Молокосос. В день Раскола он, наверное, учился лепить свой первый снежок. А вот сидящий слева от него советник, почтенный господин Гоберд, мог бы и получше просветить своего подопечного.
— Как только Хадег захватит власть в Иннсдерре, — сказал Лиодор, — он — быть может, за этим самым столом — предложит вам очистить Сах от низших магов. И в случае отказа я бы не стал рассчитывать на ещё одно предложение честной битвы, ибо в его распоряжении есть и более надёжные методы.
Он бросил в сторону тройки из Треанса взгляд, ясно говоривший: «А уж с вами я вообще не знаю, что будет».
— Согласен, неблагоприятный вариант, — совершенно не смутился Ардел. — Но дело в том, что если мы вступим в войну и проиграем, то окажемся в точно такой же ситуации, как вы описали, только значительно поредевшим числом. Отсюда мой главный вопрос: как вы оцениваете наши шансы? У Ковена Иннсдерре — простите, что говорю это, — нет выбора, вступать в противостояние с Хадегом или нет: он бросил вам вызов. У Саха — есть, по крайней мере пока. Если эта битва реально может избавить мир от столь опасного радикала, то мы сделаем всё, чтобы этому посодействовать. Если же вероятность благоприятного исхода слишком мала — вы сами понимаете…
София внутренне возликовала — наконец-то балабольство сменяется конкретикой! Ей даже пришлось постараться, чтобы голос не звучал чересчур оживлённо.
— На поле битвы у нас будет две ключевые задачи, — принялась излагать она, — избежать ментального воздействия Хадега и убить его. Что касается первого пункта, у нас есть ментальный маг, ничуть Хадегу не уступающий. Если же на стороне врага будет ещё два, три или больше ментальных магов, значит, нам тоже потребуется больше. Уверена, с помощью наших союзников мы их получим. Убить же Хадега ничуть не сложнее, чем любого другого человека. Если он хочет ментально воздействовать на наше войско, ему придётся появиться в непосредственной близи. Несомненно, он позаботится о том, чтобы обезопасить себя, но у нас есть маг чистой энергии, чью атаку отразить невозможно.
— Так просто? — спросила белобрысая Серш, советница из Треанса, известная язва. А что остаётся, когда ты высший на службе низшего? — Вы уверены, что Иннсдерре нужна помощь Альянса?
— Госпожа Лин, — попросила София, — просветите нас относительно технических нюансов.
— Отразить атаку мага чистой энергии может другой маг чистой энергии, — зазвенела Кристина Лин, и Софии стоило величайшего труда не поморщиться. — В таком случае оба должны будут покинуть поле битвы на время, равное времени восстановления для следующего удара плюс запас, чтобы скрыть точное время восстановления, потому что это важный показатель, знание которого можно использовать против нас. К примеру, я решу, что мне нужно выждать пять минут. Если маг Хадега решит выждать только четыре минуты, он появится на поле битвы раньше меня и, вероятно, убьёт кого-нибудь, кого сочтёт важной целью. Но тогда он не успеет восстановиться, чтобы отразить мою атаку на Хадега. Но вот если у Хадега окажется двое магов чистой энергии, тогда один сможет нейтрализовать мою атаку, пока другой беспрепятственно устранит выбранную цель.
Пока она говорила, треансийцы угрюмо переглядывались. Увидев, что это не осталось незамеченным, глава правительства, госпожа Ниалисс, сидевшая посередине между двумя советниками-высшими, пояснила:
— Феал Хорна пропал без вести около месяца назад. Он давно жил затворником, и никто особо…
— Мы знаем, — небрежно махнула рукой София. — Кстати, это один из основных способов получения данных о составе армии Хадега. Если мы договоримся о сотрудничестве, то каждая страна сможет заниматься сбором информации на своей территории. Необходимо будет поднять списки всех магов стихийного уровня, выяснить их местонахождение, проверить биографии. Помимо этого, разумеется, совместно утвердим списки требуемых боевых единиц. Ментальных магов нужно столько, сколько найдём. Их придётся разместить непосредственно на поле битвы, значит, вокруг ставим защиту, минимум четверых по квадрату. Все остальные — атакующие, в две-три линии. Вода и земля — в зависимости от местности, подготовимся ко всем возможным вариантам. Иллюзионисты, портальщики, медики. Артефакторы помогут с подготовкой. Найти всех, отобрать лучших: Хадег может выбрать такую местность, что нам придётся минимизировать численность войска.
— А ему при этом ничего не придётся, — скептически заметил пожилой Гоберд.
София посмотрела на Агду, та, глядя в стол, сделала отрицательное движение головой:
— Он великий маг, в этом весь смысл его жизни. Он хочет бороться за господство высшей магии, и будет использовать для этого высшую магию. Не особенности ландшафта. Подобные уловки, по его мнению, для тех, кто не может рассчитывать на свою силу.
— Только полный болван рассчитывает на свою природную силу, бросая вызов неизвестно кому — Иннсдерре или всему Альянсу, — возразил Гоберд, — да ещё после того, как в прошлый раз потерпел сокрушительное поражение. А Хадег не болван.
Не болван, это верно. София поднесла руку ко рту, чтобы задумчиво прикусить ноготь большого пальца, но перехватила взгляд Агды и сложила руки на коленях.
Это верно…
========== Глава 8. Невозможно отказаться ==========
Издалека, из-за стены разрывающей боли слышны голоса, дым щиплет нос, но пахнет не гарью и не сожжённой плотью, а смолой и морем. Попытка пошевелиться — волна душного ужаса. Опять. Опять он не может ничего сделать. Он даже не стоит на земле, подвешен в воздухе прямо за проколотую кожу на груди — то-то так больно. Две тугие верёвки теряются в темноте на пути к потолку. Если там вообще есть потолок. Или чернота над ним — бесконечное беззвёздное небо?
Кровь из ран стекает вниз, падает в темноту ритуального зала Обители, как в отражение неба над головой, только с горящей точкой очага, вокруг которого в клубах пахучего дыма сидят сыновья в смиренных позах. Торк в балахоне со скрывающим лицо капюшоном — но это не может быть никто другой — приближается к нему, опираясь на длинный чёрный посох. Дотягивается, ударяет его посохом, заставляя крутиться, верёвки свиваются в одну, боль подменяет все чувства. Зачем он так сделал? Верёвки замедляют однообразный танец, замирают, давая миг передышки. И раскручиваются. Мир разлетается чёрно-огненными лоскутами, боль заливает их красными кляксами и белыми искрами, воздух не успевает попадать в лёгкие, со свистом проносясь мимо.
Жадный вдох не принёс ни дыма, ни запаха смолы. Глубокая чернота неба сменилась серым камнем потолка — он видел его каждое утро, год за годом. Но всё тело по-прежнему горело от боли, а потолок вращался почти так же быстро, как тёмный зал во сне. Джейсон прижал ладони к постели, убеждая себя, что ни он, ни кровать никуда не летят.
— Вставай давай. — Нежный голос, зря старавшийся звучать сердито, отозвался в памяти касанием светлых волос, изучающим взглядом орехово-зелёных глаз, мягкими губами, плечами с выступающими косточками, горячим запахом высушенных солнцем цветов. Ничего этого не было целую вечность. Видимо, с прошлой вечности у неё остался ключ.
— Господин Макдуф ждёт нас через полчаса.
Он мог пошевелить разве что глазами, да и это было неприятно, и Офелия в поле зрения не попадала. Причину её недовольного тона одновременно хотелось и не хотелось узнать. Тем временем до сознания дошёл смысл сказанного. Джейсону потребовалось усилие, чтобы обнаружить в пересохшем рту распухший язык и заново научиться им ворочать, а горло оказалось способно только на чуть слышное сипение:
— Сам пусть придёт.
— Эк тебя, — отметила Офелия без тени сочувствия. — Это похмелье, или Дерек тебя так отделал, что ты шевельнуться не можешь?
Забрезжили воспоминания.
Вчерашний день, который, пожалуй, стоило включить в пятёрку худших дней его жизни, закончился странным поединком на обледенелом пустыре за «Лосем». Не до конца восстановившись после стихийного казуса, Джейсон не очень твёрдо стоял на ногах и сам не знал, на что рассчитывал. Если окончательно решить проблему, то явно не в свою пользу. Но Дерек не так уж стремился одержать верх. После пары заклинаний сукин сын сделал вид, что очень устал, и предложил тряхнуть стариной…
