Но больше всего Шаен жаждал встретиться с сыном и поговорить с ним на тему послушания. Хотя Илар, да и Руфина тоже, не собирались вредить Алаину, а напротив должны были защитить его, эльф жутко переволновался, узнав, что его сын снова исчез. Правитель передал ту возмутительную в своей нелепости записку, в которой мальчик обвинял отца, что он "снова его бросает и совсем о нем не беспокоиться"
"Ну, разве можно такое думать, - устало вздохнул эльф и тут же предвкушающее улыбнулся. - Я ему объясню насчет беспокойства и всего остального. Наверное, это девчонка на него плохо влияет - с ней тоже… побеседую"
Следующим утром меня разбудил ароматный запах только что приготовленного завтрака. Отлепившись от кровати, которая оказалась в соседней комнате рядом с хозяйской спальней, быстро оделась и умылась, после чего вышла к Фейн.
Женщина приветливо улыбнулась и пригласила меня к столу, поставив на него тарелку с чем-то очень вкусно пахнущим. Прежде чем накинуться на предложенное угощения, я сказала извиняющимся тоном оборотнице:
– Фейн, прошу меня извинить, что вчера принудительно заставила вас заснуть.
– Нечего страшного, - хитро стрельнула глазами она. - Иногда пациенты препятствуют процессу лечения, и лекарю приходится усмирять их радикальными способами. Но, деточка, я к таким не отношусь.
– Приму к сведению, - вздохнула я. - Дело в том, что зелье, восстанавливающее силы, сразу идет в комплекте со снотворным. У меня был выбор - или оставить Вас в сознании, но без лечения, или же без сознания, но в невредимости. Я выбрала последнее: все-таки из-за меня Вы пострадали.
– Ох, Руфь, не из-за тебя. В том-то и дело, - грустно улыбнулась Фейн.
Обменявшись понимающими взглядами, мы приступили к завтраку. С сожалением, осознав через некоторое время, что больше съесть уже не смогу и отогнав глупые мысли о долгой и голодной зиме, я подняла сытый и довольный взгляд на свою соседку. Она находилась в похожем разморенном состоянии.
– Ммм, Фейн, я хотела спросить вот что: вчера видела девушку, которая на меня слишком уж агрессивно смотрела. Я понимаю, что с первых дней между мной и местным населением особой любви быть недолжно, но все-таки странно это, - озвучила засевшую со вчерашнего дня мысль.
– Как она выглядела? - спросила вмиг подобравшаяся женщина.
– Молодая, симпатичная. Среднего роста, волос темно-русый до плеч. Глаза, кажется карие, точнее не рассмотрела. Черты лица правильные. А одета она была в длинную синюю юбку до лодыжек и, если не ошибаюсь, блузку несколькими тонами светлее, - отрапортовала я.
– А где ты ее увидела? - уточнила оборотница.
– Когда подходила к дому Илара.
Фейн видимо поняла о ком идет, потому как расслабилась.
– Эта девушка - Ника. Она присматривала за племянницей Илара, пока он был в отъезде. Хорошая оборотница и общаются они неплохо, - пожала плечами. - Не понимаю причину такого отношения. Ника - девушка спокойная и на конфликты не идет. Даже не могу предположить, что с ней случилась. Ты уверена, что тебе не показалось?
– Конечно, уверенна, - я недовольно фыркнула. - Какие могут быть сомнения, когда тебя прожигают бешенным и ненавидящим взглядом.
– Даже так, - протянула Фейн, после чего лукаво мне подмигнула. - Может она ревнует к тебе?
– Чего?! - подавилась чаем, который решила выпить в тот момент.
Женщина сочувственно похлопала меня по спине, когда я начала остервенело кашлять. Наблюдая мой ошарашенный вид и округлившиеся до размеров золотого глаза, она откровенно веселилась. Да уж, встретить ревнивую иларову воздыхательницу я ожидала меньше всего.
– С какой стати она ревнует? Ника скорее выглядела готовой придушить меня собственными руками, чем видела во мне соперницу, - на всякий случай решила уточнить.
– Ну, как тебе сказать… Я подозреваю, что она не равнодушна к Илару, а тут.
– А тут приезжаю я, вся такая в шоколаде и порчу девочке далеко идущие планы, - мрачно закончила вместо Фейн.
Та, испытывающее взглянув мне в глаза спросила:
– А как ты относишься к Илару? - за что получила мой полный укоризны взгляд.
"Как я к нему отношусь? - задала вопрос самой себе. - Хорошо отношусь. Положительно. Но как к другу - не более"
Почему-то я практически с первой встречи могла определять свое отношение к другим людям или, в данном случае оборотням. Илар был хорошим собеседником, другом. С ним можно было спокойно перешучиваться и болтать обо всем, что моей душеньке угодно. Думаю, что оборотень испытывал аналогичные чувства и ко мне. Но о каких-то романтических стремлениях речи не могло идти ни с одной из сторон.
Вот и вся история. Так что поймите мое удивление, когда Фейн озвучила свои предположения. Нет, я не отрицала, что могу быть симпатична кому-то, но в данном случае мысль о соперничестве казалась мне откровенно нелепой.
– Как к другу и на этом все, - наконец, ответила на заданный вопрос.
Не увидев в моих глазах ни капли лукавства, Фейн удовлетворенно кивнула. Как я уже поняла неправды эта женщина - откровенно не терпела. Скорее всего, она придерживалась жизненного принципа: лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Что ж в этом аспекте я была с ней полностью согласна. Недомолвки только мешают. Но… как иногда хочется, чтобы мнимое стало действительным, и было не так гадко. Очень хочется…
" Если мысль не укладывается в голове, значит, либо эта не та мысль, либо эта не та голова"
Близился к концу второй день моего пребывания в Зитриме. Оборотни оказались совсем не кровожадные и по большему счету, не испытывали ко мне никакой неприязни. Настороженность, с которой я была встречена в первый момент, практически исчезла. Мне оставалось только удивляться.
Ни у кого из местных не возникло даже мысли отыграться на случайно попавшей к ним человеческой девушке. Отсутствие мстительности, свойственной многим моим сородичам, вызывало невольное уважение. Если моя персона и была кому-то неприятна, то об этом не афишировалось. Так как я представляла реальное осуществление помощи, ко мне отнеслись даже снисходительно. Меня никто не торопил, не намекал мол, пара бы уже сделать что-либо, но… то, что я видела во взгляде каждого оборотня, с которым встречалась, заставляло незаметно скрипеть зубами от злости.
Надежда, которую я читала в их глазах, стала для меня почти проклятьем. Беспрестанным напоминанием она следовала по пятам. Ни один из оборотней больше не спрашивал, как продвигается моя работа, но помимо воли этот вопрос проскальзывал в каждом жесте. Хотелось закричать, что я ничего не знаю, попросить кого-нибудь взрослого и сильного о помощи, но… это было просто не у кого сделать. А позорно ныть, признаваясь в своем бессилии, мне не позволяла гордость.
