Бурая жижа потекла в узкое горло глиняной формы. Рядом стояли еще несколько, одна из которых походила не то на причудливую свирель, не то на кость.
На обратном пути Туран прямо спросил у Паджи, где они были. Но вместо ответа получил порцию грубоватых и неостроумных шуток. И две остановки по нужде в тех же местах, что и прежде.
Кусечка цвиркнула, но Аттонио лишь легонько шлепнул ее по голове и продолжил:
— В идеале они должны предъявить тебе сорок шесть тел. Но идеала не бывает, потому покажут в лучшем случае две трети. Твое дело — дать понять, что нам нужны гарантии. Пусть суетятся.
— А если они оставят себе пару на развод? Спрячут где-нибудь?
— Думаю, так и будет. Разве только нынешние заботы всецело займут Кырыма, и времени на другие игры просто не останется. И вот это действительно будет самым интересным. Только не вздумай играть с Кырымом. В лучшем случае — запутаешься в лесках и удавишься, в худшем — вынудишь его совершить нечто и вовсе дурное. Для нас дурное.
— Для нас? Кто здесь «мы»?
Мэтр завозился с лампой, желтое пятно света расползлось по столу и даже упало на пол, на собачьи лапы с белыми, кривыми когтями.
— Туран, главная вещь, которую ты должен уяснить: мы — ты и я — сражаемся на одной стороне. Пускай и в абсолютно разных битвах. Хотя после того, что ты сделал в том дворике с Марангом, я начинаю сомневаться…
— Вам не понять.
— А ты попробуй объяснить.
Попробовать? Рассказать о том, что переплавило тебя, и о том, что ты переправил в себе? Рассказать о том, что стало углями, а что примешалось к вареву, делая его вкус не просто горьким или терпким? Как?
А вот так. Слова рождались гладко, ровно складывались в историю пребывания в Наирате. Даже неожиданно как-то. Зато спокойно. Так перестает болеть ушибленная рука, когда суешь ее в ведро с ледяной водой.
— …Маранг не оставил бы меня здесь. А ведь это — мое место, не его. И мои незавершенные дела. Мне жаль, что так вышло, но… Иногда приходится жертвовать.
Вот и все, или почти все, потому как остальное — для Турана и Всевидящего, но не для полубезумного художника, который притворяется шпионом. Или шпиона, прикидывающегося художником.
— Наират меняет людей, но не делает их совершенно иными, — проворчал Аттонио. — Я был прав еще в Бештинах.
— Вы приехали туда из-за меня?
— Не только и не столько. Но, безусловно, с интересом наблюдал за тобой.
— И только сейчас выползли на свет. Почему?
— Ну, во-первых, ты сам поставил происходящее на грань. А во-вторых — мне нужна твоя помощь. Как всегда, приходится работать с тем, что есть.
В желтом свете и собственные руки казались желтыми, смуглыми, как у урожденного наирца. А под ободками ногтей виднелась грязь. Или это Марангова кровь? Хотя… какая разница? Смотреть неприятно, не более того.
Помощь, значит, нужна? В очередной раз кому-то нужна Туранова помощь?
— С меня хватит игр втемную! — Последнее слово Туран вколотил с такой ненавистью, что вздрогнул даже пес. А вот хозяин его оказался куда более спокоен.
— Их и не будет. У меня нет времени врать или шантажировать. Да и результат в перспективе сомнителен.
— Кто вы, Аттонио?
— Мне нужна склана по имени Элья. Та, что находится при тегине.
— При чем тут склана?! Я пока не спрашивал, что вам нужно, я спросил — кто вы?
Квадратная морда повернулась к Турану, брыла приподнялись, обнажая клыки.
— Я тот, кто интересуется скланами и знает о них больше, чем они сами о себе. И уж куда больше, чем знает Кырым.
Издевается! Какого демона?! Кулаки сжались и разжались, Туран глубоко вдохнул, успокаиваясь, и задал вопрос:
— Вы — ученый?
— Скорее, их представитель в Наирате.
— От Кхарна?
— Ну если подходить формально, то мои коллеги находятся действительно там.
— Коллеги?
— Неужели ты думаешь, что один человек на что-то способен в этом мире? И да, это объясняет, почему мне так не хотелось бы видеть наирскую конницу по ту сторону Чуная.
Вопрос-ответ-вопрос. Бесконечная забава, которая, кажется, доставляет хозяину дома удовольствия. Ему нравится соскальзывать с крючков, обходить приманки и в свою очередь дразнить. Не шантаж, не ложь, но тень правды и призрак обещания, что когда-нибудь расскажут все.
— А при чем тут склана?
— Напрямую эта конкретная склана как бы и ни при чем. А вот в общем… Совсем иной коленкор.
— Выражайтесь яснее. Так, как рисуете.
Сперва Аттонио приоткрыл рот, замер так на несколько мгновений, а потом захлопнул его, спрятав кривоватые зубы. И какую-то неизреченную витиеватую мысль. Пружинисто вскочил на ноги и бегом принес из соседней комнаты подставку с холстом. Она выглядела массивной и тяжелой, но мэтр преспокойно нес ее одной рукой, в то время как другая была занята коробкой с рисовальным углем.
— Гляди. — Несколько штрихов сложилось в человеческую фигуру. Еще несколько подарили ей стрекозиные крылья, превратив в склану. Даже полушария грудей обозначились легкими тенями.
— Склана, — механически произнес Туран.
Чуть ниже Аттонио набросал какие-то уютные домишки, а между ними — заваленную тонкую башню. Ей бы два колеса да лафет, натуральная пушка выйдет, и целится она в крылану. Но тут ведь другое.
— Понорок.
— Рад, что ты замечаешь очевидное. Теперь о том, что вовсе не так ясно.
В нижней части холста Аттонио изобразил бесформенное пятно.
— Это — Наирский каганат.
Вплотную к нему — еще несколько пятен.
— Это — Кхарн, Лига, Большая Степь, моря. Побережье и острова.
Под рукой художника Наират оживал кривыми башенками-пушками и широкой лентой Красного тракта, который связывал башни в необычный узор. Остатки грифеля мэтр размял в пальцах и подушечками растер поверх всего каганата. Серость накрыла рисованную страну волохов и все башенки, размыла границы, смазала ломаную линию, в которой только теперь Туран узнал горы Чунай, неприступный кхарнский щит, созданный Всевидящим.
— Вот Наират. В нем есть Понорки, скланы и эман. В нем и только в нем. Только там, где есть серая дымка, работают амулеты, летают вестники и ходят големы.
— Мне прекрасно известно, что только в Наирате работают …
— Ты меня внимательно слушаешь? Там. Где. Есть. Дымка. Видишь на рисунке?
— Вижу, — Туран понимал, что откровенно не улавливает чего-то.
— Да, дымка похожа по очертаниям на Наират, иногда даже совпадает, но… Не дымка совпадает с границами Наирата, а Наират — с границами дымки. Страна подтягивается под нее, а не наоборот. Почему так — сложно сказать однозначно. Мои коллеги имеют ряд теорий. И ни одна не дает исчерпывающего объяснения. Этот флёр, будем называть его так, связан с Понорками и скланами. Исключительно в его пределах эман обладает волшебной силой. Вывези кошель линга подальше, и он превратится в горсть бусин без цены и пользы.
