Сан-Тар IV, приняв успокоительное и отлежавшись, прямо заявил, что в спасении корабля принял участие Эван. Конечно, и себя Сан-Тар IV выставлял героем. Он вообще не упоминал бы о Эване, но знал, что всё происходящее записывается, и будет рассмотрено на Нокте.
Итак, Эван стал героем ещё большим, чем прежде (во всяком случае — для большинства участников экспедиции). Указанием, Сан-Тара IV, он снова был допущен в оружейную; он, также как и другие участники экспедиции, вновь мог расхаживать по жилым помещениям "Спасителя".
Но то единственное, что на самом деле радовало Эвана, это то, что каждая секунда на четыреста тысяч километров приближала его к скорлупе мирозданья. Правда, также каждая секунда на такое же расстояние отдаляла его от Мэрианны Нэж.
И, конечно же, Эван вновь и вновь пытался полететь. Много-много усилий он приложил. Тысячи напряжённых попыток, но только лишь один раз смог подняться на сантиметр над полом. Этот случай убедил его, что он действительно может летать, но как развить этот дар — Эван не знал.
При входе в кают-залу, висело табло, на котором обозначалось, сколько дней, часов и минут осталось до прибытия к Цели. Часто участники экспедиции видели это табло, и всё же, когда голос Сан-Тар IV объявил, что до финиша остался час, и все в принудительном порядке приглашаются в конференц-залу, — известие это было воспринято с изумлением.
Шесть месяцев полёта остались позади. За эти шесть месяцев каждый из участников экспедиции пережил больше, чем за всю свою жизнь. Им уже и невероятным казалось, что они жили когда-то на Нокте и работали на правительство. И только Сан-Тар IV и его помощники стали ещё более приверженными к Ноктским законам — это был уже фанатизм, своеобразная форма безумия.
Итак, когда все выжившие собрались в кают-зале, Сан-Тар IV обратился к ним с торжественно-вымученной речью, в которой прямо-таки боготворил Ноктское правительство и Ноктские законы.
Вот отдельные перлы:
— …Мудрость вождей Нокта спасёт мирозданье от враждебной экспансии черноты… Неукоснительное, ревностное следование Закону приведёт нас к конечной победе и лидерству над всеми остальными, отсталыми цивилизациями…
Эван сидел в первом ряду, упрямо смотрел на пока что пустой экран и старался не воспринимать ни одного из слов Сан-Тар IV, однако слова эти упорно лезли в голову, и наполняли Эвана дополнительной неприязнью к Ноктской власти.
Наконец, Сан-Тар IV прогремел: "Вот оно — торжество Ноктской науки", и нажал на кнопку.
На экране замелькали светлые оттенки. Затем — с практически неуловимой для глаз скоростью замельтешили миры. Но на фоне этих миров-вспышек, оставалось кое-что неизменное. Это была скорлупа мирозданья.
Если позади «Спасителя» оставалось лазурное небо, то впереди, вверх и вниз, вправо и влево — во все стороны простиралась жемчужная скорлупа. На скорлупе были заметны отдельные детали: чудовищных размеров выступы и впадины. И хотя Ноктскими учёными было доказано, что скорлупа имеет форму сферы или овала — никакого закругления не было заметно. Скорлупа казалась совершенно ровной стеной. Слишком велики были её размеры, чтобы заметить какое-либо закругление…
Бесстрастный голос компьютера вещал:
— До скорлупы осталось сорок тысяч километров. Скорость «Спасителя» снижена до четырёх тысяч километров в час… Вскоре полёт будет переведён на частично ручное управление…
Теперь миры, возле которых пролетел «Спаситель», отчётливо можно было разглядеть, но большинство участников экспедиции глядели ни на эти миры, а на дыру в поверхности Скорлупы…
Это было пятно, привлекавшее внимание своей необычной, непроницаемой чернотой — именно это и была Цель их экспедиции.
Сидевшая рядом с Эваном женщина проговорила:
— Словно глаз на нас смотрит. Но нечеловеческий этот чёрный глаз. Он видит нас насквозь.
Эван хотел ответить, что это не так, но уже заговорил Сан-Тар IV:
— Итак — перед вами цель, к которой послало нас Ноктское правительство. Вскоре мы приступим к выполнению возложенной на нас миссии.
И, нажав на кнопку, приказал:
— Доложить о состоянии "Спасителя".
Компьютерный голос начал рассказывать:
— "Спаситель" вышел в условную точку наблюдения. Сейчас его скорость равняется нулю. Включены вспомогательные двигатели, предотвращающие падение «Спасителя» в дыру.
Только теперь Эван обратил внимание на окружающие их миры.
Миры эти, по большей части, имели белый или светло-серый окрас. Бесстрастный голос компьютера констатировал:
— Температура за бортом «Спасителя» — минус 15 градусов. По мере приближения к дыре, температура падает. На расстоянии в тысячу километров от дыры — температура равняется минус сто градусов. Полностью подтверждены предыдущие показания наших зондов. Воздух из мирозданья высасывается через дыру. Вместе с воздухом, в неизвестное нам пока что место высасываются и миры. Сейчас мы находимся на расстоянии тридцати восьми тысяч километров от дыры, и скорость движения ближайших к нам миров в сторону дыры равняется ста километрам в час. Однако, по мере приближения, эта скорость возрастает, и при входе в дыру равняется шестистам километрам в час…
Надо ли говорить, что чувства Эвана были взбудораженными? Вот он вскочил со своего места, и громким голосом проговорил:
— Надо ли объяснять вам, людям учёным, что своей белой окраской миры, возле которых мы сейчас пролетаем, обязаны именно низкой температуре? Замёрзли реки и озёра, а влага, которая как известно, в нормальных мирах выступает из почвы и питает растения, здесь также обратилась в лёд или в снег.
Утомлённые нудной речью Сан-Тара IV, участники экспедиции с интересом смотрели на Эвана — вот он, настоящий герой. Его интересно было слушать, его слов ждали.
А Эван продолжал:
— Наверняка, жители этих миров страдают. Возможно, многие из них уже погибли…
Один из участников экспедиции вставил:
— Если верить расчетам компьютерам, у них уже два месяца такая аномально низкая температура.
Сан-Тар IV насупился и спросил сурово:
— Так и что вы предлагаете?
— Я предлагаю спасти некоторых жителей этих обречённых миров, — торжественно, как и полагается положительному герою, сказал Эван.
Сан-Тар IV нервно рассмеялся. Нервность его смеха обуславливалась тем, что не был уверен в своих силах, а о большой популярности Эвана прекрасно знал.
Эван говорил:
— Конечно, мы не сможем спасти всех, но попытаемся спасти хотя бы самых достойных.
— Вот залатаем дыру, тогда и спасём. И не нескольких, которые были бы унесены за пределы мирозданья, если бы не торжество…
