– Я видел судно, – поспешно отозвался кормчий. – Странный одномачтовик с треугольным парусом….
Но Лавас Лерк искоса глянул на кормчего, и тот осекся.
Фафхрд почувствовал спиной острие кинжала и расслабил напрягшиеся было мускулы.
– Убить нам его, что ли? – Вопрос прозвучал прямо над ухом у Фафхрда.
Лавас Лерк криво ухмыльнулся в полумраке и замер, словно прислушиваясь к совету какого-то невидимого духа бури. Затем покачал головой.
– Пусть пока живет. Покажет нам, где спрятаны сокровища. Сторожите его с мечам наголо.
Тем временем люди уже начали покидать галеру, спускаясь по свисавшим с носа канатам на скалы, куда еще достигали волны прилива. Один или двое со смехом спрыгнули прямо с борта. Выпавший у кого-то из руки факел зашипел в морской пене. Вокруг не прекращались крики и вопли. Кто-то затянул песню – голос был пьяный и скрежетал как ржавый нож по стеклу. Наконец Лавас Лерк кое-как построил своих приспешников, и они двинулись в путь; половина несла факелы, кое-кто сжимал в объятиях бурдюки с вином. Люди спотыкались и оскальзывались, проклинали острые камни и ракушки, о которые ранились, то и дело падая и выкрикивая чудовищные угрозы темноте, глядевшей на них странными окнами. Позади, раскорячившись веслами, словно мертвое насекомое, лежала галера.
После недолгого пути, когда рев прибоя стал не таким оглушительным, факелы высветили большой портал в черной стене, который был то ли частью замка, то ли вел в громадную пещеру в утесе. Портал был прямоугольный и высотою с весло. К нему вели три истертые ступени, занесенные мокрым песком. На колоннах и тяжелом фризе смутно виднелся орнамент, частично покрытый илом и какой-то коркой, но, судя по непонятной символике, безусловно симоргийский.
Теснясь поближе друг к другу, мореплаватели молча разглядывали портал. Растянувшаяся процессия сбилась в плотную кучу. Лавас Лерк несмешливо воскликнул:
– Где твои стражи, Симоргия? Где твои воины?
С этими словами он смело взошел по ступеням. После недолгого колебания команда последовала за ним.
На массивном пороге Фафхрд невольно задержал шаг, с изумлением увидев, откуда исходит слабое желтоватое свечение, замеченное им раньше в высоких окнах. Фосфоресцировало все – потолок, стены, покрытый илом пол. Светились даже резные поверхности. Северянина охватил трепет и вместе с тем отвращение. Но плотная толпа тут же унесла его дальше. Вино и уверенность главаря притупили чувствительность людей, и они шли по длинному коридору, не отдавая себе отчета в ужасе, которым веяло от всего окружения.
Поначалу кое-кто из них держал оружие наготове на случай внезапного нападения или засады, но вскоре даже самые осмотрительные небрежно опустили мечи, стали прикладываться к бурдюкам с вином и перебрасываться шуточками. Неуклюжий кормчий с пятнами желтоватой пены на белокурой бороде затянул матросскую песню, остальные подхватили, и влажные стены задрожали от мощного рева. Все глубже и глубже проникали они в эту пещеру – а может, и замок, – двигаясь по широкому изгибающемуся коридору, устланному ковром из тины.
Фафхрда несло по течению. Когда он замедлял шаг, другие подталкивали его, и он шел быстрее, но все это происходило механически. Ему остались подвластны только глаза, они бегали из стороны в сторону и с неимоверным любопытством впитывали каждую подробность: и многочисленные неразборчивые резные изображения морских чудовищ, отвратительных человекоподобных фигур, скатов и осьминогов, которые, казалось, оживали и двигались в мерцающем свечении; и высоко прорезанные окна или какие-то другие проемы со свисавшими из них темными скользкими водорослями; и лужи морской воды; и еще живые рыбы, хватавшие ртом воздух: люди наступали на них или отбрасывали ногой в сторону; и висевшие по углам гроздья усатых моллюсков; и, как казалось Фафхрду, еще какие-то существа, поспешно удиравшие у них с пути. В голове у него все более отчетливо звучала мысль: остальные явно должны понимать, где они находятся. Должны сообразить, что желтоватое свечение – это морская фосфоресценция. Должны догадаться, что они идут по жилищу самых таинственных обитателей глубин. Они обязательно должны осознать, что Симоргия действительно погрузилась под воду и всплыла только вчера или даже несколько часов назад.
Но люди шли за Лавасом Лерком и все так же пели, кричали и быстрыми глотками вливали в себя вино, поднося на ходу бурдюки к запрокинутым головам. А Фафхрд лишился дара речи. Плечи ему свело, словно море всей тяжестью уже давило на них. Его ум был совершенно подавлен зловещим появлением затонувшей сморгни. Воспоминания о легендах. Мысли о черных столетиях, в течение которых морская живность медленно влезала, вползала и вплывала сюда, пока не заняла каждую щелочку и трещину и Симоргия не слилась с таинственным океаном. В глубоком гроте, выходившем в коридор, Фафхрд увидел каменный стол и рядом широкое каменное кресло; ему показалось, что он различил даже осьминога, который, словно передразнивая человека, развалился в кресле, обвив щупальцами подлокотники и глядя на пришельцев немигающими блестящими глазками.
Постепенно фосфоресценция становилась все ярче, и дымные факелы побледнели. А когда пение смолкло, прибоя уже не было слышно.
Коридор резко повернул вбок, и Лавас Лерк издал торжествующий вопль. Его приспешники, спотыкаясь, пошатываясь и перекликаясь, поспешили следом.
– Симоргия! – вопил Лавас Лерк. – Мы нашли твою сокровищницу!
Потолок квадратной комнаты, в которую они попали, был значительно ниже, чем в коридоре. В ней стояли черные, пропитавшиеся водой, тяжелые окованные железом сундуки. Под ногами чавкал густой ил, тут и там виднелись лужи воды. Свечение стало еще ярче.
Пока остальные раздумывали, светлобородый гребец выскочил вперед и дернул за крышку ближайшего сундука. Ее угол остался у него в руках: дерево оказалось мягче сыра, а металл – черным вязким илом. Гребец снова вцепился в сундук и почти целиком сорвал с него крышку тускло заблестело золото, чуть засверкали покрытые тиной самоцветы. По драгоценностям пробежало похожее на краба существо и юркнуло в дыру в задней стенке.
С алчным воплем матросы набросились на сундуки, принялись их дергать, трясти и даже рубить мечами трухлявое дерево. Двое грабителей, борясь за право открыть сундук, рухнули прямо на него, он разлетелся на кусочки, и они продолжали тузить друг друга, лежа в грязи на груде драгоценностей.
Все это время Лавас Лерк так и не сошел с места, откуда издал недавно язвительный и ликующий крик. Фафхрду, который стоял рядом, забытый всеми, показалось, что Лавас Лерк огорчен тем, что его долгие поиски увенчались успехом, и отчаянно ищет чего-то большего, нежели золото и драгоценные камни, чтобы насытить свой дикий каприз. Затем Фафхрд обратил внимание, что Лавас Лерк что-то внимательно разглядывает – это была квадратная, заросшая илом, но несомненно золотая дверь в противоположной стене комнаты с изображенным на ней странно изгибающимся и плоским, словно одеяло, морским чудовищем. Послышался гортанный смех Лаваса Лерка, и Северянин увидел, что тот твердой поступью направился к двери, зажав что-то в руке. С удивлением Фафхрд сообразил, что это отнятое у него кольцо. Он увидел, как Лавас Лерк толкнул дверь, но та не шелохнулась. Он увидел, как, повозившись немного с кольцом, Лавас Лерк вставил его в золотую дверь и повернул. Увидел, как после очередного толчка дверь чуть приоткрылась.
