Яркий солнечный свет на мгновение ослепил. Огромная мощеная площадь с гранитным изваянием знаменитого поэта, погибшего в глупой и бесславной дуэли, была наводнена торо-пившимися в конторы клерками и праздно шатавшимися зевками. Фонтан рядом со статуей играл разноцветными подкрашенными магией струями воды. От них исходил тонкий аромат гардений. На широком проспекте гудели застрявшие в длинном заторе блестящие дорогие автокары.
Между высокими вытянутыми башнями с узкими сводчатыми окнами завис воздушный шар. Под ним на легком весеннем ветру колыхалось полупрозрачное рекламное полотно с изо-бражением длинноволосой девицы, лукаво улыбавшейся со всех этикеток лосьонов 'Веселена Прекрасная'. Контора уже десять лет успешно продавала дешевые растирки и примочки для красоты, по существу, сущую гадость.
Направляясь к широкой мраморной лестнице здания, я вытащила из порванного риди-кюля коммуникатор — зеркальный со всех сторон приборчик величиной с ладошку. От легкого прикосновения зеркало, треснувшее после очередного неудачного падения пару недель назад, вспыхнуло крупными зелеными цифрами.
— Богдан, — пробормотала я, поднеся коммуникатор к губам. Приборчик согласно запи-щал, набирая персональный номер брата. В зеркальце насмешливо оскалилась подвижная фи-зиономия тридцатилетнего красавца. В серых глазах под густыми рыжеватыми бровями ис-крился смех, а пухлые губы, доставшиеся нам обоим от мамы Ярославы, как всегда улыбались. Рот изображения беззвучно зашевелился, отчего пришлось прижать коммуникатор к уху. С из-девательской интонацией автоответчик голосом Богдана оповещал: 'Сейчас я ответить не могу, поэтому оставьте свое сообщение. Но если тебя зовут Веда Истомина, и ты моя младшая сестра, то постарайся пожалостливее рассказать о приключившейся беде, тогда, возможно, я тебе перезвоню'.
— Истомин, — забубнила я, — меня толкнули в подземке. Я упала и разбила коленку, теперь выгляжу настоящей выдрой. Мне просто срочно требуется твое сочувствие! Ну, все пока.
Но даже после жалобы глухое раздражение из-за происшествия на станции не утихло. Влившись в ручеек клерков, я сердито стучала каблуками и пыталась сочинить правдоподоб-ную причину своего опоздания.
Вход в контору казался свободным, но впечатление было обманчиво. Охрана внима-тельно наблюдала за холлом через специальные магические шары, летавшие под потолком. Стоило нежданному гостю-чужаку попасть в объектив такого шарика, как его захватывал и обездвиживал световой столб. Так и мог стоять бедолага в нелепой позе, уже никуда не торо-пясь, пока его не освобождала стража.
Однажды какой-то шутник стер из базы все данные о большом начальнике нашего отде-ла. В одно прекрасное утро маленький аккуратно причесанный гном, держа в руках портфель, а в душе непомерное эго, поднимался в собственную приемную. Тут-то его и нагнал злополуч-ный луч! Шефа парализовало с занесенной над ступенькой ногой и широко открытым ртом. Гном, похожий на изваяние себе самому, застыл в столпе белого света и бешено вращал нали-тыми кровью глазами. Мимо шмыгали клерки, с нарочитой деликатностью отводя взоры и да-вясь от глумливого хохота.
Скандал тогда вышел отличный, и 'Веселена Прекрасная', смакуя каждую минуту по-зора большого начальника, обсуждала неловкость еще три месяца. Потом умер хозяин конторы, и местные сплетники принялись перетирать подробности его похорон.
Напротив массивных входных дверей на стене висел огромный портрет бывшего вла-дельца. Лосиан Толтеа (даже через два года работы у меня не получилась без ошибок произне-сти эльфийское имя, являвшееся святым в конторе) с седыми длинными волосами, заправлен-ными за большие острые уши, выглядел сердитым и укоряющим, словно с того света (прости, Господи) лично следил за сотрудниками. Старинные напольные часы с позолоченным маятни-ком и большим циферблатом, стоявшие в светлом фойе, укорили меня за опоздание на пятна-дцать минут. Опрометью бросившись к лестнице с широкими перилами, я шустро взбежала на второй этаж.
Обстановка в общей приемной отличалась завидным постоянством. Зал никогда не пус-товал, ведь у питьевого фонтанчика в виде полуобнаженной девицы, как и всегда, болтались одни и те же клерки. Причина тому даже имела имя, правда, плохо произносимое, и приходи-лась умершему основателю конторы племянницей, сосланной за плохое поведение на трудовую повинность секретарем. Лоритаурэлла Толтеа, эльфийка с точеным острым личиком, восседала за огромным аккуратно убранным столом. Закинув ногу на ногу, она качалась в кресле на колесиках и, беспрерывно жуя фруктовую смолу, разглядывала картинки в свежем каталоге мод. Над головой Лори тикал морок часов.
Я как раз пыталась прошмыгнуть в коридор к своему кабинету, когда девушка с грохо-том швырнула на стол каталог и потянулась в кресле. Длинные пальчики с розовыми ноготками задели морок. Часы развеялись жиденьким дымком, и через мгновение вернули прежнюю форму, перескочив вперед на полчаса. Поклонники Лори, ошивавшиеся в приемной с утра до самого вечера, затаили дыхание от вида тонкой обнажившейся полоски живота под коротенькой блузкой.
— Лоритаурэлла! — громыхнул с потолка вопль большого начальника, и эльфийка намор-щила носик. — Где позавчерашнее письмо в Совет?!
Казалось, свирепый голос руководства лился с потолка, украшенного рекламой прова-лившегося в продажах лосьона от морщин 'Вечная молодость'.
Такие мелочи, как потерянные письма, так и не нашедшие своих адресатов, Лори инте-ресовали мало. Не расстроившись начальственным гневом, она на безразлично надула розовый пузырь и смачно лопнула его. Зато клерки, лишь заслышав шефа, покинули питьевой фонтан-чик и ручейком потянулись к рабочим местам. Недолго думая, и я улизнула в рабочую комор-ку, которую делила с полнотелой Жданой и субтильным юношей Здышко. Втроем мы пред-ставляли собой яркие образчики конторских неудачников. Первая мучилась от осознания соб-ственной красоты, второй от неуверенности, а я страдала жизненной неустроенностью и до сих пор жила с родителями.
— Тебя побили? — поприветствовал меня Здышко, выглядывая из-за магического экрана лэптопа на заваленном бумагами столе.
— В подземке толкнули.
Ждана, наряженная в открытое цветастое платье от прославленного портного, только презрительно покосилась в мою сторону. Облокотившись полными локтями о крышку стола, девушка прижимала к уху коммуникатор и терпеливо внимала речи неизвестного собеседника. Нарумяненное лицо с густо подведенными бровями и карминовыми губами выражало непод-дельную скуку.
