкой, как Кей…»
Состроив отражению рожицу, Шу отвернулась к окну. Там, над Суардом, сияло солнце. Словно в насмешку — чтобы она лучше видела, на что похожа.
Не будем о грустном, — подумала она солнцу. — Будем о хорошем.
Шу представила брата в парадных одеждах, с перевязью и короной принца… Красавец! Умница! Дипломат! Он станет самым лучшим королем. А Зак — самым лучшим советником. Хоть и бывает занудой, но тоже умница. И дерется… ух, как дерется!
Шу ухмыльнулась, вспомнив их последнюю тренировку на шпагах в Сойке. И погрустнела — ведь это был их последний день в мире и покое. А тут — почти как на войне.
— На войне как на войне, — пропела она.
Балуста оторвалась от книги и вопросительно взглянула на нее.
— Как думаешь, Баль, если я надену это изумительное платье, кто-нибудь из гостей останется в живых? Или все лопнут со смеху? — Шу еще раз окинула ненавидящим взглядом нежнорозовую кисею в рюшах.
— Пусть только попробуют! — зло сверкнув глазами, ответила эльфийка. — Убью.
— Нет! Это я не надену! — топнула ногой Шу. — Хоть потоп, хоть пожар — но не этот позор.
— Пожар… — мурлыкнула Баль. — А это идея. Пожар в покоях Ее Высочества Ристаны.
— Пожар нам не поможет. Все равно придется идти на бал. Багдыр`ца!
— Придется, — кивнула подруга.
«Проклятье! — Шу сжала губы и выдвинула подбородок. — Какого ширхаба я должна терпеть и унижаться? Подумаешь, не умею танцевать. Научусь! И веер, и вилку выбирать — это не сложнее, чем три тысячи цуаньских завитушек. Еще не хватало страдать в угоду сестричке. Плевать, в каком гробу она меня видала…»
